Одной из первых книг нашего нового направления «МГ—NEXT» стала биография знаменитого разведчика Рихарда Зорге (1895—1944). Об удивительной судьбе «советского ниндзя» мы поговорили с автором книги «Зорге. Неудобный» Александром КУЛАНОВЫМ – писателем столь же незаурядным, как и его герои. Что ни личность – то загадка, что ни история – то детективная. Распутать все нити – крайне непросто, и аналитическая работа в творческой лаборатории Александра Евгеньевича, словно в детективном агентстве, кипит нешуточная.

– Расскажите, пожалуйста, о ваших родителях.

– Я вырос в простой семье: мама была медсестрой, трепетно любившей книги и приучившей читать меня; папа – отличным инженером, умным, смекалистым, с явными конструкторскими способностями. Я и сейчас считаю, что по сравнению с инженерами – людьми, которые умеют строить машины, – гуманитарии вроде меня в интеллектуальном смысле вторичны. 

– Вы окончили Ярославское высшее военное финансовое училище, служили в воздушно-десантных войсках… Трудно представить, что всё это предвещало карьеру востоковеда, журналиста, писателя.

На съемках передачи «Армейский магазин» с Даной Борисовой. 1998 год

– Я сам не понимаю, как это произошло… Да, после училища я служил в 106-й гвардейской Тульской воздушно-десантной дивизии, а позже был переведен в Москву, в Школу прапорщиков ВДВ, откуда и уволился в запас с должности помощника начальника школы в воинском звании капитана. Еще в училище, а затем во время службы в Туле заинтересовался Японией относительно серьезно – насколько это было возможно в тех условиях. Даже написал реферат по восточной философии. Естественно, я занимался рукопашным боем, который в тульской разведроте называли почему-то айкидо, и метал сюрикэны, ножи и лопатки в мишени, построенные нашими боевыми пловцами прямо в казарме. Со временем интерес к Японии вышел за рамки боевых искусств. Я начал читать книги,  изучать страну, увлекся, и как-то само собой получилось, что несколько лет спустя я оставил службу и подался в журналисты (в училище я четыре года был редактором «Боевого листка» – это была мощная закалка). Стал корреспондентом московского журнала «Япония сегодня», затем перешел в систему МИД России, в журнал «Дипломат», и уже оттуда поехал учиться в Японию.

– Когда, при каких обстоятельствах и (наверное, ключевой вопрос) как быстро освоили вы японский язык? Владеете им в совершенстве? Действительно ли он настолько сложен для русского человека – или иероглифы не должны нас пугать?

– Увы, по-хорошему я его так и не освоил. Мне достаточно моего уровня владения языком для жизни в Японии, но я совсем не переводчик. Ни о каком совершенстве речи идти не может. Но это не из-за того, что язык сложный, а по той причине, что я никогда себя переводчиком и не видел. Я говорю, в крайнем случае – могу сделать письменный перевод, но вообще это не мое призвание. Ну, а желающих стать японистами иероглифы пугать точно не должны – они учатся. Надо лишь очень захотеть.

С Г. Ш. Чхартишвили (Борисом Акуниным), придумавшим тему стажировки Александра Куланова в Японии. 2000 год

– Можно ли сказать, что вы любитель всего японского? Или есть что-то, что прельщает вас в Японии не слишком – может, литература; может, кухня?..

– Да, конечно, в некотором роде я япономан. И как раз кухня занимает в списке моих пристрастий одно из первых мест. Впрочем, я люблю эту страну во многих ее проявлениях: ее традиционное искусство, современную архитектуру, дизайн, многое другое… А вот насчет литературы вы правы: в свое время я много читал ее, но сейчас она кажется мне слишком однообразной и предсказуемой.

– Как вам удалось поступить в аспирантуру Токийского университета?

– Я подал заявку и сумел получить грант Японо-российского центра молодежных обменов, после чего на год отправился в Токио изучать механизмы формирования государственных имиджей России и Японии. В стране я бывал и раньше, что, конечно, облегчило выполнение задачи – но не сильно. Это был жутко тяжелый и невероятно интересный год, который изменил всю мою жизнь. По его итогам мы с будущим профессором В. Э. Молодяковым опубликовали книгу «Россия—Япония: имиджевые войны».

Обложка спецвыпуска журнала «Додзё» (5/2005), посвященного симпозиуму по боевым искусствам, прошедшему в Москве. На фото – скульптор А.И. Рукавишников со статуэткой «Золотой пояс»

– В 2003—2007 вы принимали активное участие в издании ряда журналов, посвященных Японии. Что это были за проекты и почему они закрылись?

– Сразу замечу, что никаких преференций с японской стороны я никогда не получал, а после выхода той книги – и подавно… Дело было так: осознав, что мои знания по теории и практике государственного имиджмейкинга никого не интересуют, я обратился к другим темам. Мы делали самый популярный в то время интернет-ресурс о Японии в Рунете – Japon.ru. Позже я работал в журналах, посвященных японским боевым искусствам – «Додзё» и «Будокан». Но я был лишь автором и редактором. Издателями были совершенно другие люди, и во всех случаях они приходили к выводу, что дальнейшая работа над моими проектами не только убыточна, но и бесперспективна. И закрывали их.

– На вашем счету – организация и проведение первого в России международного симпозиума по боевым искусствам под эгидой ООН. Что это была за идея? И что – за мероприятие?

С профессором А. Н. Мещеряковым и режиссером А. Н. Сокуровым на премьере фильма «Солнце». 2005 год

– Совершенно верно. Во время работы над спортивными журналами мы с единомышленниками, точнее – «единочаятелями» (мне кажется, это слово более точно отражает суть наших взаимоотношений) решили, что наше понимание японских боевых искусств стоило бы попытаться донести до читателей, да и вообще обсудить, пусть в узкой, но понимающей аудитории.

Мы узнали, что аналогичное мероприятие уже проводилось под эгидой ООН в Японии, а мы – чем хуже? Собрали специалистов из России, Японии, Беларуси и Великобритании в Москве, получили поддержку Института востоковедения РАН, информационного центра ООН в России, подготовили, на мой взгляд, интересные и абсолютно актуальные по сей день доклады, которые мы потом издали отдельно… Ну, а имело ли это какой-то, как говорят, выхлоп… не знаю – вопрос сложный.

– Владеете ли вы какими-то восточными единоборствами?

– Я занимался этим с 1986 года и до увольнения в запас из армии. Позже, как раз после проведения этого симпозиума,  снова вернулся к практическим занятиям, но уже на совершенно ином уровне. На протяжении едва ли не десятка лет ежегодно участвовал в специальных семинарах по японским единоборствам в Киото. В то время увидела свет еще одна моя книга – «Черный пояс без грифа секретности». Это довольно необычное произведение о японских будо, написанное в соавторстве с уникальным мастером и настоящим воином А. Д. Арабаджиевым. Но я всегда был больше теоретиком, чем практиком.

На презентации книги «В тени Восходящего солнца» о русских разведчиках японоведах. Москва. Дом русского зарубежья. 2013 год

– Вы выступали в качестве консультанта в нескольких теле- и кинопроектах, в том числе на съемках фильма «Солнце» Александра Сокурова. Насколько это был интересный опыт?

– Это был потрясающий опыт, и я чрезвычайно благодарен Александру Николаевичу за возможность обрести его. Первый вариант сценария фильма (измененного нами до неузнаваемости) до сих пор свято храню в своем архиве. Я был восхищен трепетным отношением Сокурова к историческим консультантам, к историческим деталям фильма. После этого мне было порой невыносимо работать с режиссерами, которые мнят себя знатоками истории – а таких у нас абсолютное большинство. По счастью, есть и исключения.

– Может, теперь мечтаете самому стать режиссером?

– Думаю, уже поздно, но я точно знаю, что о многих моих героях совершенно необходимо снять фильмы – и документальные, и художественные, главное – хорошие, и мне невероятно жаль, что этого до сих пор не случилось. «Роман Ким заслуживает многих страниц в книгах и многих метров в новых фильмах», – писал Юлиан Семенов о герое одной из моих книг. Со страницами-то я худо-бедно справляюсь в меру своих весьма скромных способностей, а вот что касается метров… тут мне необходима поддержка мэтров.

За чтением записок о Японии в одном из московских клубов

– Пишете ли вы художественную прозу?

– Вы будете смеяться, но я пытался – в детстве. Первый свой роман я сжег, когда мне было 9 лет. Первые рассказы для «Пионерской правды» написал в 10—11 лет. Сейчас я понимаю, что это просто не мое, и бумагу больше не мараю.

– Подытожим: японский язык, боевые искусства, книги о разведчиках (об этом мы поговорим отдельно)… Уж извините, не могу не спросить: может, вы сам разведчик?

– В молодости хотел стать. Не сложилось по целому ряду обстоятельств, и сейчас я невероятно этому рад. Поверьте, писать о герое значительно проще, чем быть им. 

Сергей Коростелев

Продолжение следует…