В 2017 году нашему издательству исполняется 95 лет. За эти годы изданы два с половиной миллиарда книг, которые оставили заметный след в жизни нескольких поколений не только читателей, но и писателей. О вехах сотрудничества с «Молодой гвардией», об истории написания своих книг — вспоминают наши авторы.

Илья Фаликов — поэт:

Боюсь, попаду в разряд «старейших авторов». Страшит не столько эпитет «старейших», сколько сама невероятность стажа сотрудничества. Полвека.

В одном из номеров журнала «Молодая гвардия» за 1967 год было напечатано мое стихотворение о Витусе Беринге. В этом смысле мы с тем моим героем — люди чуть ли не одной эпохи и одного ареала: жили очень давно и ходили по Великому океану.

Рейс оказался продолжительным и далеким. Было разное.

Был альманах «Поэзия» во главе с замечательным Николаем Старшиновым, у которого были великие строки:

Никто не крикнул: — За Россию! -

А шли и гибли за нее.

Было сотрудничество с редакцией поэзии в качестве внутреннего рецензента и собственная книжка лирики «Клады» (1983). Редактором книжки была Татьяна Чалова, которую я любил (вряд ли взаимно) за стихи ее отца Александра Яшина:

С новой запевкой на Новый год

Девка на лавке веревку вьет.

Косы у девки до полу, до пят,

В кофте булавки — головки горят.

Вовки воют у самых ворот.

А девка на лавке веревку вьет!

Цитирую заведомо неточно. Так отложилось в памяти. Почему вспомнил? Многое забыто. Время не забыто.

Нечаянной радостью оказалось написание биографии Евгения Евтушенко — для серии «ЖЗЛ: Биография продолжается…». Инициировал издание сам Евгений Александрович, поддержанный хлопотами редактора Любови Спиридоновны Калюжной.

«ЖЗЛ» — колоссальный аппарат памяти. Жанр дает возможности многие: прозаические, исследовательские, неназойливо публицистические. В своей теме можно осмыслить большое время, историю отечества. Я не пишу голой филологии.

Автора никто ни в чем не ограничивает, идет работа на полном доверии. Как-то естественно написались и книги о Борисе Рыжем и Марине Цветаевой. Определилась тематика. Русские поэты ХХ века, моего века.

Три книги — всё-таки опыт. Я сделал выводы. Не надо бояться цитат. Своими словами всё равно не превзойдешь первоисточник. Не надо замыкаться на одной, центральной фигуре. Нужна картина эпохи и стихотворства, происходящего в эту эпоху.

Как читатель я всегда предпочитал жизнеописания. В былые времена прочел немало молодогвардейских томов, изданных в классическом этом формате, еще павленковском. Неожиданно для себя став автором-биографом, неизбежно подсматриваю за работой соседей по цеху. Лев Лосев, Дмитрий Быков, Владимир Новиков, Валерий Шубинский — имена блестящих конкурентов, хотя прочел я их труды намеренно лишь после завершения своего первого опуса, чтобы не мешать самому себе.

Борис Рыжий (1974—2001)

Редакция не только поощряет, но и постоянно призывает не складывать оружия и двигаться вперед.

Каждая книга иссушает. После изнеможения к тебе стучится новая книга: ты недосказал. Я и сейчас пишу книгу без договоренности с издательством. У кого как, а у меня есть необходимость договорить, вернуть долги. Хотя подняться на каждую книгу дико тяжело, и каждый раз ты имел ее в виду страшно давно, даже не понимая, что речь идет о книге.

ХХ век русской поэзии — поле великое, и на нем еще можно попахать, если позволит судьба. А она ко мне пока что благоволит.

В данном случае судьбу олицетворяет «Молодая гвардия». Спасибо ей.

Ну, а что касается драматичных моментов в нашем деле — их сколько угодно. Вот, пожалуй, из самых свежих. 1 апреля 2017 года умер мой герой — Евтушенко. Главный редактор Андрей Витальевич Петров потребовал срочной подготовки моей книги к переизданию. Мой редактор Л. С. деликатно торопила. У меня после моей книги, разумеется, накапливались материалы — я следил за тем, как живет и что делает мой герой. Надо было написать заключительную главу. Сроки поджимали, я засел за работу еще до похорон. Неделю не спал, не ел, грохотал по клавиатуре. Пришел день сдачи текста в редакцию. И что же? Мой комп сыграл дурную шутку. Текст пропал. Исчез. Как не был. Сил моих восстанавливать его по памяти не было. В соединении с печалью об усопшем поэте это ощущалось как катастрофа.

Марина Цветаева. 1911 год. Фото Максимилиана Волошина

Напрягшись, я набрал другой вариант: собрал отрывки из моих дневников, где я тоже фиксировал те или иные вещи, связанные с Евтушенко. Этот вариант явно уступал первому. В сокрушении я готовился отправить мою неудачу в редакцию. И в самый последний миг произошло чудо.

Первый текст откуда-то из чудовищных глубин ноутбука — всплыл. Бог есть.