Кажется, с юных лет судьба испытывала Нестора Михненко на прочность, предначертав ему особую роль в смутные, тревожные годы. За участие в экспроприациях в ходе революции 1905 — 1907 гг. молодой бунтарь был приговорён к смертной казни, которая ввиду несовершеннолетия подсудимого была заменена на 20 лет каторги. Судьба уберегла Нестора и здесь: на момент суда он был совершеннолетним — отец прибавил ему в метрике один год, чтобы спасти сына от раннего призыва на военную службу. Так хитрость родителя спасла будущему анархисту жизнь. Махно освободила Февральская революция. Общий срок его тюремного заключения составил девять лет, шесть из которых он провёл в Бутырке с кандалами на руках и ногах, изыскивая возможности заниматься самообразованием. В книге увлекательно рассказывается, как, создав невероятно боеспособную и мобильную повстанческую армию, Махно воевал против всех — немецких оккупантов, петлюровцев, деникинцев, врангелевцев и с особым остервенением — против красных — за право крестьян объединяться в «вольные советы» без участия государственной власти. Большевики не раз использовали полководческий талант батьки в переломные моменты Гражданской войны (даже наградили орденом Красного Знамени), а затем за ненадобностью каждый раз объявляли его вне закона. В. Головановым детально разобрана масштабная кампания по дискредитации непокорного повстанца, развёрнутая большевистскими вождями: не сумев вычеркнуть его из народной памяти, советская пропаганда посредством художественной литературы и кинематографа десятилетиями наполняла его образ карикатурным бандитским содержанием. Все неудачи Красной Армии в борьбе против Деникина и Врангеля историки дружно сваливали на Махно, умалчивая, что большевики вооружали махновцев итальянскими ружьями, к которым не подходили ни одни патроны. Перечисляя все их бесчинства, автор подчёркивает, что в этом плане они ничем не отличались от красных и белых. Показательно, что батька Махно — единственный крестьянский вождь, избежавший большевистской расправы. В Румынии и Польше он сидел в лагерях для интернированных, затем бежал в Германию, оттуда — в Париж. Советские дипломаты тщетно добивались его экстрадиции как уголовного преступника. В. Голованов не исключает, что рассматривался вариант физического устранения батьки чекистами. Интересно, что на сохранившихся фотографиях Нестор Иванович выглядит по-разному. Неудивительно, что охотившийся за батькой Фрунзе, столкнувшись с ним лицом к лицу, попросту не признал его, хотя они были знакомы, и портрет врага номер один висел во фрунзенском бронепоезде…
Рассказ о герое данной книги вышел очень эмоциональным и психологичным, заставляющим читателя почувствовать себя в шкуре неуловимого бунтаря и взглянуть на происходящее его глазами. Не остаются в стороне ближайшие сподвижники (к примеру, Феодосий Щусь, отличавшийся невероятным франтовством и самолюбованием) и враги Махно (Деникин, Врангель, Троцкий и Фрунзе).
Нет.
По мнению биографа, в эмиграции Нестора Махно, привыкшего всегда быть в центре внимания и ежедневно рисковать собой и товарищами во имя благого дела, добили не столько нищета и разом обострившиеся болезни, сколько изгойство, неприкаянность и ненужность. Он самозабвенно работал над книгами о честной истории махновщины и мечтал возглавить новое крестьянское восстание, отказываясь признать, что его время безвозвратно прошло…
