Интересная книга о выдающемся русском писателе, режиссёре и актёре, сыне репрессированного алтайского крестьянина, простом деревенском парне с семью классами образования, который благодаря своему природному таланту, трудолюбию и упорству, умению «вертеться» и заводить нужные связи, несмотря на все преграды, пробился на вершину общественно-культурной жизни своей эпохи. Это настоящий «селф-мэйд мэн», неслучайно с юных лет Василий Макарыч старался походить на Джека Лондона, а «Мартин Иден» был одной из его любимых книг.

Нет

Вот что писала о своём знакомстве с Шукшиным сестра его знаменитого однокурсника Андрея Тарковского Марина: «Ты мне очень нравишься. Нравишься тем, что не болтлив, что, не вступая в общий разговор, вглядываешься исподволь в лица, прислушиваешься к говорящим. Нравится твоё скуластое лицо, узкие глаза, красивые губы. Ты напоминаешь мне Мартина Идена, моего любимого героя. И я могла бы в тебя влюбиться». К слову, именно Тарковский открыл Шукшина как актёра, отдав ему главную роль в своей короткометражной экранизации рассказа Хемингуэя «Убийцы». А хитрый прищур и выразительные скулы достались Макарычу от мордовских предков. Отношение окружающих к Шукшину было самым разным на протяжении всей его жизнедеятельности — от уважения и восхищения до зависти и открытой вражды. Но с враждебностью среды Василий привык бороться с малых лет, когда его как сына «врага народа» дразнили «вражонком» и подвергали травле в родном селе. Макара Леонтьевича посмертно реабилитировали в 1956 году, но горькие раскаяния беспутного сына, отрёкшегося от безвинно убиенного отца, будут терзать Шукшина до конца его дней. Замкнутость его запросто уживалась с удивительной застенчивостью и простотой: «Поразила меня тогда в нём какая-то напористость, бьющая через край, и в то же время какая-то застенчивая искренность… Замкнутый, грубоватый и трогательный, неразговорчивый, а тут разговорился. Что-то его мучило и в то же время радовало, и чего-то ему не хватало, и чего-то не находил», — вспоминал писатель Виктор Некрасов. Воспоминания одного из редакторов легендарного журнала «Новый мир» Аси Берзер: «До встречи с Шукшиным я даже не представляла себе, что актёр может быть таким застенчивым человеком. Застенчивым до корней волос, до глубины души. Простота его лица … была обманчивой; глубокий острый свет глаз, нервная обнажённость скул, невысказанный напор слов и чувств, — делали лицо его внушительным и резким по выразительности». Интересны главы, раскрывающие отношение писателя к советскому строю и правящей партии. Он состоял в КПСС, но в восторге от советской власти после всех пережитых им гонений и притеснений не был. По словам его жены Виктории Софроновой, Шукшин «шифровался» (любимое его словечко), что эту власть «нае…ать» — прикрываясь громкими лозунгами, хитростью выбить из неё для себя и своей семьи все удобства и привилегии, которых он был лишён в детстве. И даже больше: «Он люто, до скрежета зубовного ненавидел советский строй, полагая … что большевики уничтожили русскую деревню, основу российской государственности». Справедливости ради надо признать, что, если бы не советская власть, у Макарыча не было бы ни единого шанса поступить во ВГИК. Писателем он, несомненно, стал бы, а вот режиссёром — никогда. Автор рассказывает о жизнедеятельности Шукшина в широком контексте культурной жизни 1950—70-х годов. Михаил Шолохов, Виктор Астафьев, Валентин Распутин, Александр Солженицын, Белла Ахмадулина, Нонна Мордюкова, Леонид Куравлёв, Юрий Никулин, Георгий Бурков, Вячеслав Тихонов, Сергей Бондарчук, Андрей Тарковский, Марлен Хуциев — вот лишь некоторые исторические персоналии, фигурирующие в повествовании. Из книги можно узнать все подробности о главной драме в жизни Шукшина — запрете на съёмки фильма его мечты — эпичной трилогии о Степане Разине. К неоднократному наложению этого запрета приложили руку как коллеги Василия Макарыча, так и чиновники: одни — по экономическим причинам (бюджет фильма предполагался небывало большим — более десяти миллионов рублей), другие — по политическим (в сценарии картины легко прочитывалась антигосударственная идеология), третьи — из банальной зависти, ведь тогда Шукшин стал бы режиссёром и актёром номер один в СССР. В финале книги автор делает попытку приоткрыть завесу тайны над загадочной смертью писателя при невыясненных обстоятельствах. Родные и близкие Шукшина склоняются к версии насильственной смерти. Этой же версии придерживались его друзья Георгий Бурков и Сергей Бондарчук.