Дмитрий Лихачев, или Тот, кто выстоял?
Питерский прозаик Валерий Попов, увенчанный рядом литературных премий, написал вторую книгу для серии 'ЖЗЛ'. Судьба первой сложилась трудно. Семья Довлатова отчего-то наложила вето на всех писателей, которые не нравились (по тем или иным причинам) вдове Довлатова. Но других авторов на книгу о Сергее Довлатове редакция 'ЖЗЛ', избрав Валерия Попова, привлекать не хотела. В итоге мы имеем единственную книгу в 'ЖЗЛ', в оформлении которой нет портрета героя, как нет и фотогалерии внутри текста.
Книга Валерия Попова 'Довлатов' хуже оттого не стала, поскольку автор хорошо знал своего героя при жизни.
С Дмитрием Сергеевичем Лихачевым Попов был знаком едва ли не 'шапочно'. Первые воспоминания о встрече в Комарово, навеяны воспоминания о похмельном утре. Но Попов не может писать книги, в которых не прозвучит его лирическое Я.
Как применить это к биографии человека, едва ли не вдвое старше?
Да и сама биография Д.С. Лихачева неодномерна и неоднозначна.
Родившийся и заставший дореволюционную Россию, Дмитрий Сергеевич подростком переживает сначала февральскую революцию, а затем большевистский переворот. Он далек от политики, но студенческое ёрничество подводит его к вратам дантова ада. В 22 года он становится политзэком Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН). К счастью он не повторил трагической судьбы Варлама Шаламова, поскольку досрочно освободишись ушел в ...корректуру, которая стала для него спасительным панцирем улитки.
Нет, он не испугался, хотя повторить 'соловецкое сидение' не жаждал. Он не выступал против режима, но и не подличал. Разделил со страной и родным Ленинградом всю горечь военных поражений товарища Сталина, блокаду, когда люди умирали десятками тысяч, удостоился сталинской премии, но при этом не ушел в эмиграцию под названием 'Древняя Русь', как это сделал его младший коллега Александр Панченко. Правда, Панченко сделал это позднее в гнусное безвременье 'царя Бориса'.
Лихачев же был обласкан и Горбачевым, вернее Раисой Максимовной, что выше приязни генсека и первого и последнего президента СССР,и 'пониманием' со стороны "царя Бориса". Это период жизни академика описан Поповым как 'барский гнев' и 'барская любовь'. Причем той "барской псевдолюбви' было больше. Политические парвеню нуждались в моральных авторитетах Сахарова, Лихачева, Астафьева. Почему Дмитрий Сергеевич пошел на сделку с дьяволом? Попов объясняет это его стремлением спасти руины русской культуры, которая для перестройщика социализма Горбачева и могильщика коммунизма Ельцина гроша ломаного не стоила.
Вторая часть книги Валерия Попова грустная.
Согласен с автором, - Д.С. Лихачев не подличал, не лизоблюдствовал. Но шел на компромисс с теми, кто угробил культуру 'хомо советикус', в которой были и яркая литература, и великий театр, и авторский кинематограф. Все что мы потеряли вместе с той страной, что исчезла как Атлантида. Так что тезис Попова о несгибаемости великого человека весьма спорен.
И, тем не менее, Лихачев - подлинный рыцарь 'Слова'. Хотя сегодня 'Слово о полку Игореве' равно как и другие памятники литературы древней Руси, вытеснены с книжных полок расхожими книжками новых 'кумиров'. Не стану назвать их имен, поскольку не считаю, что их тиражные книги и есть литература. Это ни что иное как 'пальп фикш'. Но мы, кажется, ушли от темы. Так выстоял ли перед двумя президентами Дмитрий Сергеевич? Сахаров умер раньше,не увидев
отравленных плодов псевдодемократии. Солженицына предпочли не слышать?Да и Лихачева вряд ли слышали. У подлинной интеллигенции, к которой принадлежал Дмитрий Сергеевич, голос тихий, не то что у думских горлопанов.
Впрочем,искушение публичностью всегда сродни фаустовой сделки. Бессмертие такой ценой не купишь.
Но не станем ставить это в упрек, ни Лихачеву, ни Сахарову, ни Солженицыну...
Воздадим лишь должное мученику Шаламову. Вот он действительно ВЫСТОЯЛ!