Мельница мифов: темная сторона Рылеева
Один из пяти повешенных декабристов, поэт Кондратий Рылеев, более всех известен и, тем не менее, загадочен. Причина в мифотворчестве, которая, словно озоновый слой Землю, окружает этого деятеля. Озон истончается, и солнечные лучи губительно действуют на все живое. Миф испаряется, и героический облик революционера сдувается, как воздушный шарик.
Разглядывая эту непривлекательную "резинку на веревочке", читатель-Пятачок, наверное, скорбно произнесет: "Мой любимый герой!". Однако, увы, ничего не поделаешь — нам, как и Аристотелю, всегда дороже истина, пусть даже она и разрушает романтический облик и открывает скрытую им малопривлекательную личину.
Сын небогатого дворянина Федора Андреевича Рылеева, он родился 18 сентября 1795 года. Род Рылеевых внесен в шестую (столбовые дворяне) и вторую (военное дворянство) части родословных книг Тульской и Казанской губерний. Рылеевы отличались на военной службе еще при Екатерине II. Майор, а затем подполковник Санкт-Петербургского карабинерного полка Иван Карпович Рылеев, которого ценил великий полководец Александр Суворов, много раз отличался в сражениях с польской Барской конфедерацией, участвовал в разгроме восстания Емельяна Пугачева. Именно он нанес поражение башкирскому отряду пугачевского сподвижника Салавата Юлаева.
Пока одни из клана Рылеевых "душили" свободолюбивые чаяния, другие, напротив, расшатывали основы трона. Обер-полицмейстер Никита Иванович Рылеев разрешил к печати "Путешествие из Петербурга в Москву" Радищева, которого императрица Екатерина охарактеризовала весьма выразительно — "бунтовщик, хуже Пугачева". На самом деле не шибко умного Никиту Ивановича императрица ценила за преданность и готовность искоренять любую крамолу, но… бес попутал.
Первый миф, собственно говоря, касается отца будущего декабриста — Федора Андреевича Рылеева. Большинство исследователей биографии Рылеева твердят про его тяжелое детство, отца-садиста и битую им мать, которую лютый тиран запирал в погребе. Властолюбивый отец будто бы жестоко обращался не только со своими крестьянами, но и с домашними.
Удивительно, но все биографы при этом указывают, что родители Рылеева не жили вместе: отец Федор Андреевич Рылеев уехал в Киев, а мать, Анастасия Матвеевна, урожденная Эссен, до своей смерти прожила в собственном имении Батово под Петербургом. Судя по сохранившимся документам, Федор Андреевич был не изувером, а добродушным гулякой и мотом, который "не сохранил супружеской верности", "имел целый гарем".
На стороне у него родилась дочь Анна, которую Анастасия Матвеевна "приняла на воспитание и любила как свое собственное дитя". Скорее всего, был у Федора Рылеева и побочный сын — Петр Малютин, сделавший блестящую военную карьеру. Служивший в гатчинском войске наследника престола, после воцарения Павла, он вместе со своим батальоном перевелся в лейб-гвардии Измайловский полк.
Анастасия Готовцева и Оксана Киянская в последней биографии Рылеева пишут о его сводном брате: "Малютин был благодарным и верным человеком, и об этом знали все окружавшие его люди. Недаром в марте 1801 года, когда гвардейские заговорщики решили убить императора Павла, одной из первоочередных их задач была нейтрализация командира измайловцев. Ибо никто из них не сомневался, что генерал императора не предаст и на сторону заговорщиков не встанет. По одной из версий, накануне цареубийства Малютин был арестован, по другой — его просто напоили".
Мать Кондратия Рылеева сблизилась с генералом Малютиным настолько, что их отношения вышли далеко за рамки светских приличий. Малютин подарил матери Рылеева имение Батово в обход ее мужа. Тут, кстати, мимоходом затронем еще один миф — о месте рождения Кондратия Федоровича Рылеева. Обычно местом его появления на свет указывают деревню Батово Софийского (впоследствии переименованного в Царкосельский) уезда Санкт-Петербургской губернии. Во-первых, знавшие Рылеева современники говорили, что он "новгородский уроженец". Во-вторых, имение Батово было подарено его матери в январе 1800 года, спустя пять лет после рождения сына.
Рылеев-старший хотя и не лупцевал сынка розгами, как говорится, не вспрыскивал березовой кашей, но и деньгами не помогал. Зато Петр Малютин был щедр и на ссуды, и на советы. Когда Кондратий задумал жениться, то благословение он испрашивал у матери и брата. "Судя по письмам и мемуарам, Рылеев относился к брату потребительски", — утверждают авторы его биографии. Кондратий Федорович просил умирающего Петра Федоровича о переводе его на службу "адъютантом при генерале Беннигсене", добавляя при этом, что "надобно поспешить, ибо теперь время дорого".
Дореволюционные литераторы отмечали готовность Рылеева "пасть в борьбе за свободу родины", его "общий рыцарский характер" "как деятеля и человека", советские исследователи более ценили "гражданский, революционный пафос" поэзии Рылеева. Шестидесятники вообще идеализировали всю плеяду декабристов, а поэта Рылеева особенно "опекали" либеральные деятели искусства, тем более и власть в этом им не мешала. Панегирик революционным деятелям прекрасно озвучен актером Вячеславом Тихоновым в фильме "Доживем до понедельника". Его герой — учитель истории — с пафосом рассказывает школьникам о лейтенанте Шмидте, о котором в учебнике написано "всего несколько строк". Будь он учителем литературы, то мог бы тем же успехом расхваливать и Рылеева.
Советские учителя, видимо, не знали, что до своего ареста Рылеев практически не знал проблем с цензурой, а "в стол" писал крайне мало. Вот свидетельство А. Готовцевой и О. Киянской: "Конечно, как "поэт-гражданин" Кондратий Рылеев едва ли был радикальнее Александра Пушкина, автора "Вольности" и "Кинжала". Он вполне соотносим, например, с Петром Вяземским или тем же Вильгельмом Кюхельбекером. Однако вольнолюбивые стихи этих поэтов, за редким исключением, не были напечатаны и распространялись в списках. С другой стороны, гражданская тема в отечественной поэзии 1820-х годов вообще становится "общим местом", занимает лидирующее положение на страницах журналов. Удивляло современников не само присутствие этой темы в творчестве Рылеева, а степень ее радикализма именно в подцензурных текстах".
"Непостижимо, каким образом в то самое время, как строжайшая цензура внимательно привязывалась к словам, ничего не значащим, как то: ангельская красота, рок и пр., пропускались статьи, подобные 'Волынскому', 'Исповеди Наливайки'", — удивлялся на следствии друг Рылеева Владимир Штейнгель. Другой подследственный, Дмитрий Завалишин, "недоумевал, каким образом они выходили в свет, и охотно поверил силе тайного общества, обширности связей и участию важных особ".
Современные исследователи А. Готовцева и О. Киянская пишут, что формировать идеологию решительной борьбы с самодержавием Рылееву "всячески помогали не только цензоры, но и лица, приближенные к высшей власти, — к примеру жена Александра I Елизавета Алексеевна". Три года подряд, вплоть до восстания на Сенатской площади, "после выхода в свет каждого из трех выпусков знаменитого альманаха "Полярная звезда" Рылеев (как и его друг Александр Бестужев, осужденный впоследствии на вечную каторгу) получал от императрицы "благоволения" и ценные подарки, причем официальной причиной награждения являлось не только удачное составление альманаха, но и "полезные труды" его составителей на поприще отечественной словесности. Впрочем, некоторые власть предержащие не дружат с головой во все времена. Так пару лет назад государственную (!) премию в области современного искусства "Инновация" вручили арт-группе "Война" за акцию "Х… в плену у ФСБ".
Еще один штрих, малоизвестная подробность про кумиров, о которой было не принято упоминать в кругу бессребреников-шестидесятников. Рылеев и Бестужев первыми начали выплачивать авторские гонорары авторам, писавшим в "Полярную звезду", и тем самым стали отцами-основателями русской коммерческой журналистики. На революцию и на бизнес-проекты требуются финансы. У жившего на жалованье штабс-капитана Бестужева таких капиталов не было. "Финансировал" (и весьма успешно) "Полярную звезду" Рылеев, ставший правителем дел Российско-американской компании.
Однако финансы на альманах Рылеев брал не из своих собственных средств предпринимателя, а запустил руку в карман своего "благодетеля" (как он обращался к брату при его жизни), обобрав его вдову Екатерину Малютину. Подробности этой некрасивой истории можно прочесть в новой биографии "Рылеев", написанной А. Готовцевой и О. Киянской. Нам же остается констатировать: если бы Кондратия Рылеева не повесили за политику, его вполне могли посадить за экономику.
Из жены Рылеева Натальи Михайловны не получилось бы "декабристки", но не потому, что ее супруга повесили, а не сослали "во глубину Сибирских руд". Помимо того, что обеспеченный человек оставил жене одни лишь долги, он при жизни не отличался верностью. Тут виноваты не только гены вертопраха-отца. Провинциальная барышня, каковой была и осталась Рылеева, "не была ни женой-единомышленницей, подобно Екатерине Трубецкой, ни женой-другом, подобно Александре Муравьевой, ни даже женой несчастной, романтической, покинутой ради 'дела', подобно Марии Волконской". Наталья Рылеева была настолько блеклой личностью, что не оставила следа в мемуарах современников. Собственно говоря, это личное дело Рылеева, но миф о женах декабристов…
Многие поколения помнили завет: "Будь Поэт и гражданин". Филологи комментировали эти слова из письма Рылеева Пушкину как "неприязнь" Кондратия Федоровича к аристократии. В повседневной жизни "поэт и гражданин" следовал другим заповедям. В конце февраля 1824 года Рылеев дрался на дуэли с 19-летним прапорщиком лейб-гвардии Финляндского полка Константином Шаховским. Большинство современников думали, что поэт вступился за честь сестры, но секундант и ближайший друг Рылеева Александр Бестужев утверждал, что того больше всего возмутил не сам факт любовной связи прапорщика с сестрой, а то, что Шаховской "осмелился надписывать к ней письма на имя Рылеевой".
Следовательно, его волновала не репутация сестры в свете, а обращение к ней как к представительнице рода Рылеевых. В результате дуэли Рылеев получил ранение в ногу, а его мать "схватила горячку" и спустя несколько месяцев умерла. Кондратий Федорович упрекал себя за дуэль, которая послужила причиной ее преждевременной кончины. Отчасти смерть матери спровоцировала вступление Рылеева в заговор.
"В исторической науке давно устоялось мнение, что именно Рылеев был главным организатором восстания на Сенатской площади", — пишут авторы биографии Рылеева. Об этом свидетельствуют показания арестованных заговорщиков, заключения судей и историков, признание самого Рылеева, наконец. Правда, он же утверждал, что вину с ним должен был разделить князь Трубецкой. Многие помнят, что избранный диктатором князь так и не явился на Сенатскую площадь в день мятежа.
Возможно, взаимное недоверие Рылеева и Трубецкого пагубно сказалось на итоге восстания. Каждый из них хотел переиграть другого и оба крепко перемудрили. Что же, амбиции и непомерное честолюбие революционных вождей часто превращает их в безрогий скот, которому "бог рог не дает"…