"Чужих мужей нежнейшая подруга"

Анна Ахматова любила повторять: "Культура женщины определяется количеством ее любовников". Не без лукавства поэтесса сетовала, что у нее было менее пяти кавалеров. Не будем вдаваться в сакральный смысл цифры "пять" — любимое и не разгаданное число Анны Ахматовой, а тем более объяснять смысл слова "культура" и что в него вкладывали поэты Серебряного век. Посудачим лучше об избранниках поэтессы.
 

Исходной точкой станет лирическое признание великой русской поэтессы: "Чужих мужей нежнейшая подруга и многих безутешная вдова". Ахматова, судя по ее строкам, "никого не сделала счастливым, но незабвенную для всех была". О ее любви и браке с поэтом Николаем Гумилевым можно рассуждать бесконечно. Светлана Коваленко, написавшая последнюю по времени биографию Анны Андреевны, отмечает: "Ахматова не скрывала своих многочисленных романов, по поводу которых добродушно смеялся Гумилев. Он рассказывал о их договоренности признаться, кто первый изменит, и тем не менее был удивлен, что первой оказалась она. Однако Ахматова глухо хранила главные тайны сердца, а проговариваясь в поэзии, утверждала, что "абсолютно ничего не было" с тем или иным реальным персонажем, скажем, с Амедео Модильяни или Борисом Анрепом, особенно если при этом сердце разрывалось на части".
 

У Ахматовой, по ее словам, не было с Модильяни никакой связи: "Один художник, с которым у меня абсолютно ничего не было". На глаза мужу однажды попалось письмо итальянского художника и он возненавидел поклонника своей молодой жены. Шапочное знакомство Гумилева с Модильяни не мешало обоим испытывать друг к другу чувство откровенной антипатии. Анна Андреевна вспоминала: "Гумилев, когда мы в последний раз вместе ехали к сыну в Бежецк (в мае 1918 г.) и я упомянула имя Модильяни, назвал его "пьяным чудовищем" или чем-то в этом роде и сказал, что в Париже у них было столкновение из-за того, что Гумилев в какой-то компании говорил по-русски, а Модильяни протестовал. А жить им обоим оставалось примерно по три года, и обоих ждала громкая посмертная слава".
 

С Амедео Модильяни Анна Горенко познакомилась в мае 1910 года, возможно, в знаменитом кафе "Ротонда". Роман едва начинающей писать стихи Анны и безвестного, бедного художника Амедео вспыхнул в мае 1911 года. Русская и итальянец виделись каждый день. Художник нарисовал 16 рисунков с изображением Анны. По ее словам, не с натуры, а по памяти. В послереволюционные годы эти наброски красноармейцы пустили на цигарки-самокрутки. Остался один рисунок, как считала Ахматова, не самый выразительный и не самый характерный для манеры Модильяни. Знаменитый рисунок, украсивший многочисленные издания произведений поэтессы. На нем Ахматова изображена в виде аллегорической фигуры "Ночи" на крышке саркофага. Оригинал рисунка вроде бы находится в одной из частных коллекций.
 

В новелле "Амедео Модильяни", написанной за год до ее смерти, Ахматова писала: "В это время Модильяни бредил Египтом. Он водил меня в Лувр смотреть египетский отдел, уверял, что все остальное (tout le reste) недостойно внимания. Рисовал мою голову в убранстве египетских цариц и танцовщиц. Теперь этот период Модильяни называют période nègre. Он говорил: Les bijoux doivent être sauvages (украшения должны быть дикарскими) — по поводу моих африканских бус, и рисовал меня в них".
В биографии поэтессы Светлана Коваленко отмечает: "Осенью 1995 года в Венеции впервые состоялась выставка работ Модильяни из коллекции лечившего его доктора Поля Александра. Среди множества других рисунков двенадцать были атрибутированы, как изображающие Анну Ахматову. Поскольку прекрасная юная женщина изображена обнаженной, начались споры между блюстителями морали и любителями "клубнички". Спорящие вдруг как бы забыли, что "моделью" гениального художника была великая Ахматова, что само по себе исключало какую бы то ни было фривольность толкования, отступающую перед магией искусства. Спор шел главным образом о том, рисовал ли ее Модильяни с натуры или по памяти. Однако наш соотечественник, ныне живущий в Париже, написал историю любви Анны и Амедео с такими подробностями, будто бы сам при этом присутствовал".
 

Анна Андреевна как-то высказала сожаление, что Модильяни рисовал ее еще до начала его увлечения "ню", хотя и говорил по поводу Венеры Милосской, "что прекрасно сложенные женщины, которых стоит лепить и писать, всегда кажутся неуклюжими в платьях". Летом 1965 года Анна Ахматова, проезжая мимо парижского дома, где жила более полувека назад, призналась сопровождавшему ее Георгию Адамовичу, как часто здесь у нее бывал Модильяни.