Александр Куланов. Роман Ким
Он появился на свет в корейской семье, провёл детские и юношеские годы в Японии, затем оказался во Владивостоке, где в апреле 1919 года был мобилизован в армию Колчака (подпоручиком, переводчиком в Штабе Приамурского военного округа). Затем был арестован японской военной жандармерией, сотрудничал с ВЧК — как связной «Максима Максимовича» (Ю. Семенов, начало пути Исаева-Штирлица).
Закончив в 1923 году восточный факультет Владивостокского университета, Ким стал преподавать китайскую и японскую литературу в Московском институте востоковедения, одновременно работая по заданию ОГПУ по вербовке сотрудников японского посольства в Москве и изъятию секретных документов из посольских сейфов. Штатный сотрудник ОГПУ (японское направление советской контрразведки). Награжден именным маузером.
В 1934 году был награжден знаком «Почетный чекист» за номером 857. В 1936 году награжден орденом Красной Звезды «За выполнение особо важных заданий государственной важности». 2 апреля 1937 года Роман Ким арестован, через 5 дней состоялся его первый допрос, который вел оперуполномоченный Верховин, еще недавно служивший вместе с Кимом. 19 апреля Верховин отправляет рапорт заместителю начальника контрразведки Давыдову, сообщая, что «при попытке установления того, как был оформлен арест
Через десять дней начальник Главного Управления Государственной Безопасности НКВД Фриновский подписывает постановление об аресте Кима и того «ставят на бессонницу» — почти 10 суток ему не давали спать. 17 мая после пыток «признавшийся» Ким признается в письме на имя Фриновского, что был завербован японцами путем шантажа. Через день Ким подтверждает «факт своего внедрения в органы ОГПУ-НКВД японским Генеральным штабом для ведения разведывательной работы». Далее — 21 мая того же 1937 года Сталин получает от наркома Ежева спецсообщение, рассказывающее о враждебной деятельности Р. Кима и излагающее подлинную «биографию пойманного шпиона». Этот красочный вариант рассказал сам Ким на допросах: он был внебрачным сыном японского посла Мотоно Итиро в Российской империи, и поэтому настоящее имя Кима было Мотоно Кинго. Образование же получил в «японском императорском лицее», куда его зачислили благодаря высокопоставленному аристократу-отцу.
9 июля 1940 Ким осуждён по статье 58−1а УК РСФСР на 20 лет и 5 годам поражения в правах. 17 ноября 1945 в ходе нового суда по делу Кима состоялась переквалификация преступления на «халатность» и 29 декабря 1945 года Ким был освобожден. 15 мая 1946 года его наградили медалью «Победу над Японией». Через год приняли в советский союз писателей, а в 1951 году была опубликована его книга — «Тетрадь, найденная в Сунчоне». Ким был официально реабилитирован в феврале 1959 года. Возможно, именно та история с «отцом-послом», рассказанная Кимом на допросах, спасла ему жизнь во время Большой чистки. Ведь следователи и оперативные работники (многие из которых и не обладали нужной квалификацией и уровнем знаний, чтобы отличить бойкую выдумку от реальности), должны были фиксировать связи (в том числе и родственные) арестованных с высокопоставленными иностранцами. И дело вовсе не в раболепии, а в том, что такой арестант может «пригодиться». Такую легенду с использование заграничных высокопоставленных персон использовал не только Роман Ким.
«16 июня 1938 года, органами госбезопасности был арестован замначальника НКВД, начальник Рабоче-крестьянской милиции Казахской ССР Михаил Павлович Шрейдер. После девяти месяцев (!) допросов, побоев, пыток Шрейдер тоже понял, что больше не выдержит, и применил ту же тактику, что и Роман Ким. На очередном допросе Шрейдер, которого обвиняли в работе на польскую, немецкую и японские разведки, а также в убийстве Кирова, „во всём признался“, а заодно сообщил, что: 1) будучи в командировке в Эфиопии (!), вступил в интимную связь с дочерью туземного царька Менелика II, которая завербовала его для работы еще на британскую разведку; 2) является к тому же французским и турецким шпионом, а также участником целого ряда троцкистско-бухаринско-фашистских заговоров; 3) на самом деле он — незаконнорожденный сын императора Маньчжурии Генри Пу И; 4) в его заговорщицкую группу входят некоторые сотрудники НКВД, которые его же допрашивали и пытали. В результате следствие запуталось и застопорилось, вместе с откровенно абсурдными признаниями пришлось проверять и другие „откровения“, которые оказались такими же вымышленными. Вместо расстрела Шрейдер получил десять лет лагерей, а в 1942 году, когда шли самые тяжелые бои под Сталинградом и на счету был каждый штык, его отправили на фронт, и он успешно провоевал до конца войны офицером Красной армии».