Бог противоречий
Герберт Уэллс в описании Максима Чертанова вызывает одновременно ненависть, жалость, раздражение, восхищение и непонимание
Максим Чертанов. Герберт Уэллс. М.: Молодая гвардия, 2010.
Беспристрастных биографий не бывает. Чем крупнее фигура, чем более глубокий след она оставила в истории, тем полярнее мнения, которые высказывают о ней потомки. Максим Чертанов честно предупреждает читателей новой биографии Герберта Дж. Уэллса, опубликованной в серии «Жизнь замечательных людей»: «О пристрастности: автор данной книги не надеялся избежать её, но вот в чём штука — за время работы над ней он так и не смог понять, как относится к своему герою, и, бывало, в течение одного дня испытывал к нему а) ненависть; б) жалость; в) восхищение; г) раздражение; д) полное и абсолютное непонимание». И действительно, к такому персонажу, каким предстаёт на страницах этой книги создатель «Войны миров», «Острова доктора Моро» и «Человека-невидимки», сложно относиться иначе.
В отличие от предыдущих биографов, Чертанов не стремится логически обосновать каждый поступок Уэллса, подвести под них единую идеологическую базу. Напротив, он подчёркивает непоследовательность и противоречивость своего героя. Это, пожалуй, наиболее характерная черта британского классика — если не считать ярко выраженного повествовательного дара, конечно. Перед нами человек, самозабвенно верящий во всеобъемлющий План, который позволит в одночасье усовершенствовать человеческую природу, но при этом не способный спланировать свою личную жизнь таким образом, чтобы не причинять боль себе и ближним. Ратовавший за «освобождение женщин», но не готовый представить, что женщина сможет сама содержать себя и детей. Называвший себя социалистом, но недолюбливающий крестьянство с пролетариатом и гордящийся дружбой с представителями аристократии. Категорически отрицающий свою причастность к изобретению танка, но яростно отстаивающий свой в этом деле приоритет (мнимый, что убедительно доказывает Чертанов). И в малом, и в великом Эйч Джи, как звали Уэллса друзья и домашние, постоянно противоречил себе: то писал жёсткую сатиру на лейбористов, то баллотировался в парламент от их партии, то крыл Черчилля последними словами, то восхищался его политическими решениями, то тосковал по «твёрдой руке», то ужасался деяниями диктаторов.
Сегодня большая часть книг Уэллса (включая те, которые выше всего ценил сам автор) заслуженно забыты и у него на родине, и тем более за рубежом. Как проницательный футуролог, популяризатор естественных наук, общественный деятель, автор концепции «идейного романа» он известен ныне разве что узким специалистам. Те произведения, благодаря которым Эйч Джи знаком сегодня каждому школьнику, в первой половине XX века считались далеко не самыми главными в его творческом наследии. Если вдуматься, очень по-уэллсовски: стремиться к одному, а добиться совсем другого, остаться в памяти многих поколений благодаря текстам, которым не придавал особого значения. Вполне логичный финал этой запутанной истории и по-своему очень символичный: только этот человек мог, уверенно рассуждая о будущем земной цивилизации через тысячи лет, настолько ошибиться в оценке собственной посмертной судьбы...