Свиридов Г. Музыка как судьба. — М.: Молодая гвардия, 2017. — 795 с.: ил. — (Библиотека мемуаров: Близкое прошлое)
Книга вышла в мемуарной серии, но в ней господствует не память о прошлом, а напряженная работа мысли, взращенной на памяти — о предках, о культурных ценностях, освоенных за долгую жизнь, о личном предназначении не быть праздным гостем в этом мире, эгоистом, потребителем. На легкое чтение не рассчитывайте! Автор заставит вашу душу «пахать» вместе с его душой, осваивая тексты, напоминающие «листья» из коробов Василия Розанова, только не «опавшие», а словно еще живые, порой жгучие или режущие. Прославленному в родной стране и мире композитору, обожаемому публикой, обладателю высших лауреатств, премий и государственных наград, Георгию Васильевичу Свиридову (1915−1998) хотелось торжества добра и правды в мировом масштабе — где-то так, не меньше… И всю свою жизнь он находился в состоянии, близком к состоянию непрерывной молитвы инока-исихаста, размышляя о сущности и судьбе мира, творчества, религии, человечества. Он сам не публиковал свои философско-исповедальные заметки, но содержание их оказалось таким значительным, что нынешнее издание — уже второе. В 2002 году были впервые опубликованы 19 тетрадей дневников Г. В. Свиридова, а ныне к ним добавлены две записные книжки. Кроме того, расшифрованы некоторые места, не вошедшие в первое издание, а ранее опубликованные заново сверены с рукописями. Издательство проделало столь кропотливую работу, оценив степень востребованности книги (в чем «помогло» даже пиратское размещение в Сети, наглядно показавшее, что книгу зачитывают «до дыр»). Разумеется, зачитывают не только те, кто согласен с автором, ведь главное здесь не в согласии. Пусть кто-то оспорит, например, утверждение о том, что «русская культура всечеловечна, обращена ко всем людям земли, выполняя самую насущную свою задачу — питать душу своего народа, возвышая эту душу, охраняя ее от растления, от всего низменного». Или подвергнет критике такое заявление: «Ни простота, ни сложность сами по себе не представляют ценности. Однако же говорят „Божественная простота“, и я никогда не слышал, чтобы говорили „Божественная сложность“. Сложность есть понятие человеческое, для Бога же мир прост. Простота является как следствие неожиданного озарения, откровения, наития, внезапного проникновения в истину. Но никто теперь не хочет быть простым, боясь прослыть „примитивным“»… Кроме философских размышлений, Свиридов высказал свое мнение, зачастую очень острое и противоречащее общепринятому, о многих писателях, поэтах, художниках, артистах и режиссерах — высказал как читатель или зритель. И как профессионал сделал несколько ярких зарисовок-эссе о творчестве других композиторов. А еще провел уникальное исследование произведений Михаила Булгакова, синтезируя в себе читателя и композитора: почему у председателя Массолита фамилия Берлиоз, почему Коровьев — регент, почему музыка то и дело является «действующим лицом» булгаковских романов и пьес и т. д. Пушкинская же тема являлась у него во всех ипостасях: «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет…» — горьких страниц в книге больше, чем радостных. Но автор все же не оставлял упования: «Христос Воскресе! Смотрел по телевизору выступление перед Заутреней Патриарха — грустное, но спокойное, потом водружение Святого Креста на купол Казанского собора… Боже, неужели это не фарс, а подлинное Возрождение, медленное, трудное очищение от Зла?!»
