Деревенщик и критик либералов
Писатель Андрей Румянцев написал большую биографию Валентина Распутина, традиционалиста-деревенщика и критика либералов.
Оценка творчества и личности Валентина Распутина — в целом, дело будущего. Потому что сейчас невозможно рассказать о нем, да и вообще о всей плеяде писателей-деревенщиков, не прибегая к полемике с сегодняшним днем. Деревенщики были критиками советской власти справа: они осуждали ее за разрушение деревни и уничтожение природы. Примечательно, что если на Западе в 1960—1980-е годы экологическое движение зарождалось в рамках левого политического лагеря, то в СССР именно правые традиционалисты-деревенщики, и в частности Распутин, стали главными «зелеными». Уже после 1991 года их судьбы различались. Недавний критик коммунизма Распутин стал едва ли не самым заметным «красно-коричневыми» писателем и критиком демократических и рыночных реформ.
В результате образ автора «Живи и помни» и «Прощания с Матёрой» отделился от послесоветского антилиберального публициста Распутина. Когда Распутин умер в марте 2015 года, представители либерального лагеря напомнили о его участии в поддержке Верховного cовета в 1993 году и публичном осуждении Pussy Riot. Некоторые националисты отмечали, что именно русский писатель Распутин первым во всеуслышание поднял вопрос о выходе России из Советского Союза, задал саму парадигму освобождения от авторитарной империи.
Подобных противоречий мы не встретим в книге о Распутине Андрея Румянцева, многолетнего друга писателя. Биография написана в очевидной полемике с критиками писателя, она апологична по содержанию. Тем не менее у книги есть очевидное преимущество — сам Распутин в ней цитируется очень обильно, что делает ее отчасти написанной от первого лица. Вряд ли труд Румянцева станет канонической биографией Распутина, но важным источником, свидетельствующим об эволюции взглядов писателя, — безусловно.
Открытая Россия с разрешения издательства «Молодая гвардия» публикует фрагмент книги Андрея Румянцева «Валентин Распутин», посвященный знаменитой речь писателя на Съезде народных депутатов в 1989 году
Весной 1989 года по инициативе «архитектора перестройки» прошли выборы Съезда народных депутатов. Крупные общественные организации получают право напрямую избирать членов будущего парламента, без всенародного голосования за них. Распутин становится депутатом от многотысячного Союза писателей СССР, а вскоре и членом еще одного высшего органа, возникшего по предложению главного «демократа» и «плюралиста›› Горбачёва, — Президентского совета. Уже после расстрела Ельциным парламента (в октябре 1993 года) писатель так рассказывал корреспонденту газеты о своем хождении во власть:
«Депутатскую службу я действительно прошел. Без предвыборной кампании, попал в квоту, которая отпускалась тогда для творческих союзов, и, скрепя перо и сердце, подчинился результатам голосования на писательском съезде. Затем Горбачев предложил войти в его Президентский совет. Обстановка была роковая — кто кого, и я в конце концов согласился, рассчитывая, что, быть может, и от моего голоса что-то будет зависеть. Нет, это «хождение во власть» оказалось почти безрезультатным, политика делалась там не списочными, а тайными советниками, я убедился в этом очень скоро. Впрочем, и сам Президентский совет не задержался, и я воспринял это с облегчением.
И все же я не жалею, что заглянул туда, куда удается заглянуть не всем. Пригодится. И уже не однажды пригождалось, когда удавалось угадывать события, которых, казалось, ничто не предвещало. Не могу похвалиться особым чутьем, но кой-какой нюх появился. Быть может, именно потому, что политика — действительно дело грязное, а у меня к такого рода цвету чувствительность повышенная".
Сколько раз в те годы либералы пытались извратить, истолковать на свой манер слова писателя, сказанные публично! Одна из таких попыток связана с выступлением Валентина Распутина на Первом съезде народных депутатов СССР, проходившем с 25 мая по 9 июня 1989 года. Сразу после публикации этой речи те, кто разваливал страну, лицемерно завопили: вот кто первый предложил России выйти из состава Союза! А в социальных сетях давнюю ложь мусолят до сих пор. Чтобы непредубежденный читатель сам убедился в подтасовке политических шулеров, приведу подлинные слова Распутина:
«Никогда еще со времен войны ее (России. — А. Р.) державная прочность не подвергалась таким испытаниям и потрясениям, как сегодня. Мы, россияне, с уважением и пониманием относимся к национальным чувствам и проблемам всех без исключения народов и народностей нашей страны, но мы хотим, чтобы понимали и нас. Шовинизм и слепая гордыня русских — это выдумки тех, кто играет на ваших национальных чувствах, уважаемые братья. Но играет, надо сказать, очень умело. Русофобия распространилась в Прибалтике, в Грузии, проникает она и в другие республики, в одни меньше, в другие больше, но заметна почти повсюду. Антисоветские лозунги соединяются с антирусскими, эмиссары из Литвы и Эстонии едут с ними, создавая единый фронт, в Грузию, оттуда местные агитаторы направляются в Армению и Азербайджан. Это не борьба с бюрократическим механизмом, это нечто иное. Здесь, на съезде, хорошо заметна активность прибалтийских депутатов, парламентским путем добивающихся внесения в Конституцию поправок, которые позволили бы им распрощаться с «этой страной».
Не мне давать в таких случаях советы, вы, разумеется, сами распорядитесь своей судьбой по совести и закону.
Но по русской привычке бросаться на помощь я размышляю: а может быть, России выйти из состава Союза, если во всех своих бедах вы обвиняете ее и если ее слаборазвитость и неуклюжесть отягощает ваши прогрессивные устремления? Может, так лучше?
Это, кстати, помогло бы и нам решить многие проблемы как настоящего, так и будущего. Кой-какие ресурсы, природные и человеческие, еще остались, руки не отсохли. Без боязни оказаться в националистах, мы могли бы тогда произносить слово «русский», говорить о национальном самосознании, отменили бы, глядишь, массовое растление душ молодежи, создали наконец собственную Академию наук, которая радела бы российским интересам, занялись нравственностью, помогли народу собраться в единое духовное тело.
Поверьте, надоело быть козлом отпущения и сносить издевательства и плевки. Нам говорят: это ваш крест. Однако крест этот становится неподъемен. Мы очень благодарны Борису Олейнику, Иону Друцэ и другим депутатам из республик, кто сказал здесь добрые слова о русском языке и России. Им это позволяется, нам не прощается. Нет возможности сейчас подробно объяснять, да вы это и сами должны знать, что не Россия виновата в ваших бедах, а тот общий гнет административно-промышленной машины, который оказался для всех нас пострашнее монгольского ига и который и Россию тоже унизил и разграбил так, что она едва дышит. Нет нужды в подробных разъяснениях, но мы просили бы вас: жить нам вместе или не жить, но пока мы вместе, не ведите себя высокомерно и не держите зла на того, кто его, право же, не заслужил. А лучше всего вместе бы нам поправлять положение, сегодня для этого есть возможности".
И где же тут призыв к России выйти из общей союзной семьи? Писатель, напротив, по-братски убеждает посланцев из всех республик «вместе поправлять положение», благо что «сегодня для этого есть возможности».
«Мои слова, — говорил позже в беседе с журналистом газеты «Правда» Виктором Кожемяко Валентин Григорьевич, прозвучали после того, как буквально две недели подряд раздавались угрозы из Закавказья, Прибалтики, Молдавии освободиться от союзного ярма, причем с поношениями в адрес русского народа, который, можно было понять, всех объедает за общим союзным столом и жирует не по трудам. Тогда я и поднялся: зачем же пугать-то? И Россия может выйти из Союза. Выйдет и не пропадет. Не забывайте, что семьдесят миллиардов российских средств ежегодно перекачивалось в бюджеты союзных республик, что грабили в первую очередь русского человека…
Нет, не разваливать надо было Союз по планам американских специалистов-советологов, с голоса которых действовали отечественные расчленители, заходясь в требовательной истерике, а держаться вместе. Отпустив на волю вольную, разумеется, тех, кто свою совместную жизнь с Россией считал невозможной. Но и здесь прислушиваясь к мнению народному, а не к мнению национал-расплевательства. Держаться вместе до тех пор, пока произойдет общественное отрезвление, поскольку в горячке да во взаимных обличениях разумного решения быть не может. А там — как будет соизволение Божье и народное".
На всю катушку использовали недоброжелатели, чтобы оболгать писателя, и его участие в Президентском совете. «Это насторожило „передовую“ общественность, — вспоминал Распутин в беседе с Виктором Кожемяко, — мало ли что я, человек не безголосый, не скрывающий своей русскости, стану нашептывать президенту? Нашептывали там другие, иначе и быть не могло, но уже одно мое присутствие в совете раздражало: не та рожа, не тот образ мыслей. Потребовалась срочная компрометация меня — и это было сделано. Незадолго до того в Иркутск прилетел американский журналист Б. Келлер и записал беседу со мной на двух кассетах. Большая статья о русском антисемитизме, в которой фигурировал не только я, была напечатана в журнале „Нью-Йорк таймс мэгэзин“. Этот номер был срочно доставлен в Ленинград, срочно прочитан бдительными гражданами, которые направили в газету ''Известия'' возмущенное письмо, вопрошая, как такой человек мог оказаться в Президентском совете. В западной прессе и на „голосах“ я сделался фигурой не последнего внимания. Даже в Японии мой издатель, уже заключивший контракт на перевод книги о Сибири и заплативший аванс, испугался иметь со мной дело».
Когда мне перевели статью Б. Келлера, выяснилось, что в самых острых случаях, там, где я говорил «да», оказывалось «нет», а где говорилось «нет», стояло «да». Вот так пекутся эти блины.
Я, разумеется, потребовал у журналиста запись нашего разговора — одну кассету он показал, вторая «не нашлась».
Но и одной было достаточно, чтобы поймать его за руку. Ну и что? Господин Келлер исчез, мой писательский авторитет получил красочный ореол, а меня этот случай научил глубже всматриваться и лучше разбираться в происходящем как у нас в отечестве, так и во всем мире".
Румянцев А. «Валентин Распутин». — М.: Молодая гвардия, 2016