Ференц Лист — перевернуть лист
Ференц Лист — спорный гений. Недаром книга Залесской начинается с разбора отрицательных и даже уничижительных мнений о творчестве композитора. Недооценка Листа была распространена в первой половине XX века — его признавали как гениального пианиста, но как композитора отвергали, находя музыку кричащей, безвкусной, пошлой. В СССР это мнение было практически неизвестно (за исключением книги Ганса Галя), потому новинка ЖЗЛ интересна и тем, что вводит читателя в круг музыковедческих дискуссий, являющихся мейнстримом ХХ столетия.
Но Лист спорен не только своим композиторским талантом. Залесская разбирает и вопрос его национальной принадлежности — «венгерский» композитор не владел венгерским языком, с 11 лет проживал за границей и был известен миру как Франц, а не Ференц. На фоне национальных творцов музыки эпохи романтизма, таких как Шопен или Глинка, Лист выглядит наименее национальным. Даже фамилия его была изменена в написании с немецкого на венгерское лишь за два поколения до его рождения (с List на Liszt). Автор цитирует великого Бартока: «Имеем ли мы право рассматривать Ференца Листа как венгра?» — и сама постановка вопроса кажется нам непонятной. Не знал он и народной музыки, принимая за нее цыганскую. Кстати, любопытно свидетельство о предках Листа с материнской стороны — его прадед родился аж в 1660 году — за 150 лет до правнука!
Залесской подробно разбираются отношения трех великих романтиков-сверстников — Шопена, Шумана и Листа. Последний был самым щедрым и благородным из них, всегда доброжелательно настроенным, тогда как и немец и поляк (впрочем, французы считают его своим) относились к венгру порой весьма критически и нелицеприятно о нем высказывались. Его уместнее сравнивать с Берлиозом — оба были открывателями новых путей, но не признаваемыми современниками композиторами. Лист еще ребенком встретился с Бетховеном, но бросается в глаза, что у Залесской это событие излагается совсем не так, как в книге об авторе Девятой симфонии из серии ЖЗЛ, написанной Фовье и также недавно вышедшей.
Разумеется, в книге важное место занимает история отношений Листа с Рихардом Вагнером, другим и более знаменитым новатором, которому он немало помогал и за которого вышла замуж его дочь Козима, уйдя от дирижера Ганса фон Бюлова.
Перу Листа принадлежит ряд статей и книг, но однако писал их не сам (у него было минимальное образование, примечательно, что содержание «Фауста» он узнал от Берлиоза), а лишь надиктовывал основные идеи, которые затем излагали его жены-помощницы, причем весьма субъективно, в результате чего музыкант оказывался втянутым в скандалы.
Жизнь Листа глубоко противоречива. Музыкант по призванию и по профессии, он с ранних лет желал стать аббатом, и лишь в пожилые годы реализовал мечту. Глубоко верующий католик, он увел двух жен от мужей, и с одной из них прижил троих незаконных детей. Подобно Бальзаку, Лист увез богатую украинскую помещицу, влюбившуюся в заезжую знаменитость, в Европу. Немец по языку, он практически перешел на французский, живя во Франции в юные годы. Нежно любя своих детей, он почти не видел их и не занимался ими.
Лист трижды посещал Россию, живо интересовался русской музыкой, Алябьев, Глинка, Мусоргский, Бородин не прошли мимо его внимания, а творчество первых двух он популяризовал в Европе. Встречался он и с поэтами Алексеем Толстым и Каролиной Павловой.
Лист сыграл важную роль в перемене отношения к музыке в XIX веке. Если раньше музыкант, пусть и самый талантливый, был кем-то вроде занимательного шута в иерархическом обществе, то за счет своей харизмы Лист (вместе с Паганини) поднял фигуру исполнителя-виртуоза до уровня писателей, философов и полководцев.
В книге буквально по дням расписана жизнь композитора, но тщательная хронология утомляет, и порой важное тонет в груде фактов, например принципиальный этап жизни Листа — его переезд в Веймар — упоминается как бы между прочим, точнее, нет ясного и внятного объяснения — почему он сделал выбор в пользу этого города, как и кто его приглашал? Стоит отметить обстоятельную библиографию — интересующийся жизнью и творчеством Листа получает хорошее руководство для дальнейшего чтения. Несколько путает использование автором неактуального названия Пожонь вместо Братиславы. Утверждение, что «большинство населения страны», то есть Венгрии, говорило по-немецки, конечно, преувеличение.
Отец хотел сделать из маленького Листа второго Моцарта и увез его из родной деревни сначала в Вену, а затем в Париж. Мальчик рано открыл себе двери в блестящие светские салоны и сделал имя, но Моцартом не стал, поэтому фраза автора «один из величайших композиторов в истории мировой музыки» — тоже явное преувеличение.
Однако его вклад в развитие пианизма велик и общепризнан, а усердная педагогическая деятельность (о чем также много пишет Залесская) заслужила уважение всей Европы. Что до музыкальных сочинений, то американский музыковед Чарльз Розен дал им такую парадоксальную характеристику: «Ранние работы вульгарны, но велики, поздние — восхитительны, но ничтожны». Последнее необходимо пояснить: в некоторых композициях, написанных в старости, Лист вплотную приближается к открытиям XX века — атональности, диссонансы
Наверное, самой счастливой эпохой в жизни Листа была старость. Он стал аббатом, регулярно приезжал в Венгрию, где наслаждался статусом национальной гордости, деля вновь обретенную родину с Римом и Веймаром, поочередно проживая в этих городах. Его бритое лицо (что бросалось в глаза в век бород) было знакомо по всему цивилизованному миру, недаром Бродский писал: «Корвет разрезает волны профилем Франца Листа».