Гений русской музыки

Гений русской музыки

Биография «Мусоргский», написанная Сергеем Федякиным и  вышедшая в знаменитой молодогвардейской серии ЖЗЛ, была поставлена специалистами-критиками в десятку лучших книг на декабрьской 2009 года, одиннадцатой по счету Международной Ярмарке интеллектуальной литературы non/fiction в Москве.

Это самая полная на русском языке биографическая работа о великом, самом известном из русских композиторов XIX века. Но и самом необыкновенном музыкальном сочинителе, самом непроницаемом, несговорчивом, ошеломительно дерзком. Сверхъестественная чуткость к миру позволяла ему буквально рисовать музыкой.

Современники не поняли его творчества, не захотели и не смогли по-настоящему услышать. Многие сочинения композитора   исчезли безвозвратно, а импровизации и варианты сочинений, которые он виртуозно и бесподобно исполнял перед друзьями, приятелями, случайными слушателями, в лучшем случае оставили след только в мемуарах. Модест (имя означает по-гречески «скромный») Мусоргский не успевал зафиксировать нотами на бумаге даже основное, годами вынашивая в голове. Есть мнение, что его творческое наследие, останься оно полностью записанным, могло бы удвоиться.

Проморгали и его биографию, которая зияет пустотами, полна загадок. Почти ничего не известно о предках, отце и матери, брате Филарете, который отчего-то имел два имени – второе имя Евгений. Но и Модеста Мусоргского кликали Николаем, а у брата было, оказывается, ещё и третье имя. Скрыт в плотном тумане недоговоренностей и намеков и «женский вопрос» в жизни композитора.

Вокруг любого гения клубятся всевозможные мифы. Посмертная мифология Мусоргского, полнящаяся по сей день, впечатляет и поражает, но и затемняет его жизнь и творчество. Он до самого конца  считал датой своего рождения 16 марта 1839 года, хотя родился  9 марта. А 16 марта станет днем его смерти. «Смерть будет частой гостьей в его судьбе». – Так напишет автор жэзээловской книги. Уже в первое произведение композиторского цикла «Песни и пляски смерти», в «Колыбельную» пришла «старуха с косой» не когда-то, а здесь и сейчас: «Смерть сердобольная – стук!»

Мусоргский – внук крепостной крестьянки и дворянина. Его отец долго носил фамилию Богданов, которую получали внебрачные дети. С детства фамилия композитора «Мусорский», при получении паспорта Модест добавил в неё букву «г», восстановив старое дворянское имя. Модест подпишет одно из своих писем к приятелю «Мусорга», что в переводе также с греческого означает: «Человек, создавший музыку, композитор». Добавим, что среди предков фамилия сильно пообносилась, стала «гулять»: появились Мусарские, Мусорские, Мусерские.

Самые близкие друзья из «Могучей кучки» сомневались в его умственных способностях («Лицом к лицу лица не увидать…»). Цареподобный В. Стасов накалякает в письме Балакиреву о Мусоргском: «Мне кажется, он совершенный идиот». Тот отвечает: «Мусоргский почти идиот». Враги, те вообще издевались, уличая композитора в дилетантизме. Его упрекали в «непрофессионализме», в доморощенных принципах музыкального сочинительства. Он же упорно повторяет в письмах друзьям о «самостоянии». Его первое печатное музыкальное произведение появляется в 13 лет! Уже в самом начале профессиональной композиторской работы он подспудно чувствует  – не только мелодия отличается национальными чертами, но и музыкальная форма с ней спаяна накрепко. Истинно русский композитор!

Он опередил время, создавая новую русскую музыку, которой восхищаются потомки. Его несомненное своеобразие стало твердой реальностью. «Прозаическая опера» – это он, Мусоргский, но  нерифмованный текст придет в оперное искусство только в XX веке (композитор, между прочим, обладал литературным даром, сочинял блестящие тексты или сильно правил чужие). В его музыке страшный и одновременно смешной мир, сюрреалистические всплески сближают его с гениальным Достоевским. Опера, как считал композитор, должна не развлекать, она должна нести в себе правду.

… У биографа получается хорошо, когда он любит того, о ком рассказывает. В этом смысле Сергей Федякин полностью соответствует литературному жанру, в котором работает. Достаточно вспомнить из всех его биографических работ ещё одну блестящую биографическую книгу о гении русской музыки из другой исторической эпохи: «Скрябин» в той же серии «ЖЗЛ». Писатель радуется, восхищается, благоговеет перед образом гениев музыки, их творческим наследием, переживает неудачи своих героев. Автор чутко чувствует эпоху, прекрасно знает жизнь композиторов, окружения, обильно цитирует малодоступные источники, да и архивные фонды нашли достаточно весомое отражение в написанных биографиях.

Результатом исследователя и знатока стали добротные биографические книги, вооружающие читателя знаниями и буквально заставляющие переслушать доступные на CD и в Internet произведения. Здесь сделаем оговорку:  а не стоило ли издателям дать приложением к книгам дисков с творчеством гениев, ведь  многие книжки уже включают электронные носители, как само собой разумеющееся. Или формат ЖЗЛ ещё не созрел до такой миниреволюции?..

Молодогвардейский «Мусоргский» читается с интересом, являясь добротной научно-популярной книгой. Однако беллетристические вставки, напоминающие романные кусочки, иногда воспринимаются в тексте, претендующем на научность, как казус: ну откуда автор биографии знает о мыслях Стасова при работе («писал, всё более забывая, где он находится»), что было в голове Мусоргского, что думали прочие реальные персонажи? Хотя, эти штришки как раз легко прощаются.

Музыка была для Мусоргского одновременно Раем и Голгофой. Это очень хорошо показано в книге Федякина. Касается автор и того, о чем иной биограф говорил бы с нажимом: об увлечении героя Бахусом. Из песни, как говорится, слова не выкинешь, но разве это было главным в творчестве гения? Потому и не педалирует эту тему биограф, и правильно делает. Хотя, именно бутылка коньяка, купленная сторожем больницы за хорошие чаевые, явилась главной причиной скорой и безвременной смерти композитора.

Модест Мусоргский умер в 42 года. В его последние дни можно вчувствоваться, глядя на посмертный, хорошо известный портрет кисти Ильи Репина, сделанный за четыре сеанса в больнице, из которой гений русской музыки уже не вышел живым.