Хаджи-Мурат - джигит без головы
23 апреля или по-нынешнему 5 мая 1852 года был убит самый легендарный участник войны кавказских горцев против Российской империи, наиб Шамиля Хаджи-Мурат. Уже 160 лет его голова находится в отдалении от тела. Уважаемый как союзниками, так и врагами, он воевал за собственную правду, а не за Шамиля или Российскую империю. Что его и погубило.
Лев Толстой, оказавшийся на Кавказе вскоре после гибели Хаджи-Мурата, так описал бесславный конец знаменитого партизана: "Гаджи-Ага, наступив на спину тела, с двух ударов отсек голову и осторожно, чтобы не запачкать в кровь чувяки, откатил ее ногою…". Впрочем, сегодня историки спорят между собой, кто именно отрезал его голову — лакцы или кумыки. Смерть Хаджи-Мурата народ воспринял неоднозначно: многие пребывали в печали, другие предавались радости.
"И все же конец мой еще не конец", — подметил поэт. С той минуты, как прервалась жизнь бывшего "лучшего наиба имама Шамиля", начались приключения его головы. Если тело Хаджи-Мурата погребли недалеко от древнего азербайджанского селения Закаталы и его могила стала зияратом - святым местом, то его буйная головушка была отправлена в Темир-Хан-Шуру (ныне Буйнакск), войсковую столицу Кавказской армии.
Потом заспиртованную голову наиба увезли в ставку наместника в Тифлис. Какое-то время она была выставлена в анатомическом театре, а затем ее препроводили в Петербург. Здесь голова была передана профессору Пирогову, у которого уже имелось несколько подобных препаратов. Так она сначала оказалась в Военно-медицинской академии, а потом — в Кунсткамере, Музее этнографии и антропологии имени Петра Великого.
Сто шестьдесят лет о голове Хаджи-Мурата периодически вспоминают, чтобы благополучно забыть до следующего повода. Так, в 2000 году кампанию по возвращению головы Хаджи-Мурата на историческую родину для воссоединения останков и захоронения предприняло руководство Республики Дагестан во главе с депутатом Государственной Думы Омаром Омаровым.
И хотя голову мятежника захоронить пока не удалось, череп Хаджи-Мурата исключили из состава государственной части музейного фонда Российской Федерации. С утратой статуса музейного предмета он остался объектом федеральной собственности.
В Туле была создана инициативная группа, поставившая своей целью восстановить историческую справедливость в отношении заглавного персонажа всемирно известной повести Льва Толстого, национального героя Дагестана Хаджи-Мурата. Инициативу поддержали Музей-усадьба Л. Н. Толстого "Ясная Поляна" и правительство Республики Дагестан.
Ведь личность аварского старшины Хаджи-Мурата высоко оценивали даже его противники. Недаром "карту" Хаджи-Мурата хотели разыграть против Шамиля, когда два этих выдающихся политика рассорились. Видеть в Хаджи-Мурате только лишь отважного башибузука не совсем правильно. Молочный брат аварских ханов, после истребления ханского дома он стал настоящим правителем Аварии, несмотря на то, что номинальным главой был назначен родственник аварских ханов Ахмед-хан Мехтулинский.
Его биограф, историк Шапи Казиев пишет: "Славу свою он (Хаджи-Мурат. — Ред.) добыл отнюдь не участием в убийстве имама Гамзат-бека и не благородным происхождением, а безумной храбростью, неукротимой силой и воинскими талантами. На сабле его было написано: "Не вынимай из ножен без нужды", но лишь благодаря Хаджи-Мураду, которому едва исполнилось 20 лет, горная Авария все еще оставалась независимой от Шамиля".
Когда Ахмед-хан казнил в Хунзахе ближайших родственников Хаджи-Мурата, он из дальновидного политика превратился в абрека — разбойника с большой дороги. Кровная месть стала краеугольным камнем его жизни.
Храбрость, как и харизма Хаджи-Мурата, практически никем не оспаривались. Вот как описывает Казиев начало разногласий между наибом и имамом Шамилем: "Разгневанный имам (Шамиль. — Ред.) обвинил Хаджи-Мурада в алчности, которая и привела его отборных мюридов, торопившихся спасти свою добычу, к трусливому бегству от Аргутинского. Наиб в ответ заявил: "Что я не трус, знают на Кавказе даже малые дети. И горцы, и русские давно привыкли уважать мою храбрость". А затем намекнул, что простительно поражение 500 мюридов от несметных войск Аргутинского, когда Шамиль сам, с 15 тысячами, не справился с тремя батальонами Грамматика".
И далее: "С тех пор трещина, всегда остававшаяся между Шамилем и Хаджи-Мурадом, стала стремительно разрастаться, чтобы скоро превратиться в непреодолимую пропасть".
Исторические параллели не всегда правомерны, но здесь напрашивается сравнение с отношением к анархисту батьке Махно со стороны как белых, так и большевистской власти. Отважные рубаки, Робин Гуды, Хаджи-Мураты и Махно абсолютно не нужны и даже вредны с точки зрения тех, кто укрепляет самодержавие, имамат или Совдепию. Можно воспользоваться их воинскими талантами и отвагой, а позже сдать в утиль.
"Хаджи-Мурад был лишен звания наиба. Ему было приказано сдать все дела и имущество, — пишет Шапи Казиев. — В ответ Хаджи-Мурад засел со своими приверженцами в ауле Батлаич рядом с Хунзахом и заявил, что все свое достояние приобрел собственной саблей, и что пока она будет у него в руках, он ничего не отдаст".
Храбрый джигит погиб, потому что его историческая миссия оказалась законченной. Будущее было за более сильными игроками на политической арене: недолгое время за имаматом Шамиля и в будущем — за Российской империей.