Каким быть будущему?..

Дмитрий Володихин и Геннадий Прашкевич выпустили в знаменитой молодогвардейской серии ЖЗЛ биографию под названием «Братья Стругацкие».

Писатель «Братья Стругацкие» умер 12 октября 1991 года в день ухода из жизни старшего брата Аркадия Натановича Стругацкого. Коллективного писателя не стало, остался младший брат Борис Натанович, который напишет от своего имени два романа, кучу публицистики и много-много интервью раздаст, дай Бог ему здоровья.

Их именем названа малая планета №3054 – Strugatskia.

Их знаменитая повесть «Страна багровых туч», вышедшая в известной всем любителям «рамке», была прочитана мной и пацанами-читателями-друзьями сразу по выходу книги в 50-е и оценена  в восторженных выражениях. И это в маленьком сибирском таежном поселке!

Все остальные их книги 50-х и двух третей 60-х были в моей компактной, но отборной – книжечка к книжечке – библиотеке советского школьника. Нигде это в те времена не доставалось, до книжного бума было далеко, просто покупал в сельском книжном магазинчике без всякого блата из новых поступлений.

Помню потрясение от сборника «Далекая радуга», когда исследователи-космонавты вошли в воды океана перед гибелью планеты, неся слепого товарища и играя на банджо, пели песню – это воспринималось как реальное проявление высшего героизма и жертвенности. Святые чувства взрослеющего мальчишки! Но восхищение от второго романа этой книги «Трудно быть богом» вообще зашкаливало, мои сверстники говорили цитатами из него, дон Румата стал героем для подражания, один из писателей-фантастов определил эту прозу взволнованным: «…Что-то вроде разорвавшейся бомбы».

А потом был «Полдень. XXII век» с будущим, в котором хотелось жить. Фантастика существовала тогда, буквально, как «манна небесная, вода живительная». Позже повалило как из мешка,  фантастическими книжками заполнились полки, но бедна была талантами фантастика. «Пылающий остров» Казанцева притягивал, восхищая, его остальное – скука и тяжесть. Иван Ефремов, начав феерически, дошел до того, что тачал произведения, как деловые бумаги сочинял. Многие из молодых писателей-фантастов вообще не удивляли. «Братья Стругацкие» стали великим писателем «еще и потому, что никогда не повторялись». О языке Стругацких отдельный разговор, который авторы биографии ведут обстоятельно и доказательно.

В 70-е Стругацкие куда-то подевались, ни одного нового романа. Авторы биографии поясняют: цензура не пускала.

Потом было ксерокопирование «Улитки на склоне» из двух номеров журнала «Байкал»: до сих пор храню те листочки, хотя роман имеется в неплохом собрании сочинений.

С началом перестройки Стругацкие и их творчество вновь на острие интереса, они грузят читателя научными идеями, философией бытия, социальной проблематикой, создавая литературу мало похожую на традиционную фантастику.

Ныне такого широкого внимания, конечно, уже нет и не будет. Но читать Стугацких будут долго, потому что проблемы, которыми они жили и которые поднимали в книгах, – самые главные для будущего общества: каким быть человечеству и отдельным людям, чтобы жизнь была наполненной и достойной. И благосостояние, которое мы мерим количеством необходимой для нормальной творческой жизни пищи, комфорта и вещей, это – всего лишь первая из задач, решаемая достаточно просто. А вот каким стать человеку, как совершенствовать себя, и будут ли это со временем вообще люди, а не киборги какие-то (у Стругацких появляются людены)  – над этим стоит серьезно мыслить. Поиски homo sapiens своего будущего – вот основная тема  и проблематика поздних «Братьев Стругацких».

Правильно делают Володихин с Прашкевичем, что биографические события своих героев дают кратко, можно сказать, фоном, впрочем, не забывая упомянуть самое серьезное, что с ними происходило. Кстати, биографии, в которых личная жизнь братьев  разбирается «на винтики с болтиками», уже существуют, достаточно упомянуть пухлый том Анта Скаландиса (Антона Молчанова). А вот скрупулезного разбора творчества, с выходами на философские вопросы бытия, до этой книжки было явно маловато.

Стругацкие в своих произведениях разные: их герои, переходя иногда из книги в книгу, менялись настолько, что казались обновленными чудесным образом. Менее года между «Стажерами» и «Попыткой к бегству», но это же абсолютно разные идеологически литературные вещи.

«Стругацкие ударили по всему советскому строю». Так пишут авторы в своей литературно-философской биографии. Но есть и иные мнения. Некоторые накинулись на биографов, дескать, не отразили битвы Стругацких с редакцией «Молодой гвардии», мало сказано о семинарах молодых фантастов, совсем ничего о тех, кто развеял прах Аркадия в районе Рязанского шоссе. В результате ставят под сомнение всю книгу.

Можно, конечно, добавить сусальности, восторженности, буквоедства в перечислении фактов. По большому счету, это мало что добавит к стремительно обрастающим мифами (а без мифологизации, нет долгой жизни в истории) образам Стругацких. Но ведь даны обширные цитаты из писем Бориса Натановича к Прашкевичу, прекрасно работающих на образ писательского дуумвирата. А разбор, иногда частичный, чаще подробный, всех основных произведений Стругацких, показывающий «двухголового» писателя через тексты, разве этого мало?.. Впрочем, Борис Стругацкий сам определил: «…Жизнь писателя – это его книги, его статьи, в крайнем случае, – его публичные выступления; все же прочее: семейные дела, приключения-путешествия, лирические эскапады – все это от лукавого и никого не должно касаться…»

Актуальность их творчества для нашего времени удивительная. Стругацкие 60-70-х в полный голос говорили о том, что абсолютная власть разлагает абсолютно, а безбедное в материальном плане общество может очень легко деградировать, да ещё и при всевластной бездушной бюрократии, которая обессмысливает деятельность государства. Понятно, почему дальновидные представители бюрократической советской машины давили Стругацких сотоварищи «на дальних подступах». Не понятно, отчего нынешние власть держащие не используют художественные исследования Стругацких в реальной политике. А, может, объяснение тривиальное: не читали…

Сегодня общество отстоит ещё дальше от того, что показано в «Полдне». Может, Стругацкие прошли мимо общественных запросов? Ничуть не бывало. Умная книжка в серии ЖЗЛ ненавязчиво проводит мысль о том, что стране, в которой есть такая литература как книги «Братьев Стругацких», повезло. Но воспользоваться их открытиями, это уже дело общества: захочет – востребует, не захочет – пролетит мимо нормального будущего «под фанфары».

Один из братьев написал: «Главная любовь моя, терра моя инкогнита – Будущее, есть функция и порождение моего Настоящего».

…Кстати, неуемный родитель Аркадия и Натана ещё в 1933 году приезжал начальником политотдела в зерносовхоз «Гигант» угольного Прокопьевского района, о чем существуют документы. Так что братья  с родительницей на Кузнецкой земле могли побывать, хотя, вряд ли – Борис родился в этом же году в Ленинграде, мать, конечно, не  согласилась на путешествие в Сибирь с младенцем.