Карл Маркс. Мировой дух.

Это ЖЗЛ из тех, что интересны из-за фамилии автора не в меньшей степени, чем из-за героя. Аттали (р. 1943) — бывший советник Миттерана, экс-председатель ЕБРР, махровый либерал, рьяный проповедник «мирового порядка», идеолог глобализма и капитализма, интеллектуал (вот чью биографию, кстати, неплохо было бы прочесть когда-нибудь: его, например, обвиняли в причастности к незаконным поставкам оружия в Анголу и даже арестовывали однажды).

То есть, понимаете, жизнь и философию идеолога мирового пролетариата описал его абсолютный антагонист, и не просто описал, а убедительно доказал, что помимо того Маркса, которого мы знаем, есть другой Маркс — якобы настоящий, не фальсифицированный интерпретаторами, и вот этот Маркс гораздо ближе к Аттали, чем, допустим, к Сталину и Мао. Чтобы понимать эффект… вот представьте себе, что Герман Греф написал биографию Анпилова, где тот оказывается рыночником и либералом… ну или — если корректнее — Чубайс, написавший биографию Ленина, где умудрился бы доказать, например, что единственная цель Ленина на самом деле была электрифицировать всю страну, а коммунизм — это так, нечто вроде заведомо несбыточной, гораздо менее существенной цели, приписанной Ленину последователями. Маркс в версии Аттали был буржуа, никогда не бывавший за заводской проходной, он жил как буржуа и не помышлял о диктатуре пролетариата, он был сторонником демократии, свобод и прав, глобализации, капитализма в высшей стадии (из которого, да, теоретически, возможен переход в коммунизм, в «братство» — но сугубо естественным, мирным путем, никак не через революцию).

Почему «наш» Маркс настолько не похож на Маркса Аттали? Маркс был извращен (Аттали посвящает приключениям марксистской идеи в ХХ веке обстоятельную главу), особенно в аграрных обществах, где так называемый марксизм стал — точная мысль — фактически заменителем капитализма; там из надерганных цитат создали странное антикапиталистическое учение, с помощью которого удобно было эксплуатировать рабочую силу — за неимением возможности построить у себя капитализм.

Ну и разумеется, курьезные подробности, на которых советские биографы предпочитали не заострять внимание. Маркс страшно страдал от фурункулеза и, болея, от скуки учил русский язык. Полицейские, присматривающие за Марксом, отмечали его отвратительные манеры: «Маркс редко моется и меняет белье. Быстро пьянеет». Маркс сожительствовал одновременно и с женой и со служанкой, все это в одной квартирке. Одна из подоплек разногласий между Марксом и Бакуниным — еврейство Маркса и антисемитизм Бакунина. Маркс ненавидел труд. Маркс писал крайне невнятные книги, непонятные даже в оригинале, и пугал близких ужасными афоризмами: «Я — машина для пожирания книг, извергающая их затем в иной форме на навозную кучу истории».

Штука в том, что революционно-ревизионистская марксовская биография Аттали — в которую правильнее всего просто не поверить и просто объявить ее очередной, правда, крайне нахальной, попыткой приватизировать образ и идеи ключевого для истории ХХ века философа — выглядит весьма правдоподобно; Аттали, конечно, умница и свое дело знает. Нужна ли нам такая правда — это другое дело.