КНИЖНАЯ ПОЛКА СЕРГЕЯ ШИКАРЕВА

Сегодня со своим выбором читателей «Нового мира» знакомит критик и фантастиковед, литературный обозреватель закрывшегося в прошлом году журнала «Если».

<…> 

Зеев Бар-Селла. Александр Беляев. М., «Молодая гвардия», 2013, 428 стр. («Жизнь замечательных людей»).

«Человек, из которого ничего не вышло». Та к охарактеризовал себя на обороте фотопортрета, подаренного знакомой, Александр Беляев, будущий классик и отец-основатель советской фантастики.

Книга Зеева Бар-Селлы, как и положено биографии, описывает жизненный путь писателя с рождения в семье смоленского священника, до смерти от голода в оккупированном немцами Пушкине.

Начало книги посвящено первым театральным и журналистским опытам Беляева, которым он уделял время, свободное от службы присяжным поверенным. Театральная самодеятельность и дела о краже сапог (впрочем, убийцы и политические среди его подзащитных тоже попадались) явно не соответствовали амбициям молодого человека. С немалым сарказмом и самоиронией он пишет о механических актерах будущего в первом своем фантастическом произведении — очерке «Берлин в 1925 году».

Водоразделом в книге становится старт писательской карьеры Беляева: теперь биограф сосредоточен не на жизненных перипетиях своего героя, а на его текстах. Увы, за пределами книжных страниц остаются не только частная жизнь Беляева и его многочисленные переезды, но и подробности встречи «лучшего работника в области советского фантастического романа», как характеризовал Беляева Шкловский, с патриархом фантастики Гербертом Уэллсом в 1934 году.

Зато читателю предъявляются многочисленные и подчас неожиданные трактовки известных текстов. В «Голове профессора Доуэля» биограф обнаруживает эротический подтекст, а в «Продавце воздуха» — колонию марсиан в Сибири!

Даже не двойное, а тройное дно открывается и в «Человеке-амфибии». Сначала Бар-Селла указывает на то, что в образе доктора Сальватора Беляев отображает Бога-Отца (salvator в переводе с латыни — «спаситель»), а в образе Ихтиандра — Христа, а затем выворачивает все наизнанку, обвиняя Сальватора в богоборчестве.

В какой-то момент книга начинает напоминать достославную «Историю советской фантастики» доктора филологических наук Рустама Святославовича Каца⁵ — литературную мистификацию в виде монографии.

Сложно удержаться и самому не провести аналогию между «Франкенштейном» и «Головой профессора Доуэля» — тем более что первоначально произведение называлось «Воскресшие из мертвых». Так у истоков уже советской научной фантастики оказывается текст, в котором чудо, бывшее прерогативой религии, осуществляется научными средствами.

Наряду с разной степени убедительности трактовками произведений Беляева биография содержит любопытные и малоизвестные факты. Например, об антибольшевистских статьях Беляева и его переписке с Циолковским.

Любопытны и указания на некоторые источники вдохновения писателя. На прообраз того же Ихтиандра в романе Жана де Ла Ира «Человек, который мог жить под водой» указывал еще известный библиограф фантастики Игорь Халымбаджа. А вот первенство в отождествлении летающего человека Ариэля и индийского философа и гуру Джидду Кришнамурти, воспитанного теософами, принадлежит автору биографии.

Впрочем, оставим эти криптологические построения, превращающие книгу в веер расходящихся версий, на совести автора. На скудной ниве отечественного фантастиковедения и такой труд заметен. Хотя сравнить с рассмотренным выше «Пикником» Олдисса можно разве что работу Анатолия Бритикова «Русский советский научно-фантастический роман», вышедшую в 1970 году (второе, исправленное издание в 2005-м) и опубликованную в Лондоне в 1980-м «Вселенную за пределом догмы» Леонида Геллера. Даже с учетом книги Р. С. Каца — негусто.