Мельница мифов: Барклай - изменник или герой?
У Казанского собора в Санкт-Петербурге стоят памятники двум спасителям Отечества от наполеоновского нашествия — русским полководцам Барклаю-де-Толли и Кутузову. Но если Михаил Илларионович до сих пор справедливо пользуется всеобщим признанием, то его тезка Михаил Богданович и при жизни своей не был популярен, да и потомки его, увы не жаловали.
А ведь именно благодаря умелому руководству Барклая-де-Толли была сохранена русская армия, которую он передал Кутузову для дальнейшей борьбы.
Интересно, возникал ли у вас вопрос, как правильно писать фамилию Михаила Богдановича? Главное, придерживаться однообразия в написании. В большинстве случаев фамилию Барклая-де-Толли пишут через два дефиса. Встречаются написания с одним дефисом: Барклай де-Толли или совсем без них: Барклай де Толли. В бумагах самого Барклая его фамилия так и пишется — совсем без дефисов. Однако в русском языке написание некоторых иностранных имен или названий пишутся с дефисами, отсутствующими в оригинале: Monte Carlo, и Монте-Карло; Jean Michel Jarre, и Жан-Мишель Жарр и т.д. Кроме того, через дефис писали его фамилию Александр Пушкин, Лев Толстой, литератор Фаддей Булгарин, историки князь Петр Долгоруков и великий князь Николай Михайлович.
Михаила Богдановича Барклая-де-Толли, получившего при рождении имя Михаэль Андреас Барклай де Толли (Michael Andreas Barclay de Tolly), иногда называют немцем. Но были в его роду шотландские и норманские корни. По одной из версий, Рожер де Бершелэ (Roger de Berchelai) попал в Британию с Вильгельмом Завоевателем в 1066 году. По другой легенде, Барклаи в лице Робер-и-Готье-де-Беркелэ (Robert et Gautier de Berkeley) впервые появились там в конце правления Малкольма IV, правившего Шотландией в 1165 году. И еще одно предположение: фамилия Барклай происходит от названия деревушки Бэркли (Berkley) в графстве Сомерсет, которая в XI столетии называлась Berchelei.
Мужская линия этих Барклаев прервалась в 1456 году, и старшинство перешло к ветви Барклая из города Тоуви (Towie) в Абердиншире. Современный биограф полководца историк Сергей Нечаев сообщает: "Таким образом, приставка "де Толли" к фамилии "Барклай" происходит от модифицированного названия города Тоуви (Towie — Towy — Tollie — Tolly)".
Первыми остзейскими "немцами" стали Питер и Джон Барклаи, которые переселились в вольный ганзейский город Росток в 1621 году. Сыновья барона, купцы, торговавшие шелком, вскоре стали гражданами города — бюргерами. Судьба большинства Барклаев оказалась связана с Ригой. В 1721 году Лифляндия отошла к Российской империи и семья Барклая-де-Толли вступила в подданство к русскому царю. Первым русским подданным в роде Барклаев стал в 1710 году дед Михаила Богдановича по имени Вильгельм-Стефан. Отец выдающегося полководца также был русским офицером, приобретшим своей службой дворянское достоинство и вышедший в отставку поручиком. И в заключение всего этого интернационала, от британских морей до литовских болот, будущий фельдмаршал появился на свет в Латвии, а в неполных десять лет стал вахмистром в петербургском Новотроицком кирасирском полку.
Перед Отечественной войной 1812 года Барклай-де-Толли командовал 1-й Западной армией, размещенной на границе в Литве. Будучи одновременно и военным министром, Барклай в известной степени распоряжался и 2-й Западной армией, находившейся под командованием генерала от инфантерии князя Петра Багратиона. Однако полноценного взаимодействия между двумя армиями не было из-за несходства характеров их командующих и их взаимного соперничества. Однако, главное, что с первых дней войны Барклай-де-Толли избрал верную тактику в отношении Бонапарта, которая нанесла серьезный урон "Великой армии" французского императора. Говорят, при отъезде из армии Александр I обратился к Барклаю со словами: "Поручаю вам свою армию; не забудьте, что второй у меня нет". Барклай-де-Толли с честью выполнил свою миссию. Нужно еще учитывать, что Барклай, даже как военный министр, не мог отдавать приказы армиям А. П. Тормасова и П. В. Чичагова. Проще говоря, Барклай во многом был скован в своих действиях как полководец.
Но Барклай сумел провести вокруг пальца хитрого французского лиса. Русская армия тремя колоннами ушла из-под Витебска так тихо, оставив на месте бивуаков горящие костры, что противник до утра не догадывался, куда подевались русские и где их искать. Наполеон был взбешен. В течение некоторого времени великий полководец находился в полнейшем неведении насчет наших военных сил. Разбить русские армии порознь, что сперва казалось весьма легкой задачей, у Наполеона так и не получилось. И все-таки государь, не любивший Кутузова, назначил его главнокомандующим вместо Барклая. Вопрос о назначении именно Кутузова на роль единого главнокомандующего достоин отдельного рассмотрения.
В юбилей Бородинского сражения следует вспомнить, как оскорбленный в своих лучших чувствах фельдмаршал искал смерти в бою. Это не только его собственное признание, сделанное генералу Ермолову. В рапорте императору Кутузов отмечал поведение своего предшественника во время битвы при Бородино: "Барклай-де-Толли присутствием духа своего и распоряжениями удерживал стремящегося против центра и правого фланга превосходного неприятеля; храбрость же его в сей день заслуживает всякую похвалу". Свидетельства других очевидцев не противоречат кутузовскому докладу. Александр наградил Барклая орденом Святого Георгия 2-й степени. "Провидение пощадило жизнь, для меня тягостную", — писал впоследствии Барклай.
На военном совете в Филях именно Барклай, уже переставший быть главнокомандующим, первым высказал мысль о необходимости отступления. Это не могло не понравится Кутузову, который придерживался такого же мнения — но ненависть к бывшему главнокомандующему прорывалась в российской провинции. Когда Барлай проезжал через Калугу или по дороге из Тулы к Владимиру, обыватели называли его изменником и предателем. Приходилось вызывать полицию, чтобы расчистить толпу, а ординарцу — обнажать саблю.
Во Владимире Барклай, очень сильно заболевший, остановился в ожидании ответа на свое письмо, которое послал на высочайшее имя. Там содержались ламентации: "Известный отзыв князя Голенищева-Кутузова, что отдача неприятелю Москвы есть следствие отдачи Смоленска, к сожалению, подтверждает во многих умах сии ужасные для чести армий и предводительствовавших ими заключения". Адъютант вернулся, но без письма от Александра.
В конце концов, император написал Барклаю, состоялась и аудиенция. Михаил Богданович и в записках царю и при личной встрече неоднократно пытался оправдаться. Безрезультатно. Сергей Нечаев так объясняет такое поведение божьего помазанника: "Видимо, Александр I считал подобную публикацию политически нецелесообразной, ибо она могла подорвать престиж победоносной русской армии, которой еще предстояло освободить Европу от Наполеона. Тут вопрос личного достоинства, чести и репутации какого-то генерала для него явно отходили даже не на второй, а на двести двадцать второй план".
Жизнь Барклая продолжалась до весны 1818 года, но свою историческую роль в судьбах нашей Отчизны он сыграл шестью годами ранее.