Неузнанный "Улисс"
Славяне в красных шапочках, труп бабушки и любовь ближних
Алан Кубатиев. Джойс. – М.: Молодая гвардия, 2011. – 480 с.
Однажды Сергей Довлатов вспоминал, как несколько знакомых брали у него почитать «Иосифа и его братьев» Томаса Манна. Когда книга вернулась, Довлатов с удивлением заметил, что ее страницы разрезаны лишь по девятую. «Трудная книга. Но хорошая. Говорят», – сделал вывод автор «Заповедника».
Пожалуй, не менее труден и Джеймс Джойс (1882–1941). Алан Кубатиев рассказывает о жизни знаменитого ирландца. Учеба. По финансовым обстоятельствам престижные учебные заведения сменялись школами эконом-класса. Забегая вперед, следует отметить, что, к сожалению, денежные проблемы преследовали Джойса до конца жизни. Первые литературные опыты (несохранившиеся стихи на смерть Парнелла и пьеса «Блестящая карьера»). Роман с будущей супругой Норой Бранкл (день их первого свидания 16 июня 1904 года стал ключевой датой «Улисса»). Исследователь описывает знакомства, дружбу Джойса с Сергеем Эйзенштейном, Сэмюэлем Беккетом, Эзрой Паундом, Томасом Стернзом Эллиотом. Правда, недоброжелателей было больше. Кубатиев с иронией отмечает: «Кроме всего прочего, он великолепно владел искусством наживать себе врагов». Жизнь во Франции, Италии и Швейцарии (Джойс последний раз посетил родную Ирландию в 1912 году). Не везде и не все нравилось. Триест неприятно поразил «безграмотными славянами, носящими красные шапочки и колоссальные штаны». А Рим напоминал «человека, который зарабатывает на жизнь, показывая туристам труп своей бабушки». Но главным всегда и везде оставалось напряженное творчество от работы над ранним «Портретом художника» до финальных «Поминок по Финнегану». Писатель боролся с многочисленными недугами, чтобы управлять жизнью и собственно талантом, что в его случае было синонимами. Ведь, по признанию мэтра, «произведение не больше, чем игра, в которую я играл, руководствуясь собственными правилами».
Описаны и личные драмы. Дочь Джойса Лючия страдала серьезным психическим заболеванием. В числе прочих врачей (двадцатым по счету!) ей неудачно пытался помочь Карл Густав Юнг. В книге забавно читать современные Джойсу анекдотические рассуждения о его прозе. И речь здесь идет не о критике «Улисса» тем же Юнгом, которая откровенно не понравилась автору. А, например, о факте запрета до 1933 года издания «Улисса» в Соединенных Штатах как «порнографического» произведения. Правда, ведь когда-то и «Санин» Михаила Арцыбашева у нас считался не меньшей порнушкой.
Впрочем, Джойс не только труден и парадоксален. Пример: несмотря на элитарный стиль и не менее элитарное содержание, писатель страстно хотел быть услышанным и прочитанным. Кубатиев отмечает, как Джойс стремился как можно скорее быть изданным (даже в ущерб маркетинговому расчету), с нетерпением ждал отзывов на свои произведения. Интересна в контексте этих надежд реакция супруги Джеймса Норы, заявившей по выходе «Поминок по Финнегану»: «Знаешь, Джим, я не читала ни одной твоей книги, но когда-нибудь прочту». Кажется, поэт-эмигрант Борис Поплавский с грустью говаривал, что отец, безумно его любивший, не прочитал ни строчки из его стихов… Вот она, любовь ближних к писателям. Не зря тот же Довлатов часто повторял слова Священного Писания: «И враги человеку – домашние его». Впрочем, Нора после смерти Джойса произнесла не менее «историческую» фразу: «Знаете, когда ты замужем за величайшим писателем мира, обо всех помельче как-то забываешь». «Мелким» писателем в ее глазах был нобелевский лауреат Андре Жид.
Кубатиев пишет о не очень здоровом физически писателе, который скончался, будучи не старым человеком, немногим не дожив до 60 лет. Трагедия. Но обращают на себя внимание слова Джойса, брошенные в ответ на вопрос о творческих планах, которые приводит биограф писателя, – «я перепробовал все». Судя по всему, автор «Дублинцев» полностью реализовал свои замыслы. Сложно представить, как Джойс, для которого литературный труд был смыслом существования, жил бы дальше. Еще один парадокс: может, ранняя кончина стала все-таки благом? Трудно жить творческому человеку, не имея настоящей цели.
Но одного он точно добился: суперэлитарное произведение «Улисс» у всех на слуху. Другой вопрос: сколько людей ознакомилось с его творениями? Остается надеяться, что народ прочтет хотя бы книгу Алана Кубатиева, если не самого Джойса. Трудного Джеймса Джойса.