Огнепальный

В серии «Жизнь замечательных людей» издательства «Молодая гвардия» вышла книга Кирилла Кожурина «Протопоп Аввакум».

 Это первая полноценная биография одного из лидеров староверческого сопротивления никоновским церковным реформам в популярной литсерии. Хотя, литературная дань молодогвардейцами огнепальному протопопу уже была отдана, очерк о нем входил в сборник «Русские писатели  XVII века».
Книга написана приверженцем старой веры, который использует применительно к событиям того времени чрезвычайно энергичные определения: «раскрещение Руси», «геноцид русского народа». Прямой продолжатель дела аввакумова написал биографию человека, ставшего символом борьбы в эпоху церковных потрясений, с удивительно соразмерным её духу подзаголовком: «Жизнь за веру».
Кожурин обстоятельно рассказывает историю церковного раскола, с которым судьба его героя связана наикрепчайшими узами. Реформа Никона, как известно, перетекла в церковные преобразования Петра I. Смог бы император вздыбить Россию, когда бы при его отце, «тишайшем» Алексее, не были свирепо и кровожадно разгромлены потенциально самые мощные его противники, кои готовы на смерть ради религиозных традиций,  приверженности благоверности отцов и дедов?..
Цитаты из «Жития протопопа Аввакума», писанного им самим, живут своей жизнью до сих пор в среде потомков русичей. Моя мама, сельская учительница с 55-летним стажем преподавания, запросто цитировала Аввакума; самыми любимыми были слова из диалога с женой протопоповой, которая, измучавшись, вопрошает спутника: «Долго ли муки сея?..» И ответ: «Марковна, до самые смерти!» В конце жизни Аввакум записывает: «Бог вместил в меня небо и землю, и всю тварь…» И в этом нет никакой гордыни.
Автор книги использует замечательные определения: «богатырь-протопоп», «жизнь его исключительна, слово его – гениально, вера его – невероятна». Наш герой родился в семье сельского священника в конце 1620 г. Его имя производное от верхозаветного Хаваккука, что с древнееврейского переводится как «Любовь Божия», или «обнимающий», «сильный борец», «подвижник». Биограф добавляет: «Новый пророк и апостол русского старообрядчества».
Невозможно представить жизнь Аввакума без книг. Литература его времени осмысливала события Смутного времени. Вокруг богослужебных и богословских книг сосредоточивалась общественная дискуссия.
 «Священник именовался врачом, – пишет Кожурин, – вождем, наставником и учителем, сторожем, и пастухом, воеводой и судьей своих прихожан». Приход избирал кандидата в священники, епископ утверждал и рукополагал – такой была церковная демократия в Древней Руси. Аввакум очень рано стал священником, поначалу едва не повторил пагубный отцовский путь любителя вина, но вовремя, как он писал, «престал от винного пития и начах книги почитати, и люди учити к пути спасения».
Вся его жизнь – непрерывное богослужение. Вера в то время требовала суровых ограничений. В большинстве семей соблюдался устав самых строгих восточных монастырей, с многочасовыми молитвенными бдениями, включая и ночные часы на коленях у икон, молитвами на всякий час. Аввакум проводил службы до 10 часов подряд без перерывов. Это как раз понятно, ибо главная идея того времени – «оцерковление» русской жизни.
Но общество всегда беременно новыми идеями, носителей которых поначалу меньшинство. Европа задолго до русского государства  вырвалась из Средних веков, пройдя кровавые уроки инквизиции, сменившиеся Возрождением: цвели искусства и наука, развивались ремесла и мануфактуры.
Наша страна отставала от европейских новшеств, этому есть множество причин. Раскол не был случайностью. Наверное, в его основе не только мечты царя примерить византийскую корону, как пишет Кожурин, и, конечно, три перста или двоеперстие, как и исправление религиозных книг с изменением в церковной обрядности, не были самым главным. Обновление государства требовало новых людей, новых идей, ускорения развития. А иначе сомнут, как случилось с Древним Римом, да с той же Византией. Мы и сегодня ожесточенно спорим: каким путем идти? Если «стабильность» и только она возобладает – страна начинает путь к умиранию. Реформа – контрреформа, стабильность и покой – развитие и революция: вокруг этой дилеммы вращается и ныне общественная мысль, как и вся русская история. 
Потому настоящий герой Аввакум сотоварищи, богатырь в борьбе «за старину и древнее благочестие» – это трагический персонаж её величества Истории. Как писал кто-то: «Попал под колесо истории». Его стойкость, писательское искусство, пропагандистский дар могли бы сыграть огромную мобилизующую роль в годину войн против внешних врагов. Но не случилось. Время было иное и требовало иного. Под его пером даже рассуждение о философии непременно оборачивается «пьяным философом», а сам, тем временем, легко погружается в философские глубины. «…Да наставит нас Дух Святый на всяку истину, а не риторика з диалектиком». Именно так полемически громит противников протопоп. Но: «…И диалектик, и философию, и что потребно, - то в церковь взяли, а что непотребно, то «под гору лопатой сбросили». Вот только, «что потребно»? Кстати, самодержца тогда просто нельзя было критиковать, ведь он от Бога, только поклоняться – такова традиция. Но Аввакум к концу жизни написал: «…безумное царишко», «сквозь землю проподай, блядин (это слово в то время употреблялось как синоним слова «ложь» – В.П.) сын», – это о помазаннике Божьем, царе Алексее.  
А утверждения автора книги, что, дескать, страна «на столетия заразилась духом латинства», «после Никона в России больше не было церкви, там была религия государства», – это лишь одна из  точек зрения, с которыми нынешние православные, да и церковь вряд ли согласятся.
И все-таки жаль наших искренне верующих предков, для которых компромисс в вопросах веры был невозможен. Хотя, в истории раскола не все так просто: ведь это же факт, когда реформатор Никон собирал иконы нового письма и прилюдно уничтожал, выступая в обличье консерватора.
Думаю, что для объяснения многих поступков «верхов» того времени, вполне подойдет ещё и то, что сегодня именуется словом «коррупция». Впрочем, как и всегда в нашей истории.
А в литературе Аввакум наоборот стал новатором, даже революционером своего времени. Таковы парадоксы. Он стоит в начале процесса формирования «великого и могучего», Пушкин – на вершине.
Литературное наследие Аввакума бесценно; написал более сорока сочинений, он – новатор не только языка, но и формы с содержанием. Подчеркнуто разговорный язык протопопа точный, язвительный, насмешливый, грозный, красочный, образный, полемичный. Его стиль и поэтика новаторские. 
Выдающимся памятником древнерусской литературы является «Житие…», известное в трех рукописных редакциях, опубликованное только в 1861 г. В нем история и автобиография слиты воедино. Писцы более двух столетий переписывали от руки. А ныне есть переводы на многие языки.
Аввакумом написано ещё несколько книг. Вот только для их чтения надо знать старославянский язык с церковнославянским, как и для чтения книги «Протопоп Аввакум» такие знания не в обузу. Иначе  потеряетесь в обилии цитат из XVII века, рискуя не разобрать и половины смысла. Зато обертоны наслаждения от «разговора» с предками на их языке дополнительно греют.  
…Аввакума с товарищами по вере сожгли в Пустозерске в 1782 г. после 14 лет «земельного» сидения. Ему шел 62 год. Наперсный священнический крест протопопа – величайшая святыня староверия – хранится как родовая реликвия в одной из семей староверов-поморцев, проживающих в нашем Кузбассе.
В истории и пространстве – всё рядом, стоит только протянуть руку...