От Приамурья до Минска
Наталия Семенова Лабас М.: Молодая гвардия, 2013. — 256 с. (Серия «Жизнь замечательных людей».)
В августе нынешнего года исполнилось 30 лет со дня смерти замечательного художника Александра Лабаса (1900–1983). В серии «ЖЗЛ» вышла первая его обстоятельная биография, написанная видным искусствоведом Наталией Семеновой.
Книга написана с огромным знанием предмета. Здесь и тщательный анализ творчества Лабаса, и рассказ о самых малоизученных эпизодах его жизни. Вся биография художника в книге как на ладони. Или, скорее, как на палитре. Ведь «цветовой строй» и «симфония красок» были для Лабаса творческим кредо. Этот романтик-интуитивист прошел Гражданскую войну, стоически выдержал период замалчивания, не потерял себя в пору гонений на формалистов и «безродных космополитов», смог вновь ярко заявить о себе в 1960—1970-х, когда появилась возможность участвовать в выставках. Он был настоящим рыцарем искусства, служил ему преданно и честно. Несмотря на официальную полуопалу, он всегда пользовался авторитетом в художественных кругах, был известен за рубежом. Некоторые мастера из поколения нонконформистов считают Лабаса своим учителем. Все это изложено в книге без малейшей академической сухости и литературно-биографических штампов: внятно, живо, а местами и просто увлекательно.
Не обойдена биографом и еврейская тема. Лабас родился в провинциальном Смоленске, но при этом «романтика еврейского местечка, воспетая Шагалом, Александру Аркадьевичу была чужда», отмечает автор в первой главе. Впрочем, художник, по мнению автора книги, нередко задумывался о своих корнях. Интересно, что отец его Аркадий Григорьевич (Аарон Гиршович) в 1910 году намеревался стать соиздателем первой рижской газеты на идише — «Дер идише штиме», однако «гешефт» не заладился из-за финансовых трудностей.
В 1920—1930-х годах Лабас был весьма востребованным мастером авангарда. Расписать агитпоезд и агиттрамвай, выполнить декорации к спектаклю о дирижаблестроителях, соорудить диораму «Ферганский канал» — он все умел, у него все получалось. «Молодой, многообещающий художник» — так писала о нем одна из газет в связи с работами в минском ГОСЕТе. Но и живопись Лабас не забывал. По итогам поездки на Дальний Восток в середине 1930-х он, в числе прочего, написал большой холст «Еврейская свадьба». Командированному в Приамурье художнику предлагалось воспеть счастливую жизнь евреев-переселенцев в только что созданной автономии, однако от увиденного Лабас в восторг не пришел. Лишь «красота природы далекого края захватила его воображение», сообщает Семенова. Из сотен дальневосточных эскизов Лабас почти ничего не пустил в дальнейшую работу. Да и вообще эту тему он для себя впоследствии предпочел закрыть.
На протяжении всей жизни у Лабаса, по наблюдению Семеновой, «было сложное отношение» к теме еврейства. Но на московской выставке 1966 года он неожиданно оказался в одной компании с художниками, выросшими в местечке и знавшими идиш. В соседних с Лабасом залах были выставлены работы Меера Аксельрода и Менделя Горшмана. Первый был известен серией рисунков «Гетто», второй — иллюстрациями к «Конармии» Бабеля и рассказам Шолом-Алейхема. Эта нашумевшая в свое время выставка проводилась, как считает биограф, «в рамках идеологической кампании по восстановлению еврейских культурных институтов, уничтоженных в конце 40-х годов». Однако уже через год случилась Шестидневная война, и подобный «национальный либерализм» вновь оказался невозможен.