Первый маршал Польши
О книге Г. Матвеева «Пилсудский», вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей»
Эта книга, не успев появиться на наших книжных прилавках, тут же стала бестселлером. И не удивительно. Ведь именно личность Пилсудского во многом когда-то определила советско-польские отношения, да и сегодня продолжает отбрасывать тень на отношения между нашими странами.
Конечно, Пилсудский не самый лучший друг России, более того - это человек, немалую часть своей жизни с Россией боровшийся, поэтому на первый взгляд может показаться не совсем правомерным появление книги о нем в серии «Жизнь замечательных людей». Но это впечатление рассеивается по мере «погружения» в книгу. Именно погружения, так как повествование Г. Матвеева не отпускает вас, автор заставляет беспрекословно следовать за своим героем, и, если не сочувствовать ему, то, по меньшей мере, пытаться понять. И исчезают куда-то предвзятость, основанные скорее на «предании», чем на знании исторические стереотипы.
Перед нами предстает человек, всю свою жизнь боровшийся не против чего-то, а имевший перед собой одну великую цель - свободу Польши, ее независимость и достойное существование. Звучит несколько пафосно, но это правда. Российский читатель может принять этот постулат, ведь в нашей истории немало таких героев.
Он родился 5 декабря 1867 года в поместье Зулув Виленской губернии в семье богатого помещика, а умер 12 мая 1935 года, найдя свой последний приют на почитаемом всеми поляками краковском Вавеле. Сердце Начальника государства согласно его последней воле было захоронено в Вильно, в могиле его матери, нежно любимой сыном. Современный человек, возможно, ухмыльнется: «уж очень сентиментально для политика!». Но Пилсудский–то был человеком, во многом сформировавшимся все же в ХIX веке...
Путь от Зюка - так называли Пилсудского в детстве, до «дедушки», как неофициально называли его в период расцвета политической карьеры, оказался непростым и отнюдь не был усыпан розами. Он вобрал в себя и сибирскую ссылку, и тюремное заключение, и годы лишений, и многочисленные поражения. «За свою не самую долгую жизнь Пилсудский, - пишет Г. Матвеев, - потерпел немало неудач и совершил еще больше ошибок. Но никогда не сдавался, не опускал рук, а стискивал зубы и снова принимался за дело. Его энергия, решительность, постоянная готовность брать на себя ответственность и принимать решения, указывать путь другим и идти по нему вместе с другими сделали его имя легендарным уже при жизни».
Немало лет прошло с того майского дня 1935 года, когда не стало Пилсудского, но его имя не забыто в Польше: оно постоянно фигурирует в числе наиболее популярных исторических деятелей в социологических опросах.
Именно к Пилсудскому апеллируют современные польские политики, даже такие непохожие, как нынешний президент Л. Качиньский и его вечный оппонент, премьер Д. Туск.
Хотя трудно найти человека более далекого, чем Ю. Пилсудский, от либерализма, в верности идеям которого клянется Д. Туск, и, вместе с тем, от национализма и традиционного католицизма, к которым в известном смысле тяготеет Л. Качиньский. Уж какая там твердая вера, если Пилсудский из католика превратился в протестанта, чтобы жениться на любимой женщине, а впоследствии опять стал католиком! Варшавский митрополит, кардинал А. Каковский так характеризовал религиозность маршала: сомневается в существовании Бога, но глубоко верит в деву Марию. Заметим, правда, что подобного рода позиция нередко встречается среди поляков, несомненная религиозность которых носит, как это неоднократно отмечалось социологами, во многом обрядовый характер.
Существование легенды или даже мифа Пилсудского, несомненно. Автор книги приводит интересную оценку этого феномена, данную самим маршалом, в разговоре с женой английского министра иностранных дел Остина Чемберлена в 1927 г. В ответ на ее слова о желании познакомиться с человеком, несущим на своих плечах такую легенду, Пилсудский сказал: «Может, это легенда несет меня».
Однако легенда складывалась не гладко. Отец Пилсудского к моменту повзросления Юзефа разорился, юноше пришлось думать о выборе профессии и способе зарабатывания средств существования. Но положительный путь «органического труда» и «встраивания» в систему оказался для Пилсудского неприемлем. Больше, чем учеба юношу увлекает политическая деятельность, что закончилось для него, как и для многих других молодых людей того поколения - и русских, и поляков - тюрьмой и ссылкой. Вернувшись на родину, Пилсудский попытался было завершить свое образование, но дело не пошло, и молодой человек окончательно связывает свою жизнь с политикой. Вместе с автором мы наблюдаем сложные перипетии судьбы «товарища Виктора» (именно под этим именем знают отныне Пилсудского его коллеги по партийной работе, когда Юзеф становится членом Польской социалистической партии (ППС). Он обладал несомненными лидерскими качествами, и скоро становится одним из наиболее авторитетных людей в ней. Хотя был прекрасным публицистом, способным четко и убедительно излагать свои мысли, «товарищ Виктор» прежде всего - «практик революционной борьбы, конспиративной работы, организации людей на конкретные действия, без этого он терял интерес к жизни и впадал в ничегонеделание». Пилсудский не был, если можно так выразиться, традиционным марксистом, несмотря на свою принадлежность к социалистическому движению. Марксизм никогда не являлся для него догмой, но лишь инструментом для решения конкретной задачи - обретения национальной независимости, а уж потом социальной справедливости. «Будучи прагматиком, а не догматиком, - констатирует Г. Матвеев, - имея четкую, выбранную сознательно цель - независимость для своего народа (конкретнее, для поляков Российской империи – о чем обычно его биографы предпочитают не говорить), Пилсудский ради нее готов был на самые неожиданные даже для своих соратников шаги. Он был классическим примером политика с нестандартным мышлением, умеющего быстро осмысливать складывающуюся ситуацию и принимать не всегда оптимальные, но, как правило, оправданные решения. Как он признавался в 1931 году, ему всю жизнь претили любые доктрины. «Доктрины дают спокойствие, с которым люди не любят расставаться. В жизни все постоянно меняется, развивается, доктрины же стоят на месте».
Будучи человеком не корыстным, не стремящимся к личному обогащению, Пилсудский, не особенно заботясь о нормах морали, шел на все, чтобы добыть деньги для реализации поставленной цели. Будучи российским подданным, он легко идет на государственную измену, вступив во время русско-японской войны в контакты с японской разведкой, взяв на себя обязательства всячески вредить России посредством пропагандистской работы, организации акций саботажа и диверсий (акция «Вечер»).
Конечно, российскому читателю не очень приятно читать о коварных замыслах «товарища Виктора», но стоит вспомнить о том, как вела себя российская молодежь в это же время, посылая поздравительные телеграммы японскому императору после поражения наших войск.
Интересно, что во время визита в Японию Пилсудскому всячески препятствовал в достижении соглашения с японскими властями еще один поляк, бывший в то время в Токио – Роман Дмовский, лидер польских национал-демократов (эндеков). Этот неизменный соперник Пилсудского, один из интереснейших польских политических мыслителей и геополитиков, имел несчастье вечно проигрывать своему противнику. Причем не только в политике: в свое время и пан Юзеф и пан Роман были влюблены в одну женщину - Марию Юшкевич. «Прекрасная дама» (пенькна пани по-польски, которую называли еще «ППС без С») предпочла национальному демократу социалиста. Правда, последний через некоторое время оставил ее ради другой женщины.
Вернувшись в Польшу после самого длительного в его жизни заграничного путешествия, Пилсудский сталкивается с серьезными разногласиями в рядах ППС, основанными на разном понимании стратегических целей: что главное - социальная революция в союзе с российским пролетариатом, или национальная независимость, естественно, без такого союза. Пилсудский, он же «товарищ Мечислав» - сторонник второй позиции, точки зрения «старых» партийцев. Он за решительные действия – организацию боевых дружин, «эксы», то есть экспроприацию средств у властей для достижения поставленных целей.
Читатель с интересом узнает, как будущий глава польского государства увлеченно планировал организацию вооруженных ограблений с вполне «низменной» целью добычи денег. Не для себя, конечно, а для польского дела.
Что-то очень знакомое, не правда ли: ведь и в нашей истории были главы государства, в своей революционной молодости таким же способом добывавшие деньги на «великие цели».
В те годы достичь «великих целей» польским революционерам не удалось. Надежды на революционный подъем не оправдались. В книге показано, как Пилсудский ищет другие пути, все более отходя от социалистического движения и попадая под власть новой идеи - легионов. Он был убежден, что польские военизированные формирования помогут возвращению польского вопроса на международную арену, а значит, будут способствовать вожделенной цели - обретению независимости. К моменту начала Первой мировой войны Пилсудский, «все больше обосабливается от своего окружения… превращается в безусловный авторитет для определенной, весьма сплоченной группы людей, посвятивших свою жизнь общей цели - освобождению русской части Польши».
Книга Г. Матвеева – это не столько политическая биография, сколько очень удачная и убедительная попытка создания психологического портрета политика. На протяжении всего повествования автор пытается проникнуть во внутренний мир Пилсудского, при этом, не обвиняя, не оправдывая его поступков. И читатель невольно попадает под обаяние именно такого подхода, не спеша осуждать или восхищаться. Мы, по крайней мере, со смешанными чувствами следим за будущим маршалом, когда он на своей легендарной Каштанке въезжает в августе 1914 года в оставленный русскими войсками город Кельце, рассчитывая на триумф, но столкнувшись скорее с разочарованием: поляки не проявили особого энтузиазма и надежды Пилсудского на национальное восстание против России, которое он обещал австрийцам, не оправдались. Автор книги приводит интересное стихотворение О. Мандельштама, свидетеля тех событий:
Поляки! Я не вижу смысла
В безумном подвиге стрелков,
Иль ворон заклюет орлов?
Иль потечет обратно Висла?
Или снега не будут больше
Зимою покрывать ковыль?
Или о Габсбургов костыль
Пристало опираться Польше?
История показала, что «костыль» действительно был выбран не самый удачный. Но Пилсудский опирается на него в полной мере и открыто переходит на службу Францу Иосифу, на которой оставался около двух лет. Отказавшись впоследствии от сотрудничества с державами Тройственного союза, Пилсудский попадает в германскую тюрьму, что обернулось для него не только лишениями, но и укреплением имиджа мученика борьбы за свободу Польши. «В сознании многих поляков понятие борьбы за независимость и имя Пилсудского слились в одно целое… он стал на обыденном уровне символом героизма, мудрости и патриотизма». С 1915 года в Польше сложилась традиция празднования именин Пилсудского 19 марта, продолжавшаяся до 1939 года. Ему слали поздравления, подарки, посвящали стихи.
Пилсудский верит в свою звезду и верит в Польшу, хотя при этом не очень верит в поляков. О соотечественниках он не раз высказывался, по меньшей мере, критически.
В частности, в 1915 году он называл поляков «позором Европы и тридцатимиллионным пятном на человечестве». Однако среди миллионов немало нашлось людей, никак не подпадавших под характеристику «народа, никогда не способного ни на какое действие». Во всяком случае, такими были члены легендарной первой бригады, бесконечно преданные своему вождю и не раз эту преданность доказавшие действием, не только в период борьбы за независимость, но и после ее обретения в 1918 году. В книге подробно проанализированы сложнейшие вопросы этого процесса, роль в нем польских политиков и политиков европейских, война за границы нового государства, которое никоим образом не проявляло кротость и готовность к уступкам,
В независимой Польше Пилсудский получает право сформировать правительство. Сам же он возлагает на себя обязанности начальника государства. Такая должность была известна в польской политической традиции и соответствовала руководителю государства в экстремальных обстоятельствах (первым таким начальником государства был Т. Костюшко). Полномочия Пилсудского были весьма широкими: он, по сути, исполнял функции президента, возглавлял армию. Некоторые исследователи полагают, что это были диктаторские полномочия. Однако Г. Матвеев считает, что, для такого утверждения, применительно к данному периоду, нет достаточных оснований.
Очень скоро начальник государства становится и Первым маршалом Польши. Именно в этом качестве Пилсудский возглавляет польскую армию в годы российско-польской войны. Драматические события тех лет, споры, существующие в историографии вопроса, взгляды Пилсудского на восточную политику – весь этот сложный конгломерат так важных для российского читателя вопросов рассмотрены в книге подробно и интересно.
Вряд ли кто-то среди интересующихся российской историей останется безучастным при чтении страниц, повествующих о столкновении наших «первых маршалов» с польским.
Не менее захватывающи и страницы, посвященные политическому бытию Первого маршала в оказавшейся такой непростой жизни независимой Польши, о том, как непросто дался ему государственный переворот 1926 года. Нехорошее это дело - свержение законной власти. Но, читая книгу Г. Матвеева, понимаешь, что этот «злодей Пилсудский» вовсе не был «страшно далек от народа». Многие в Польше ждали от него именно такого поворота событий. Ведь демократия была такой несовершенной, а пропаганда такой активной! Пилсудского «славили, славили, славили и при этом настойчиво внушали полякам мысль, что государство должно жить не по конституции, поскольку она плоха, а по понятиям Пилсудского - единственного человека в Польше, знающего, что нужно стране». И не один поляк просил «любимого пана коменданта» разогнать «эту грызущуюся банду».
Конечно, отнюдь не все в стране приняли свершившийся переворот: были люди с оружием в руках защищавшие конституцию, пролилась кровь, что до конца дней мучило Пилсудского. Но, как пишет Г. Матвеев, «… парламентаризм образца 1921 г. не прижился в Польше, так и оставшись «платьем на вырост».
Сам «дедушка» по поводу переворота 1926 г., со свойственной ему безапелляционностью, заявлял следующее: «Я решился на него сам, в соответствии со своей совестью, и не считаю нужным объясняться по этому поводу». Да кто бы и посмел требовать объяснений! Если таковые и находились, им быстро находили соответствующее место. После переворота состоялись выборы президента. Большинство выборщиков проголосовало за Пилсудского. Ликование охватило страну. Сторонники маршала были настолько полны энтузиазма, что один из них - генерал Гурецкий прошествовал с группой офицеров к памятнику Ю. Понятовскому в Варшаве и доложил покойному маршалу Франции, что первый маршал Польши избран президентом. Но Пилсудский отказался принять пост, несмотря на все просьбы общественности (в последних не было недостатка).
Он формально оставался «над схваткой», обеспечив себе контроль над армией и внешней политикой и сохранив, по меньшей мере, видимость парламентских институтов. Его власть была большей, чем власть формальная, она, как это ни выспренно звучит, распространялась на умы и сердца многих граждан Польши. В стране складывается настоящий культ Пилсудского, его именины становятся практически главным национальным праздником, памятники и бюсты маршалу появляются во многих польских городах и весях. При этом пропаганда режима культивирует образ вождя как воплощение государственной идеи. Культ Пилсудского предлагается воспринимать как культ государства, призванного объединить всех - и поляков и представителей, столь многочисленных в Польше, национальных меньшинств. Жизнь показала, что реализация этой идеи не очень удалась маршалу, как и реализация многих других его идей, что, наверное, неизбежно для любого политика и человека вообще.
Однако при любом отношении к герою книги невозможно оспорить одно: он до конца дней своих остался верен одной идее - служению Польше.
Конечно, отношение российского читателя к сложной фигуре Пилсудского не может быть однозначным, в силу чисто объективных исторических причин. Но представляется бесспорным, что подобная биография Первого маршала Польши, написанная талантливо и с глубоким знанием темы, безусловно заслуживает внимания.
В любом случае, книга дает тот конкретный исторический материал, без которого трудно понять весь комплекс отношений Москва-Варшава и в ХХI веке.