Первый переворот Уго Чавеса

Первая отечественная биография Уго Чавеса вышла в издательстве «Молодая гвардия»
 

Эпоха венесуэльского президента Уго Чавеса еще не настолько далека от нас, чтобы была предпринята попытка объективной оценки его роли в истории. Но и близость ее к нам позволяет не упустить важных деталей жизни последнего латиноамериканского команданте.
 

Изданную в 2013 году в серии ЖЗЛ биографию Уго Чавеса, написанную журналистом Константином Сапожниковым, нельзя назвать новой. Два года назад эта же книга выходила в дополнительной к ЖЗЛ серии «Биография продолжается», но смерть Чавеса, как это часто бывает, стала поводом для того, чтобы книгу переиздать.
 

Книга Сапожникова — о национальном лидере, который последовательно отстаивал суверенитет и демократию в своей стране, отражая удары со стороны американской империи. В этом смысле книга не претендует на объективность (спонсорство «Роснефти» при публикации тому доказательство). Тем не менее представленные в ней факты могут послужить аргументами в пользу той точки зрения, что цитаделью свободного мира сегодня является Латинская Америка, а не Европа.
 

«Русская планета» с разрешения издательства «Молодая гвардия» публикует фрагмент биографии Уго Чавеса, посвященный его участию в неудачной попытке государственного переворота 4 февраля 1992 года в Венесуэле.
 

Первым выполнил поставленную задачу Хесус Урданета. Он позвонил Чавесу через три часа после совещания в Сан-Хасинто и доложил: «Птичка попала в клетку». Это означало, что в соответствии с планом «Самора» он установил полный контроль над парашютной бригадой, в которой служил, разоружив и поместив под арест ее старший офицерский состав.
В 18:40 Чавес стал хозяином положения в казармах Маракая, отведенных ему по плану. В 21:00 колонна автобусов с парашютистами тронулась к столице. Чавес был спокоен за свои тылы. В Валенсии, в 30 километрах от Маракая, его друзья — боливарианские капитаны — без единого выстрела подчинили себе воинские части, которые могли доставить немало хлопот заговорщикам, если бы там взяли верх «люди Переса».
 

Перегруженные людьми и оружием автобусы медленно продвигались по извилистому горному шоссе в сторону Каракаса. Представители «Causa R» Али Родригес и Рафаэль Ускатеги напрасно ждали с полуночи 3 до рассвета 4 февраля у алькабалы Ла-Тасон, где Чавес должен был передать им грузовик с оружием и боеприпасами. В последний момент Чавес с головным отрядом колонны решил направиться в Каракас другой дорогой, через Техериас. Изменение маршрута он позднее объяснил тем, что возникла опасность засады в Ла-Тасоне. По версии руководства партии «Causa R», Чавес, вопреки обещаниям, никогда не собирался вручать оружие «штатским» лицам.
 

Когда в 22:00 в аэропорту Майкетия приземлился самолет президента Переса, офицеры Почетной гвардии, которые участвовали в заговоре и должны были арестовать президента, уже были задержаны. Министр Очоа доложил Пересу об угрозе военного переворота. Во время доклада поступила информация о захвате военными мятежниками Форта Мара в Сулии. Стало очевидно, что заговор носит масштабный характер. Надо было принимать срочные меры для разгрома «путчистов». Президентский кортеж направился в Мирафлорес.
 

Обходной путь через Техериас занял больше времени, чем предусматривалось планом. Автобусы с парашютистами Чавеса, Чириноса, Сентено и других офицеров добрались до Каракаса незадолго до полуночи.
К Военно-историческому музею, расположенному в бывшей казарме Ла Монтанья на высоком холме неподалеку от Мирафлореса, Чавес подъехал на двух автомашинах с четырьмя парашютистами. Предполагалось, что в музее разместится центральный командный пункт заговорщиков. В прошлом все перевороты в столице начинались здесь, в точке, позволяющей контролировать центральные районы столицы, в том числе — президентский дворец. К своему удивлению, Чавес обнаружил в музее группу офицеров. Они были лояльны президенту Пересу и настроены решительно: доступ на территорию закрыт! Чавес сумел убедить их, что направлен для усиления охраны и что вскоре прибудут дополнительные части парашютистов. Но драгоценные минуты уходили. Недоверие стражников удалось преодолеть, а вот наладить радиосвязь с группами не получилось.
 

Полностью взять музей под контроль смогли только в три часа ночи, когда у его стен появилась колонна парашютистов под командованием майора Сентено. Полковник, начальник охраны, решил не оказывать сопротивления. Радиосвязь по-прежнему не работала, по телефону удалось дозвониться до Урданеты и Ортиса. Ничего обнадеживающего они не сообщили.
К этому времени у президентского дворца уже шел бой. Офицеры из столичного гарнизона вели атаку на Мирафлорес, но ответный огонь, в том числе из соседнего с дворцом административного здания, был настолько плотным, что прорваться на территорию дворца не удавалось.
 

Атакующих было около пятидесяти человек. Они прибыли на двенадцати легких танках типа «Драгон», но без снарядов. Получить их со складов не удалось. Поэтому два танка были использованы как тараны. Тяжелая защитная решетка главного входа была сбита, и один из «Драгонов» прорвался к той части Мирафлореса, в которой располагался кабинет президента. Группе парашютистов под кинжальным огнем защитников дворца удалось проникнуть через «Золотой вход» в протокольный зал, соседствующий с кабинетом президента.
 

Прислушиваясь за массивной дверью кабинета к звукам перестрелки, Карлос Андрее Перес с автоматом в руках готовился к наихудшему исходу. Телохранители вели огонь из примыкающих к кабинету помещений и коридора. Двое из парашютистов, проникших во дворец, были тяжело ранены. Чтобы спасти их и не допустить новых потерь, атакующая группа спешно покинула территорию дворца.
 

В этот момент президент принял рискованное решение: оставить дворец и обратиться к венесуэльцам по телевидению. Народ должен знать, что глава государства исполняет свои обязанности и контролирует ситуацию. Для эвакуации Переса начальник Службы безопасности использовал личную автомашину бывшего президента Лусинчи, которую по его просьбе накануне отремонтировали. Экипаж танка «Драгон», находившийся на улице в 50 метрах от ворот, не сразу отреагировал на неожиданное появление роскошного лимузина. Очередь из пулемета прошла мимо.
 

Парашютисты пытались изменить ситуацию в свою пользу и, прячась за танками, вели огонь по дворцу с авениды Урданета и прилегающих улиц. Майоры Педро Аластре Лопес, Карлос Диас Рейес, капитаны Рональд Бланко Ла Крус, Анто-нио Рохас Суарес, Ноэль Мартинес Риверо и другие офицеры отчаянно нуждались в поддержке, но части из Маракая запаздывали. В радиоэфире было пусто, и отсутствие информации все больше беспокоило заговорщиков.
Перес выступил по телеканалу «Веневисьон» с обращением к нации и пообещал быстрое подавление мятежа. Позже он выступил еще раз, подтвердив, что сохраняет контроль над страной. В словах президента было много неопределенного и неясного.
 

Венесуэльцы оставались в недоумении. Кто вывел боевую технику на улицы столицы и других городов? Если это военный мятеж, то каковы его цели? Кто возглавляет восстание?
Обращение к народу от имени «МВR-200» Чавес записал заранее. Организовать передачу обращения по государственному телеканалу должен был младший лейтенант Хуан Валеро Сентено. Однако он, не имея опыта, допустил технический просчет: речь Чавеса была записана на кассету VHS, а аппаратура телеканала использовала кассеты U-matic. Времени на перезапись не было. Не предусмотрели заговорщики использование такого эффективного средства информации в условиях Венесуэлы, как радио.
 

...Безвыходность ситуации становилась Чавесу все более очевидной. План «Операции Самора» разваливался на глазах. Его позиция в Военном музее стала уязвимой. Бросать на штурм Мирафлореса отряд в сотню парашютистов без танковой поддержки было безумием: морские пехотинцы уже заняли все высоты по периметру дворца. Особую опасность представляли те, кто расположился в обсерватории Кахигаль на соседнем холме. Они вели беспокоящий огонь по музею и контролировали подъезды к нему — с авениды Сукре и с Кальварио, еще одного холма вблизи президентского дворца.
В районе Мирафлореса перестрелка затихла. Видимо, генерал Сантелис сказал правду: атака на дворец подавлена. Оборону дворца, конечно, усилили, и если даже удастся прорваться к нему, то большой кровью. Президент Перес выступил по телевидению («все под контролем»), поэтому ждать спонтанных действий гражданского населения в поддержку их выступления не приходится.
 

В 06:15 над Военным музеем несколько раз прошли на бреющем полете два самолета F-16. Министр обороны, проявляя настойчивость, вновь позвонил Чавесу. За минувшие сутки лидер восстания ни разу не сомкнул глаз, был уставшим и, по некоторым свидетельствам, деморализованным. После минутного раздумья он все-таки взял трубку.
Очоа дал Чавесу свое видение ситуации в стране. Подчеркнул, что конституционное правительство контролирует положение, а воинские подразделения в Каракасе в большинстве своем сохранили верность президенту. Очоа не стал скрывать, что в Ла-Карлоте продолжаются бои, но дело близится к развязке:
— Из-за вашего упрямства гибнут люди, это будет на вашей совести.
После небольшой паузы Чавес ответил:
— Мой генерал, дайте мне десять минут на размышление.
— Вы их имеете.
Новый звонок министра прозвучал ровно через десять минут. На этот раз Очоа добился своего.
— Мой генерал, мне нужны гарантии для сдачи.
— Считайте, что вы их получили, и вы, и другие офицеры. Даю вам мое слово.
— Мой генерал, я складываю оружие.
 

Сапожников К. Уго Чавес — М.: Молодая гвардия, 2013