Певцы во стане русских воинов
Дмитрий Шеваров. Двенадцать поэтов 1812 года. - М.: Молодая гвардия, 2014 (серия "Жизнь замечательных людей")
В Большой серии "ЖЗЛ" вышла прекрасная, на мой взгляд, книга знатока русской поэзии Дмитрия Шеварова, автора книг "Добрые лица" (2010), "Год с русскими поэтами" (2011), различных антологий, журнальных и газетных публикаций.
Влюбленность Дмитрия Шеварова в русскую поэзию всегда освещает его книги и публикации каким-то особым светом, который не только светит, но и греет. "Это "собранье пестрых глав", в которых я стремился хоть на несколько мгновений воссоздать для читателя атмосферу Двенадцатого года, - пишет в предисловии автор. - Мне хотелось, чтобы эта книга была не о литературных отношениях, а о дружбе и дружестве. О том, что раньше называли "дружескими узами". О том, как эти узы спасали людей в одной из самых драматических эпох всемирной истории".
И в самом деле, это книга не столько о литературе, сколько о людях, причастных к войне 1812 года. В свете этого грозного события все оказываются равны: и великие поэты Жуковский, Глинка, Вяземский, Батюшков, и малоизвестные или даже вовсе неизвестные сегодня - Кайсаров, Чичерин, Шаликов, Петин, Остолопов. Недаром в названии статей Шеваров напоминает, что Жуковский был не только поэтом, но поручиком, Батюшков - штабс-капитаном, Вяземский - корнетом. А вот забытый ныне поэт Сергей Никифорович Марин (1776-1813) был полковником.
Кстати, дата 1813, как дата смерти, не раз встречается в книге. Мы иногда забываем о том, что война 1812 года двенадцатым годом не закончилась. После изгнания Наполеона из России русские войска прошли пол-Европы и вошли в Париж. От ран, полученных на полях европейских сражений, погибли майор Андрей Сергеевич Кайсаров, гвардии поручик Александр Васильевич Чичерин, гвардии полковник Иван Александрович Петин...
До стихов ли им было во время боев? А после войны о ней писали те, о ком мы знаем: Василий Андреевич Жуковский, Денис Васильевич Давыдов... Но, между прочим, учителем Давыдова в поэзии был не кто иной, как забытый Сергей Никифорович Марин. При жизни он не издал ни одного сборника своих стихотворений, но песню на его стихи "Преображенский марш" распевали русские солдаты, входившие в побежденную столицу Франции.
А кто сегодня помнит вологодского прокурора Николая Федоровича Остолопова, создателя "Словаря древней и новой поэзии", первого обширного словаря поэтических "троп и фигур", включавшего в себя 424 термина? (Для справки: в современном "Поэтическом словаре" Квятковского - 670 терминов.)
Некоторые из забытых поэтов, о которых пишет Шеваров, мелькают как персонажи в "Войне и мире" Льва Толстого. Так что книга может рассматриваться еще и как дополнительный комментарий к великой эпопее.
"Как ценили поэтов наши генералы! - пишет Дмитрий Шеваров. - Хотя, казалось бы: куда надежнее в военное время иметь адъютантом опытного офицера, четкого профессионала, который не будет витать в облаках. Но генералы упрямо брали в адъютанты мечтательных поэтов. Впрочем, поэты, тогда еще совсем молодые люди, могли не только писать стихи и мечтать, но и судить о жизни и смерти с той мудростью, какая не всегда дается и старикам. Под созвездием полководцев служило созвездие поэтов. В адъютантах у Милорадовича были Петр Вяземский и Федор Глинка. Правой рукой Багратиона был Сергей Марин. При главной квартире, рядом с Кутузовым, служили Кайсаров и Жуковский. Весь зарубежный поход Константин Батюшков прошел рядом с легендарным генералом Раевским".
И поэтам, и полководцам было что вспомнить после войны. Однако почти никто из них не оставил мемуаров о войне. "Из поэтов 1812 года лишь братья Глинки, князь П.И. Шаликов и Д.В. Давыдов оставили развернутые воспоминания о пережитом. Никто из русских литераторов - участников и свидетелей великой александровской эпохи - не создал ничего подобного "Жизни Наполеона" Стендаля, не написал свою "Жизнь Александра".
Не оставили сколько-нибудь подробных воспоминаний и наши славные военачальники, не говоря уже о простых офицерах и солдатах. Оставшиеся же воспоминания легко помещаются в одном-двух томах. Какой контраст в сравнении с французской мемуаристикой. Одни лишь военнослужащие, состоявшие в 1812 году в 4-м армейском корпусе вице-короля Италии, оставили свод из десятков томов воспоминаний! Их написали и генералы, и офицеры, и даже рисовальщик топографического бюро..."
Вот как объяснял причины нашего "молчания" о войне 1812 года Петр Андреевич Вяземский: "Русские не только не злопамятны, но и не хвастливы. Довольствуясь тем, что исполнили свою обязанность, что сделали свое дело, они не имеют нужды, просто не любят, чтобы им часто и беспрерывно напоминали об их подвигах. Патриотически-водевильные куплеты, памятные книжки, "Что день, то победа" (это Une victoire par jour - французское сочинение) не могли бы иметь у нас продолжительный успех. Мы предоставляем это французам, которые после поражений своих хотели пером вознаградить себя за неудачи, понесенные оружием. И ныне, после тридцатилетнего мира, не притупилось еще их воинственное и победоносное перо. Задним числом переделывают они события. Не довольствуясь многими одержанными победами, они за письменным столом, сдав себе все козыри, переигрывают сражения, однажды уже проигранные на поле битвы..."
Вспоминая стихотворение В.А. Жуковского "Певец во стане русских воинов", Дмитрий Шеваров задается вопросом: "А что для нас стоит за этими стихами? Неужели мы утратили не только этот высокий слог, но и сами чувства, те движения души, которые когда-то составляли главное счастье человеческой жизни? К счастью, и эпоха Двенадцатого года, и рожденная тогда литература еще много говорят нам. Мне выпало счастье дружить с людьми, которые живут в нравственных категориях начала девятнадцатого века, даже и не сознавая этого. Они просто не умеют жить иначе. Вслед за Баратынским они могли бы повторить: "Мы те же сердцем в век иной..."
Это книга о дружбе, о любви, о чести, о преданности Отчизне.