Подвиг разведчика
В СССР звания Героя Советского Союза были удостоены 12 777 человек. Не так уж и много за почти полвека, что существовала награда. И это при том, что стране выпало такое страшное испытание, как Великая Отечественная война.
А теперь, как говорится, положа руку на сердце давайте признаемся: многих ли из них, отмеченных Золотой Звездой Героя, мы знаем? Многие ли имена сегодня на слуху? Да нет, конечно же. Что и огорчает.
Московский писатель Александр Бондаренко, полковник запаса, «краснозвёздовец» и давний друг нашего журнала, активно восполняет этот пробел. Причём героями своих книг он выбирает людей, о которых по самому роду их службы не полагалось много говорить, — чекистов- разведчиков. Иными словами — солдат невидимого фронта. На этот раз внимание Александра Юльевича привлекла судьба Героя Советского Союза Виктора Александровича Лягина (1908−1943).
Выпускник Ленинградского политехнического института, сокурсник одного из создателей танка Т-34 Михаила Ильича Кошкина, Лягин перед войной работал в Сан-Франциско и Нью-Йорке по линии научно-технической разведки НКВД. 14 июня 1941 года он возвратился в Москву, чтобы уже в августе возглавить нелегальную резидентуру, действовавшую в оккупированном гитлеровцами причерноморском городе Николаеве, а потом и всё николаевское подполье. Город, в котором, по словам одного из руководителей Третьего рейха, «немецкие солдаты чувствуют себя, как на курорте», вскоре превратился для них в сущий ад. В этой борьбе капитан госбезопасности погиб в застенках гестапо. Звание Героя Советского Союза ему было присвоено посмертно в 1944 году.
Книга «Виктор Лягин. Подвиг разведчика» — это не только рассказ о малоизвестных страницах нашей истории, подвигах разведчиков и подпольщиков, но и, как справедливо замечает в предисловии нынешний ректор Санкт-Петербургского политеха академик Андрей Иванович Рудской, попытка ответить на многие вопросы, которые на первый взгляд кажутся риторическими. А именно: какие силы поддерживали волю людей в нечеловеческих испытаниях? Что побуждало их возвыситься до презрения к смерти? Как они могли без колебаний жертвовать жизнью, когда того требовали обстоятельства?