Последний советский писатель
В знаменитом книжном проекте «Жизнь замечательных людей», выходящем уже третий век, появилась новая серия — «Современные классики». Событие долгожданное. Действительно, вглядываешься в привычные переплеты с факелом, ставшим эмблемой ЖЗЛ, в фамилии многих героев, особенно писателей конца ХХ века, — и не покидает ощущение некоторой запоздалости. Да, выпустила «Молодая гвардия» биографии Шолохова, Вампилова, Распутина, Рубцова, Аксенова, Шукшина, Вознесенского, Бродского. Но классиками-то они стали при жизни! Отчего же было не написать о них еще тогда?
Новое современное оформление (факел, слава богу, остался), непривычный пока еще дизайн, увеличенный шрифт заметно отличают книгу Ольги Яриковой, которая открыла новую серию. Да и название запоминающееся: «Юрий Поляков. Последний советский писатель». Это выражение Сергея Владимировича Михалкова. Патриарх советской литературы, автор гимна и «Дяди Степы», создатель сатирического киножурнала «Фитиль», видимо, чувствовал в поляковском взгляде на действительность нечто родственное. Понимал это так: критикуя всех и вся, молодой тогда Поляков надеется сделать советскую жизнь лучше, а общество — справедливее.
Ярикова абсолютно права, когда в предисловии отмечает присутствие Юрия Полякова на поле «гротескного реализма» — именно так критики назвали освоенный им метод постижения действительности, восходящий к Гоголю и Салтыкову-Щедрину.
Сам я впервые о Полякове узнал в армии почти 40 лет назад, услышав в редакции дивизионной газеты в Мукачево, где служил, рассказ приехавшего из Германии капитана Щепеткова о недавнем, как тогда было принято элегантно выражаться, дембеле, умном и способном парне, который (капитан был уверен!) станет хорошим писателем.
Правда, первая тоненькая (зато с тиражом по нынешним временам нереальным — 30 тысяч) поэтическая книжка Полякова «Время прибытия» прошла мимо меня, а вот запрещенные военной цензурой «Сто дней до приказа» и прогремевшую на всю страну публикацию в журнале «Юность» повести «ЧП районного масштаба» помню прекрасно. И даже видел спектакль «Кресло» по этой повести, которым в 1987-м открылся театр-студия Табакова. О чем, правда, Олег Павлович теперь вспоминает неохотно.
Выход «Последнего советского писателя» для кого-то из коллег Полякова стал ЧП, причем далеко не районного масштаба. Такого, как говорится, не бывало — прижизненная биография в 1000 страниц! Да еще 5 тысяч экземпляров… И вообще — почему именно он? Ехидные высказывания в «Фейсбуке», разговоры в ЦДЛ… Книга о Полякове, да и сам он, в моей защите не нуждаются, но хотелось бы кое-что сказать его критикам и оппонентам. Назовите мне другого современного писателя, у которого к 60 годам вышло не одно собрание сочинений, активно раскупаются не только новые романы, сразу становящиеся бестселлерами, но и произведения, которые востребованы публикой на протяжении десятилетий. Количество переизданий и переводов «Козленка в молоке» неведомо, по-моему, даже Ольге Яриковой. Недавно в Театре сатиры прошел 300-й спектакль по пьесе «Хомо эректус», а во МХАТе имени Горького — постоянный аншлаг на спектакль в постановке Татьяны Дорониной «Как боги…». Публицистика его тоже более чем востребована — статьи в руководимой им уже 15 лет «Литературной газете» вызывают массу откликов. На интервью с Поляковым — всегда очередь, телегруппы в редакцию приезжают чуть ли не каждую неделю…
Конечно же, серия «Современные классики» будет продолжаться. И начало ей положено. Ольга Ярикова подробно, но не академично рассказывает об истории создания произведений Юрия Полякова, об обстоятельствах его жизни и творчества, накладывающихся на биографию страны. Все это дополняется впервые напечатанными фрагментами из неопубликованных поляковских мемуаров и дневников — «Против антиисторизма», «Как ссорился Борис Николаевич с Михаилом Сергеевичем», «Что такое российская литература?» и другими. Так что получилось два в одном: биография плюс наброски еще не написанных книг.
Внимательно и, как всегда, несколько иронично сквозь очки всматривается с обложки Юрий Поляков — современный классик, о котором мы теперь многое знаем.