Прекрасные властительницы «ЖЗЛ»: 120 ЛЕТ ЛЕГЕНДАРНОЙ СЕРИИ
Есть в гносеологии такое понятие – «избыточные знания». В шутку их обычно называют «лишними». Потому как в повседневной нашей жизни извлечь из них сиюминутную пользу не получается. Они выходят за круг той информации, которая необходима нам для решения бытовых или профессиональных задач. Но это и есть тот самый стратегический запас, с помощью которого мы в состоянии строить и – что ещё важнее – воплощать наши самые дерзкие, самые далеко идущие планы. Биографии выдающихся предшественников не без основания считаются одним из краеугольных камней в фундаменте таких «построек». Особенно когда речь идёт о личностной самореализации.
Сколько людей, вдохновлённых жизнеописаниями Юлия Цезаря, Александра Македонского, Бонапарта, круто меняли русла своих судеб!.. В мире, устроенном по мужским законам, сильной половине человечества легче искать для себя достойные примеры. Но и прекрасной его половине есть откуда черпать силы и вдохновение. В знаменитой серии «ЖЗЛ» собраны биографии выдающихся женщин, чьи имена по праву вписаны в мировую историю. Сегодня мы представляем жизнеописания тех, кто своей волей или силой обстоятельств был вознесён на вершины власти и могущества. Открыв любую, даже натуры скептические смогут очень быстро убедиться в том, что «избыточные знания» отнюдь не бесполезны. Не говоря уже о том, что это просто увлекательное чтение.
Екатерина Великая: северная Минерва
О ней написано столько, что никаких загадок вроде бы остаться не должно. Увы, Екатерина II может служить классическим примером «заштамповывания» выдающейся личности для облегчения её восприятия «широкими массами». Однако Ольга Елисеева сумела собрать в своей книге немало авторитетных свидетельств, в свете которых образ императрицы начинает обретать контуры, существенно отличающиеся от тех, что прочно обосновались в сознании большинства наших сограждан. При этом автор не просто звено за звеном спаивает цепь последовательных событий, как это полагается беспристрастному биографу, но ищёт психологическое обоснование каждому мало-мальски значительному поступку Екатерины, пытается проникнуть во внутренний мир этой очень сильной и очень закрытой личности. Провинциальная принцесса, мечтающая сделать хорошую партию; великая княгиня, мечущаяся меж жестоким супругом и деспотичной свекровью; чужестранка, дерзнувшая завладеть короной огромной державы: в любой ситуации нас подвигают к тому, чтобы видеть не фигуру на шахматной доске большой политики, а неординарного человека, со всеми присущими ему достоинствами и недостатками.
Собственно, к каждой из упоминаемых в книге значимых фигур екатерининского царствования автор подходит с этой бинарной мерой, стараясь в равной мере счистить с исторических персонажей и грязь слухов/сплетен, и позолоту «святости». Многие читатели будут весьма удивлены, узнав, что знаменитый издатель Н.И. Новиков достоин не только лавров просветителя, но и клейма не слишком чистого на руку таможенного чиновника, а не менее знаменитый правдолюбец А.Н. Радищев был не так уж правдив, заведомо сгущая краски в «картинах жизни», виденных им на пути из Петербурга в Москву (следовавший тем же маршрутом Роман Цебриков, переводчик Коллегии иностранных дел, в частных записках живописует гораздо более радужные «пейзажи»).
Главы, посвящённые заговору с целью свержения Петра III и собственно перевороту, читаются как увлекательный авантюрный роман, а история убийства императора выстроена по всем законам детективного расследования, так что даже осведомлённый читатель обнаружит в ней немало до сих пор неразрешённых загадок (к примеру, касающихся точной даты убийства незадачливого правителя). И каждый поворот сюжета, каждая версия подкреплены скрупулёзно подобранными «показаниями» непосредственных участников событий или лиц, на добросовестность которых вполне можно положиться.
Современники в зависимости от собственных пристрастий, как правило, видели в Екатерине либо благодетельницу отечества, либо коронованную распутницу-самозванку, либо самодержавного деспота. Следующие поколения в большинстве своём следовали их примеру. И похоже, никому не приходило в голову задаться вопросом, а была ли эта женщина, наделённая многочисленными талантами, сказочным богатством и практически неограниченной властью, по-человечески счастлива. Для Елизаветы царский трон был своего рода удобным диваном в будуаре, для Петра III – возвышением на плац-параде, а для Екатерины он стал, по мнению автора, «креслом, вплотную придвинутым к рабочему столу», в ящиках которого рескриптов и указов было во много раз больше, чем нежных любовных посланий. Впрочем, в «Записках» императрицы, подводящих итог её блестящего царствования, есть замечательная фраза: «Счастье не так слепо, как его себе представляют».
Екатерина Дашкова: амазонка переворота
Выжатые лимоны выбрасывают, не правда ли? Но княгиня Дашкова никогда так не поступала. Даже находясь в гостях, Екатерина Романовна, выжав сок в бокал с сахарной водой (очень она лимонад любила), без всякого смущения отправляла плод в карман, а дома находила достойное применение лимонной цедре. Враги считали её скаредной, вспыльчивой и чересчур амбициозной, друзья превозносили тонкий ум, глубокую эрудицию и рачительность при управлении многочисленными имениями.
Эта гордая и своенравная женщина не обладала ни красотой, ни элегантностью, ни скромностью, словом, ни одной из добродетелей, каковые XVIII век предписывал её полу. И вместо того, чтобы тихо провести свои дни в хлопотах по дому и в заботах о детях, Екатерина Дашкова решила во что бы то ни стало добиться признания на мужском поприще в мире, где доминировали мужчины. В том, как ей это удалось, и пытается разобраться живущий ныне в Америке потомок неукротимой княгини – Александр Воронцов-Дашков. Знаменательно, что впервые его книга вышла под эгидой Филадельфийского философского общества, в члены которого княгиню некогда рекомендовал сам Бенджамин Франклин.
Автор, стараясь, насколько это возможно, сохранить объективность, всё время проводит параллели между реальными событиями и их изложением в мемуарах Дашковой, написанных с единственной целью – восстановить справедливость, в коей, как она считала, ей было отказано капризной императрицей. Когда Дашкова познакомилась с Екатериной, ей было пятнадцать, а великой княгине – уже за тридцать. Не знавшая матери девушка, выросшая в полном небрежении отца, обожавшего светские удовольствия, и дяди, увлечённого придворными интригами, боготворила старшую подругу. Верила, хотела верить в то, что та сможет быть идеальной монархиней, пекущейся исключительно о благе вверенной ей державы, и рассчитывала, что сможет стать для императрицы достойной помощницей в делах государственных. Екатерина же, всегда умевшая подчинять чувства трезвому расчёту и не терпевшая рядом потенциальных соперниц, умело манипулировала своей романтически настроенной «подопечной». Как только Екатерине начинало казаться, что амбиции Дашковой простираются дальше, чем ей того хотелось, самодержица отправляла строптивую подданную в очередную опалу.
В судьбе Дашковой странным образом перекрещиваются судьбы многих выдающихся людей XVIII века. Крёстным отцом Екатерины Романовны был будущий император Пётр III, в свержении которого она примет самое активное участие. В ночь переворота юная княгиня одолжила мундир у поручика Преображенского полка Михаила Пушкина (двоюродного деда великого поэта). Она яростно спорила с Дидро по вопросу об отмене крепостного права в России и была разочарована встречей с Вольтером, которого почитала своим учителем.
Наперсница последних лет жизни Дашковой англичанка Кэтрин Вильмот писала: «Княгиня переменчива, как погода, в душе её собраны воедино волнующиеся океаны и разрушительные огнедышащие вулканы, дикие пустыни и скалы». На страницах книги её потомка разворачивается один из самых впечатляющих биографических «ландшафтов», на которые был так щедр XVIII век.
Екатерина I: друг сердешный
Вопреки расхожему мнению подлинное чувство к Марте возникло у царя Петра далеко не сразу. Нужно было представлять собой нечто большее, чем просто искусную в любовных утехах метрессу, чтобы император стал называть эту женщину «друг мой сердешнинкой». Наделена она была добрым сердцем и воистину неисчерпаемой нежностью и терпением. Но историков этими качествами пленить трудно, они нечасто обращают внимание на Екатерину Алексеевну, императрицу без роду и племени (то, что она принадлежала к семейству Скавронских, однозначно не доказано до сих пор). Книга Николая Павленко в определённой степени восполняет этот пробел.
С Екатерины I начался период, который порой пренебрежительно называют «эпохой дамских революций». Но стоит ли винить в этом только лишь дам, сменявших друг друга на российском престоле? Биография первой русской императрицы – наглядный пример того, как опытные царедворцы-мужчины использовали не созданных для державного правления женщин ради удовлетворения собственных амбиций. Такая ситуация в истории правящей российской династии впоследствии не раз повторится.
Пётр I короновал Екатерину в расчёте на то, что она займёт престол после него и продолжит его дело. Но не позаботился даже о том, чтобы научить супругу читать и писать: до конца жизни она оставалась неграмотной, хотя неплохо изъяснялась на четырёх языках – русском, немецком, шведском и польском и ещё понимала немного по-французски, то есть, по всей видимости, была человеком отнюдь не без способностей. Так что упрёки в том, что как правительница она оказалась недостойной своего великого супруга, – извините, не по адресу.
Граф П.А. Толстой и светлейший князь Меншиков, ближайшие сподвижники умершего императора, возвели Екатерину на престол именно потому, что при ней они сохраняли и власть свою, и привилегии. А юный Пётр Алексеевич, внук Петра, который по закону и должен был получить корону деда, мог их не то что привилегий, но и жизни лишить за то, что приложили руку к гибели его отца – царевича Алексея. Собственно, судьба Екатерины I и рассматривается автором через призму противоборства её сторонников и противников. Что неудивительно: для исследователя-мужчины державные рескрипты важнее деяний нежного сердца.
Марина Мнишек: роза среди снегов
Образ «гордой полячки» вернули из двухвекового забвения сначала Карамзин, а вслед за ним и Пушкин. Чуть больше восьми лет первая русская царица-иностранка была в центре бурного водоворота русской Смуты, и всего несколько дней смогла она просидеть на московском престоле. Марина Мнишек не только в общественном сознании, но и в исторической науке является воплощением злодейки-душегубицы, чуть ли не главной причиной катаклизмов, потрясавших Московское государство в течение первых полутора десятков лет XVII века.
Преодолевать влияние штампов, само существование которых вроде бы освящено научными изысканиями нескольких столетий, чрезвычайно сложно, но Вячеслав Козляков отважился на такой рискованный шаг. Расставить все точки в истории взлёта и падения дочери самборского воеводы Юрия Мнишека одной монографии не под силу, но автор предоставляет читателю немало свидетельств в пользу «обвиняемой». И если отказаться от стереотипов ради фактов, становится ясно, что несчастная Марина стала игрушкой в руках людей весьма амбициозных и до крайности беспринципных – собственного отца и молодого авантюриста, ставшего впоследствии её мужем.
Когда эти двое закрутили неслыханную интригу вокруг русского трона, девушке было всего пятнадцать лет. Воспитанная в послушании и страхе Божием, не могла юная паненка пойти против воли честолюбивого отца. Куда было Марине распутать тот клубок лжи, которым её опутали двое честолюбцев!.. А когда они и сами в бесконечных обманах запутались, то сочли за лучшее просто сбежать, бросив на произвол судьбы доверившуюся им молодую женщину, в которой сами же и пробудили мечту о царской короне.
Однако, ломая стереотипы, сложившиеся вокруг Марины, автор не пытается представить свою героиню только лишь жертвой чужих интриг. Интриги пробудили гордость и честолюбие, до той поры дремавшие в её душе. Судьба несколько раз предоставляла ей возможность свернуть с того рокового пути, на который она вступила не по своей воле. Но она этого не сделала. Вернуться в Самбор, из которого уезжала царской невестой, вдовой двух самозванцев? Уж лучше головой в омут.
Книга Вячеслава Козлякова интересна тем, что выстраивает свою версию событий Смутного времени не на отдельных тактических и стратегических ошибках, допущенных самозваными претендентами на венец русских царей и их польскими покровителями, а на прочном фундаменте неколебимого русского менталитета, который даже столетие спустя всячески противился европеизации древней державы. Судьба Марины Мнишек стала искрой, возгоревшейся от столкновения личности, желавшей отстоять своё право оставаться собой, невзирая на обстоятельства, и вековой традиции, категорически не приемлющей инаковости, несходства с окружающими, а тем паче неподчинения отдельного человека от века установленному порядку. Слишком рано попытались пересадить экзотическую европейскую розу в холодные российские снега.
Мария Фёдоровна: ангел милосердия
Очень часто приходится слышать, как человека, совершившего немыслимые злодеяния, «оправдывают» тем, что жизнь-де была к нему слишком сурова, вот он и озлобился. Даже десятая часть испытаний, которые выпали на долю датской принцессы Дагмар, могла бы превратить её сердце в клубок колючей проволоки, сделать совершенно нечувствительной к чужим страданиям. А между тем эта женщина всю свою долгую жизнь (а прожила она восемьдесят один год) положила на служение народу, который не был ей родным по крови, но который она любила горячее и истовее многих из тех, кто был русским по рождению и по положению своему обязан был заботиться о его благе. Русский Красный Крест, созданный и поддерживаемый её усилиями, сотни госпиталей, детских приютов, домов призрения, получавших средства для существования не столько за счёт казны, сколько из личных средств государыни. Находясь в эмиграции, Мария Фёдоровна, хоть и не располагала прежними возможностями, помогала соотечественникам, чьё положение было много хуже её собственного.
Неторопливо и очень детально рассказывая о судьбе императрицы Марии Фёдоровны, супруги Александра III, Ольга Кудрина сочетает, казалось бы, несочетаемое – педантичность историка, предпочитающего опираться на конкретные факты, с задушевностью романиста, которому интересны в первую очередь мысли и чувства его героини, побуждающие её совершать те или иные поступки.
Биография эта по насыщенности трагическими событиями действительно похожа на роман. На глазах у пятнадцатилетней принцессы умирает её жених Николай, старший сын императора Александра II и наследник престола. Вскоре в неё влюбляется новый наследник – цесаревич Александр, совершенно не похожий на брата ни внешностью, ни характером. Принцесса отвечает на это чувство и выходит за него замуж. Тургенев после личного знакомства с венценосной четой писал: «…они образовали супружество примерное и удивительное по согласию и постоянству привязанности». Даже явные недоброжелатели дома Романовых считали этот брак практически идеальным.
Но за большое счастье приходится расплачиваться большими страданиями. Мария Фёдоровна была свидетельницей кончины её тестя – императора Александра II, разорванного бомбой Гриневицкого. Она приняла последний вздох горячо любимого мужа, пережила всех своих четверых сыновей, двое из которых, Николай и Михаил, погибли от рук большевиков. На её глазах произошло крушение династии, трёхсотлетие которой она незадолго до этого с такой радостью отмечала вместе со страной, не ведавшей, что её ждёт. А скольких сил стоило Марии Фёдоровне двухлетнее заточение в Крыму, когда буквально каждый день приходили вести о смерти кого-либо из близких, да и сама она могла в одночасье оказаться на грани гибели!.. Бегство из страны, которую она так любила и для которой столько сделала, стало для вдовствующей императрицы, перешагнувшей рубеж 70-летия, ещё более суровым испытанием. Не даровала ей судьба даже спокойной старости: вокруг членов императорской фамилии страсти не утихли и после того, как от империи не осталось камня на камне.
Нефертити: «Прекрасная пришла»
Так переводится с древнеегипетского имя легендарной царицы, ставшей для человечества таким же олицетворением вечной женственности, как Венера Милосская или Джоконда. И такой же неразрешимой загадкой, несмотря на то что она – реальный исторический персонаж из XIV века до нашей эры. Откуда она взялась и куда исчезла из своей эпохи – неизвестно. Где она родилась? Кто были её родители? Почему Эхнатон, сын фараона, выбрал себе в супруги девушку не царского рода? Как решился он разделить с ней не только трон и ложе, но и доверить исполнение сакральных обрядов в честь Солнечного Диска – Атона, древнего божества, культ которого восстановил этот странный фараон-революционер? Где были погребены «солнечные супруги», если гробниц их до сих пор никто не обнаружил?
Книга Кристиана Жака посвящена одному из самых «тёмных» периодов в истории Древнего Египта. В биографии Нефертити вопросов гораздо больше, чем ответов. И даже самые оптимистично настроенные историки вынуждены признать, что ответов на многие мы так никогда и не узнаем. Ведь в Древнем Египте не писали исторических сочинений. Можно сказать: для египтян не существовало самого понятия «история». Они не вели непрерывного летоисчисления: время правления каждого фараона начиналось с первого года, и даже точная дата его смерти нигде не фиксировалась. Для этого удивительного народа жизнь была всего лишь кратким фрагментом вечности.
Клеопатра: роковое чудовище
Жестокая правительница, безжалостная сестра, искусная интриганка, томная обольстительница, красавица, владеющая неизвестными на Западе секретами любовной игры, колдунья, чьи чары сковывают волю и разум самых закалённых воинов… Ключ к судьбе этой женщины содержится в определении Горация – fatale monstrum. Только надо принять во внимание, что для латинян «монстр» был не столько порождением ужаса, сколько существом, презревшим извечные законы мироздания. В царских семьях Древнего Египта Клеопатр было великое множество, но последней царице этой страны удалось затмить их всех, спланировав свою жизнь и свою смерть так, как сама захотела. «…Необходимо уйти из жизни так, как уходят с банкета, – оставаясь хозяином своей судьбы… и отведав всех удовольствий этого мира» – так сформулировала Ирэн Фрэн кредо своей героини.
Книга, которую она написала, меньше всего похожа на строгий историко-биографический трактат. Живописность стиля и лёгкость языка заставляют признать её романом. Однако роман этот написан историком, то есть избавлен от «романических красот» и неточностей, коими грешат биографические сочинения обычных литераторов, и при этом способен увлечь даже тех из читателей, кто до сих пор пребывал в полнейшем равнодушии к этому жанру. О Клеопатре пишут в основном мужчины, делая вершиной легендарного треугольника либо Цезаря, либо Антония. Ирэн Фрэн сделала ставку на Клеопатру, представив читателю собственные версии убийства первого из её любовников и самоубийство второго.
Дочь Птолемея, тринадцатого императора из династии Лагидов, могла бы вырасти заурядной дворцовой интриганкой, воюющей с собственной матерью и сёстрами не то что за место на троне, но за каждый лишний день жизни. Но честолюбие её простиралось гораздо дальше пределов плодородной Нильской долины. Клеопатра, хоть и была по рождению гречанкой, а не египтянкой, ощущала себя наследницей фараонов, но мечтала не только вернуть Египту былое величие. Ей хотелось создать мировую державу по примеру империи Александра Великого. Вылезти из кучи тряпья перед онемевшим от удивления Цезарем? Легче лёгкого. Встретить Антония в золотом прозрачном одеянии на палубе своего корабля, управляемого обнажёнными девушками? Пожалуйста! Все средства были для неё хороши, когда речь шла о реализации великой мечты. А когда станет ясно, что мечта неосуществима, можно с той же лёгкостью подставить свою руку под зубы белокожей пустынной гадюки. И оставить после себя легенду длиною в две тысячи лет.
Ольга Елисеева. Екатерина Великая. – М.: Молодая гвардия, 2010. – 635?с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; вып. 1267).
Кристиан Жак. Нефертити и Эхнатон: Солнечная чета / Пер. с фр., вступ. ст. и коммент. Т.А. Баскаковой. – 2-е изд. – М.: Молодая гвардия, 2006. – 215?с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; вып. 987).
В.Н. Козляков. Марина Мнишек. – М.: Молодая гвардия, 2005. – 341?с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; вып. 935).
Александр Воронцов-Дашков. Екатерина Дашкова: Жизнь во власти и в опале / Пер. с англ. М.И. Микешина. – М.: Молодая гвардия, 2010. – 335?с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; вып. 1233).
Николай Павленко. Екатерина I. 2-е изд. – М.: Молодая гвардия, 2009. – 256?с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1204).
Юлия Кудрина. Мария Фёдоровна. – М.: Молодая гвардия, 2009. – 516?с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; вып. 1197).
Ирэн Фрэн. Клеопатра, или Неподражаемая / Пер. с фр. и предисл. Т.А. Баскаковой. – 2-е изд. – М.: Молодая гвардия, 2004. – 479?с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; вып. 881).