С Новым годом! Как его отмечали раньше

 Новый год с праздничной пахучей елкой и шампанским отмечали не всегда. После революции 1917 года он попал в опалу, но ненадолго. В 30-е годы дети уже опять водили хороводы вокруг елки. А о том, как этот праздник отмечали в блокадном Ленинграде, многие даже не догадываются. Оказывается, что и в 1942-м можно было хоть на одну ночь забыть о войне.
Будучи молодыми, сотворив какие-нибудь проказы, мы убеждали сами себя: "Хоть в старости будет чего вспомнить!" Пока еще и не состарившись, с удовольствием вспоминаем не только юношеские проделки, но и обычные праздники. Впрочем… Почему же обычные?! Встреча Нового года в детские годы, да порой и в более зрелые годы, приобретала оттенок, если не сказки, то точно уж чего-то необычного, а ведь происходила она каждый год. Давайте вспомним все то общее, что было у всех нас, таких разных.
 

Разными были и десятилетия встречи Нового года. 1930-е годы (Рождественскую или новогоднюю елку вернули только накануне 1936-го года) отличаются не только от далеких 1970-х и 1980-х, но и от соседних: предшествующего и последующего десятилетий. И потому, что празднование Нового года новая революционная власть отменила и не спешила возвращать его даже деткам и потому что военное лихолетье, особенно в блокадном Ленинграде, вносило, в ставший любимым праздник, свои коррективы. Последние советские десятилетия прошли под знаком дефицита.
На центральных площадях практически всех городов страны Советов стояли красавицы-елки, чьи верхушки были украшены Красными звездами, а на мохнатых ветках висели фанерные, стеклянные игрушки и поделки из папье-маше: зверюшки и пионеры, самолеты и шарики. С точки зрения привередливого эстета, некоторые из них сделаны были топорно, но детям они все равно нравились. Школьников приучали делать игрушки и гирлянды своими руками и, хотя далеко не у всех получалось достойно, зато новогодний дух царил до прихода главного праздника в году. Одно дело приставать к родителям, с просьбами купить какую-нибудь вещь, и совсем другое — сделать что-то самим для украшения комнаты и елки.
Пока дети помогали родителям наряжать елку, взрослым предстояло обегать магазины, постоять в многочасовых очередях(аналогично теперешним автомобильным пробкам), успеть взять на работе продуктовый заказ, а потом еще несколько часов топтаться на кухне, чтобы приготовить традиционный салат оливье, холодец, заливную рыбу, морковный и свекольный салаты, селедку под шубой, открыть заготовленные с лета соленья и маринады. На новогоднем столе пахло абхазскими мандаринами, копчеными колбасами и икрой из рыбы.
 

Все хлопоты выпадали, как правило, на долю женщин, с мужчин было достаточно и того, что они принесут в дом елку и откупорят в полночь шампанское. Даже такое "мужское" дело как пиротехника обходила сильный пол стороной. Из всего небогатого арсенала тех лет — хлопушки с конфетти, какой-нибудь жиденький фейерверк да бенгальские огни. Более "серьезная" продукция производилась в братских социалистических странах. Так, в Германской Демократической Республике пиротехнику продавали в специально отведенные дни перед католическим Рождеством. Ею можно было даже запастись впрок, чтобы потом бабахнуть на свой день рождения, даже если оно приходилось на лето красное. В СССР пиротехнику мастерили из подручных средств. Занимались этим и дети, как описано в одном из рассказов Николая Носова.
 

Рождество и Новый год -эти любимые народом и особенно детьми праздники, Пережили комсомольский штурм и партийные атаки. Власть вынуждена была их признать. Эмигрантские "Последние новости" со ссылкой на московского корреспондента Sunday Times сообщали 26 декабря 1932 года, что, несмотря на антирождественскую кампанию в столице страны Советов, магазины Торгсина, обычно закрывающиеся в шесть часов вечера, накануне работали до полуночи — так велик был поток покупателей елочных украшений и рождественских яств. Отрыжкой недавних гонений можно назвать исчезновение кустарных производств по выделке елочных украшений. На долгие годы советские люди лишились красочных новогодних украшений, восхищаясь тем, что осталось от дореволюционного времени или ввозилось из-за границы.
 

Даже в блокадном Ленинграде самым популярным было празднование Нового года. Особенно тяжелой выдалась встреча нового 1942 года. Автор книги "Повседневная жизнь блокадного Ленинграда" доктор исторических наук, профессор РГПУ им. А. И. Герцена и Европейского университета в Санкт-Петербурге Сергей Викторович Яров пишет: "Чтобы купить конфеты в конце декабря 1941 года (их выдавали по 800 граммов), приходилось отстаивать длинные очереди и брать то, что давали".
Далее историк приводит выдержку из дневника блокадницы: "Конфеты из дуранды — на конфеты не похожи, какие-то кубики, пахнут мылом и тяжелые. Это такой суррогат, нельзя понять, из чего он сделан… Одним словом, замазка. На вкус совсем несладкая". Чаще всего на покрытом белой скатертью столе могли оказаться белая капуста, жареные лепешки из картофельных очисток, колбаса, "распаренные чудные сухари", горячая кукурузная каша из отсевков и чай. Собираясь в гости, брали с собой салат, банку крабов, кисель и вино, а хозяева выставляли бутылку портвейна и "торт", изготовленный из белого хлеба. Конечно, такое "изобилие" было далеко не у всех. "Праздничные выдачи по карточкам не были щедрыми, — свидетельствует современный питерский историк. — Набор продуктов обычно включал в себя пряник и шоколадную плитку, вино, но, как отметили очевидцы, пьянства в городе не было".
 

"Но шли не только за этим, шли к человеческому теплу, шли к участливым людям, которые пожалеют, выслушают и не оттолкнут, — подчеркивает С. В. Яров. — Для многих Новый год — это пересчет вех, потерь, это сравнение прошлого с настоящим. Именно здесь чувствовали "размораживание" человека, ушедшего на краткий миг в прошлое из воронки блокадного ада. Он словно становился другим, не отягощенным повседневным бытом, вырванным из нескончаемой вереницы очередей, из суеты, из слухов, из лютого холода, из нестерпимых голодных мук".
Главным событием новогодних праздников в блокадном городе на Неве 1941-1942 года были детские елки. Билет на нее стоил пять рублей, но детям из семей военнослужащих и пенсионеров, а также остронуждающихся они отдавались даром, правда, "не свыше 30 процентов от общего количества". Наиболее пышные празднества происходили в некоторых театрах и домах культуры. Обессиленных детей привозили туда на санках. Сначала был концерт, но голодные взгляды чаще устремлялись на обеденный стол, а не на сцену. Детишек угощали дрожжевым супом или супом из чечевицы, мясными котлетами с вермишелью или макаронами, на десерт подавали либо желе из соевого молока, либо компот из сухофруктов. Большой удачей было получить в подарок конфетку.
 

Новый, 1943 год встречали во многом иначе. В отличие от предыдущего улицы были полны народа, очереди в билетные кассы кинотеатров, в Александринском театре — танцы, а в трамвае можно было услышать жалобы, что не смогли достать елку — "думали ли они о елке в прошлом году?" — риторически вопрошал в своем дневнике один из переживших блокаду. Например, Яров сообщает: "Одной девочке повезло — ей удалось побывать на праздниках и в радиокомитете, и в Доме ученых. На первом из них она получила кулек с грецкими орехами, печеньем, пятью шоколадными конфетами, сухими яблоками, на втором — "хорошего мягкого зайца", пакетик с конфетами, три галетки".