Страсти по Прокофьеву
Вишневецкий И.Г. Сергей Прокофьев. – М.: Молодая гвардия, 2009. – 703 с., ил. – (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.: вып. 1200). Тираж 5000 экз.
Чемберджи В.Н. XX век Лины Прокофьевой. – М.: Издательский дом «Классика-XXI», 2008. – 336 с., ил. Тираж 2000 экз.
Прокофьев С.С. Деревянная книга (подарочное издание). – М.: «Вита Нова», 2009. – 224 с. Тираж 2000 экз.
В последнее время имя С.С. Прокофьева (1891-1953) все чаще появляется в разделе книжных новинок. Среди крупных публикаций можно отметить уникальное издание «Дневники Прокофьева» (2002), в котором собраны записи музыканта с 1907 по 1933 годы. Переиздана его автобиография (2007), опубликованы литературные рассказы (2003). Музей им. Глинки выпустил три прокофьевских сборника (2004, 2006, 2007). Наконец, важным событием стало открытие музея-квартиры композитора в Камергерском переулке Москвы в 2006 году.
Фигура Прокофьева ставит исследователя и музыканта в «экстремальные» условия. Его судьба заставляет осмыслять не только художественные и эстетические вопросы, но также этические проблемы, связанные с противоречиями внутреннего мира гения в условиях истории XX века. Новая книга о Прокофьеве, вышедшая в издательстве «Молодая гвардия» (в рамках их фирменного проекта «ЖЗЛ»), представляет современный взгляд на жизнь и творчество Прокофьева. Многое в ней можно расценивать как значительный шаг в понимании личности музыканта, но есть страницы, на которых прописаны очередные мифы о композиторе.
Книга написана в жанре научно-популярной биографии и рассчитана на широкого читателя, что соответствует редакционной политике этой серии. Вместе с тем, актуальность этой работы и для специалистов трудно переоценить, ведь последняя монография о композиторе была напечатана аж в 1973 году (автор – музыковед И. Нестьев). Кстати, еще раньше в 1967 году «Молодая гвардия» же выпустила свой вариант прокофьевской жизни (автор Сергей Морозов), как и на этот раз, опередив музыковедческую работу. В обеих книгах Прокофьев представлен как советский композитор-классик, образ которого полностью вписывался в идеологические каноны эпохи.
Автор новой биографии о Прокофьеве – поэт и прозаик, доктор философии и редактор Игорь Вишневецкий (род. 1964). Несмотря на литературное образование, его статьи известны и в музыкальном сообществе, в частности, те, что опубликованы в прокофьевских альманахах.
Игорь Вишневецкий родился в Ростове-на-Дону. В юности планировал стать композитором. Окончил филологический факультет Московского государственного университета. Защитил диссертацию в Браунском университете (США). С 1995 года преподавал литературу, языки и историю музыки в высших учебных заведениях США. За его плечами помимо художественных произведений – научные работы о поэтах и философах Серебряного века.
Для Вишневецкого личность Прокофьева, по-видимому, обладает особым обаянием. О его музыке он впервые написал эссе еще в 70-е годы. И в новой книге чувствуется внутренний диалог, который автор постоянно ведет с композитором. Этот авторский взгляд на судьбу Прокофьева где-то более субъективный, где-то менее, что, впрочем, простительно для серии «ЖЗЛ».
Для него Прокофьев практически русский Вагнер: он и музыкант, и поэт, и политик, и эстет, и мыслитель. Даже сочинения советского периода рассматриваются сквозь призму вагнеровской идеи о синтетическом искусстве (и не важно, что слова или темы для произведений принадлежат советской эстетике). Прокофьевская музыка, по мнению автора, воплощает некую мифологическую сущность мира (кстати, мифология – один из «коньков» Вишневецкого-поэта). Эта идея о стихийности искусства, о ее связи с политико-эстетическими категориями времени была рассмотрена Вишневецким в монографии «Евразийское уклонение» в музыке 1920-х - 1930-х годов» (2005). Многие из этих материалов, которые связаны с историей русского зарубежья и философией евразийства (по мнению автора многие музыкант, в том числе и Прокофьев были верны ей до конца жизни), вошли и в прокофьевскую монографию.
Он пишет: «Прокофьев был больше, чем композитором, больше, чем стройным воплотителем в звуке мифа о победе героического усилия над косным хаосом. Вслед за Прокофьевым в русскую музыку пришел и ветер стихийной свободы и лирической распахнутости, которым он сам дышал еще с детских лет, проведенных в донецких степях, на краю Дикого поля. Как чуткий медиум, он ощущал тектонические толчки дочеловеческого и воплотил их в своем искусстве, но одухотворяемо оно было сверхчеловеческим идеалом».
Самое ценное в монографии – это количество привлеченных материалов, относящихся к личности Прокофьев. Автор, по-видимому, старался максимально использовать все то, что он смог найти о нем. Результат – увесистый том из 700 страниц, набранных мелким шрифтом, и наиболее полный свод всех фактов о жизни и творчестве композитора (использованы документы из прокофьевских архивов в России и за рубежом, а также личная переписка с наследниками композитора).
Здесь и краткие экскурсы в судьбу его друзей и современников (Б. Асафьева, В. Дукельского, Н. Набокова, И. Стравинского, С. Дягилева). И подробные описания его зарубежных странствий – поразившая его Япония и японские гейши, гастроли по Америке и восторг от американских небоскребов, парижские годы и гастрономические туры по Франции. Все эти неизвестные подробности, безусловно, будут интересны для российского читателя. Автор приводит уникальные материалы из зарубежной прессы. Они рисуют картину того, как прокофьевская музыка воспринималась иностранной публикой. Кстати, именно эти факты позволяют приблизиться к пониманию того, почему же Прокофьев вернулся в СССР. Этим вопросом, наверное, задается каждый, кто знаком с судьбой музыканта. Слишком напряженная конкуренция со Стравинским и Рахманиновым за рубежом, высокие амбиции молодого Прокофьева и соблазнительные предложения от советского правительства – вот цепочка обстоятельств, которая, возможно, привела к столь кардинальному шагу.
Но, как известно, объять необъятное нельзя. Из-за максимализма автора возникает ощутимая диспропорция в книге. Та часть, которая касается зарубежного периода прокофьевской жизни, проработана качественно, а вот та, что относится уже к советскому времени – грешит необоснованными выводами и поверхностными суждениями. Даже сам стиль изложения меняется: от неспешного, практически научного, повествования к слезливой мелодраме. Реальные участники жизни композитора превращаются в романные амплуа: «сверхгерой» Прокофьев; главный «злодей», завистник Тихон Хренников; друг, ставший предателем Борис Асафьев; романтическая муза и вдохновительница Мира Мендельсон. Все это напоминает расхожие клише перестроечных годов, когда громить и крушить советских деятелей, было знаком времени. Очевидно, что для взвешенного осмысления этого этапа жизни Прокофьева не приемлемы оценочные суждения ни со знаком плюс, ни со знаком минус. Но для этого нужно практически с нуля начинать изучение всей советской культуры, ведь у нас до сих пор нет даже полных сведений о жизни и творчестве многих музыкантов того времени – Хренникова, Кабалевского, того же Асафьева, не говоря уже о менее заметных фигурах. Открытым остается и вопрос «расколотости сознания» Прокофьева, его внутренней противоречивости, которую автор пытается всячески оправдать или скрыть. К сожалению, приходится констатировать, что и сегодня образ Прокофьева будет восприниматься современным читателем сквозь призму навешанных на него и его окружение «ярлыков».
Еще одной «болевой точкой» прокофьевской биографии является вопрос о двух браках композитора. У него даже есть свой юридический термин – «казус Прокофьева». Дело в том, что венчание с первой женой, испанкой Линой не признавалось по законам СССР (хотя въехали они на советскую территорию, как муж и жена под одной фамилией, им были предоставлены условия для совместного проживания). А советская регистрация со второй женой Мирой Мендельсон оказалась не действительной для всего остального мира, так как официального развода с Линой не было. Судя по всему, автор и здесь пытался обойти все острые углы. В результате, в книге нет даже описания внешнего облика Лины Прокофьевой (при этом намного подробнее прописана судьба первой любви композитора – Нины Мещерской).
Можно предположить, что автор не занимался этими вопросами отчасти потому, что о Лине Ивановне Кодúна в 2008 году вышла документированная биография. Историю их жизни с Сергеем Сергеевичем наследники композитора доверили писательнице и переводчице Валентине Чемберджи (в ее переводе на русский язык вышли письма и воспоминания С. Рахманинова, книга Л. Бернстайна «Музыка всем», она написала воспоминания о С. Рихтере). Силою судеб (ее родители были музыкантами – композиторы Зара Левина и Николай Чемберджи) она встречалась не только со всеми участниками этой драмы (Линой, Прокофьевым и Мирой), но в последствие оказалась тесно связанной с детьми и внуками композитора. Они обратились к В. Чемберджи с просьбой написать биографию их матери, которая, по их мнению, была незаслуженно забыта и вычеркнута из жизни Прокофьева. Отчасти импульсом для создания книги стала сокращенная публикация воспоминаний Миры Мендельсон во втором прокофьевском альманахе (2004), охватывающих период с 1946 по 1950 годы жизни Прокофьева.
В книге Чемберджи Лина показана как блестящая светская дама, которая вызывала в обществе восторги мужчин (среди ее поклонников – Дягилев, Стравинский, Кусевицкий) и зависть женщин. Певица и знаток искусств, она поддерживала все начинания композитора, вплоть до его желания вернуться в СССР. Как указывает сын Прокофьева, Святослав, «мамино слово было решающим. Он (Прокофьев – прим. «МО») сам колебался до последнего момента».
Возможно, читая книгу «XX век Лины Прокофьевой», кто-то обвинит автора в необъективности, в том, что на страницах «сталкиваются» позиции обеих жен. Мира, как бы мимоходом, но все же обвиняется во всех несчастиях Лины и ее детей. Очевидно, что разобраться в этой ситуации очень сложно и, наверное, просто невозможно воссоздать какую-то единую объективную картину всех событий из личной жизни музыканта (тем более, что сам композитор никак не комментировал эту ситуацию). Эта коллизия, скорее всего, так и останется частью истории, разделив многих ее участников и потомков на два лагеря. Подобное, например, произошло и в ситуации с А.Н. Скрябиным и его двумя женами.
Остается лишь констатировать факты возникновения этого любовного треугольника. Лина Кодина (1897, Мадрид – 1989, Лондон) и Сергей познакомились, судя по его записям в дневнике, в 1919 году. В 1923 они поженились в городе Этталь (Германия). В 1924 году родился их первый сын Святослав, а в 1928 – Олег. В 1936 году они вместе переезжают жить на постоянное место жительство в Советский Союз. В 1948 Лина была арестована и провела восемь лет жизни в сталинских лагерях Заполярья. В 1956 году была выпущена на свободу, в 1974 году при участии Т. Хренникова смогла покинуть СССР. За рубежом занималась основанием Фонда Прокофьева, который затем разросся до Архива и Ассоциации Прокофьева (сейчас издается журнал «Три апельсина», адрес в сети www.sprkfv.net).
В 1938 году на отдыхе в Кисловодске Прокофьев познакомился, как он сам сообщил Лине в письме, с «молодой еврейкой, преследующей меня». Это была студентка Литературного института Мария-Цецилия Мендельсон (1915, Москва – 1968, Москва), предпочитавшая, чтобы ее называли Мира Александровна. В 1941 году Прокофьев уходит от Лины и сыновей к Мендельсон, а в 1948 году без оформления развода он женился на Мире. Во втором браке детей не было. После смерти Прокофьева Мира завещает весь архив композитора трем государственным учреждениям (ГЦММК им. Глинки, РГАЛИ и ДМШ №1 им. Прокофьева) и его сыновьям.
Во всей этой ситуации по-человечески понятно и, наверно, естественно желание родственников Лины Прокофьевой защитить ее и хоть как-то ответить этой биографией на вмешательство Миры в их жизнь. Концепция книги складывалась при участии сына и внуков. Они давали интервью автору, предоставляли материалы из личных архивов. Многое в изложении опирается на слова самой Лины – на ее неопубликованное интервью. Размышляя о своей жизни с Прокофьевым, она в 1980-е годы замечала: «Это невероятно, как в семейной жизни все, в конце концов, подчиняется тому, что ваш муж – творец. Сколь далеко вы бы ни заходили в том, чтобы отдать ему все и больше чем все, самым важным всегда остается его творчество. Многие думаю, будто в жизни с человеком, который сделал себе имя и занял место в истории музыки, все было легко и просто с начала и до конца. У нас была очень трудная жизнь, пока все встало на свои места. Мы прошли через тяжелую борьбу, мы не сдавались.».
Еще один издательский проект, связанный с именем Прокофьева, – это факсимильное издание «Деревянной книги», осуществленное по заказу внука Сергея Прокофьева младшего. В 1916 году композитор решил собирать автографы близких ему людей. Но простые подписи ему казались скучными, поэтому он просил всех отвечать на один и тот же вопрос: «Что вы думаете о солнце?». В течение последующих пяти лет в небольшом альбоме свои автографы оставили 48 гениев эпохи: поэты В. Маяковский, К. Бальмонт, писатели А. Ремизов, М. Пришвин, музыканты И. Стравинский, Ф. Шаляпин, М. Глиэр, Н. Мясковский, художники Н. Гончарова, М. Ларионов, Петров-Водкин, Бурлюк, шахматист Х. Капабланка и многие другие.
Почему книжка называется деревянной? На этот вопрос лучше всего ответил сам Прокофьев: «Она не должна быть альбомом институтки, а в переплёте из двух простых досок, с краешком из грубой чёрной кожи, пробитой простыми гвоздями, и с железной застёжкой, такой, чтобы при прикосновении к ней руки непременно пахли металлом. Размер – рублёвой бумажки. Сопоставление внешней грубости и драгоценности автографов привлекало пикантностью».
Благодаря усилиям центра «Новые информационные технологии», Пушкинского музея, Третьяковки, музея им. Глинки и РГАЛИ (именно здесь хранится оригинал книги), презентация этого издания оказалась больше, чем просто демонстрация книги. Уникальная экспозиция «Симфония родственных душ» в Пушкинском музее открыла удивительный мир прокофьевской личности, его дар новатора и изобретателя. На видеомониторах показывались слайдшоу из малоизвестных фотографий Прокофьева и его семьи, а также немногие документальные киносъёмки с его интервью и концертами. Открытием этой выставки являлись и впервые экспонируемые знаменитые «девятерные шахматы», изобретённые Сергеем Прокофьевым и воссозданные по его описанию. В основе выставки – световые панно, на которых были показаны автографы тех, кто расписался в «Деревянной книге», их портреты и архивные материалы, связанные с их жизнью, многие из которых экспонировались впервые. Каждое такое «досье» сопровождалось цитатой из «Дневника» Прокофьева. Был показан недавно снятый канадским режиссёром Иосифом Фейгинбергом документальный фильм «Прокофьев: Неоконченный дневник». Демонстрировались художественные работы потомков композитора – проект Сергея Прокофьева младшего «Сны-видения» и фотовыставка правнучки Сергея Прокофьева, Лины Прокофьевой «Мимолётности».