Через два года после монументального (и отмеченного престижными премиями) «Бориса Пастернака» Дмитрий Быков выпустил почти такой же толщины «Булата Окуджаву». Серия та же — «Жизнь замечательных людей», издательство «Молодая гвардия». В промежутке между этими «кирпичами» Быков опубликовал также компактную биографию-эссе Максима Горького. Так что можно сказать, вся история советской литературы теперь охвачена быковским оком: ранний, средний и поздний ее периоды.
Особенность «Окуджавы» в том, что автор этот — современник Быкова, автор книги встречался с легендарным бардом, беседовал с ним. То есть перед нами тот самый случай, когда биограф лично причастен к жизни своего замечательного персонажа. И авторское «я» то и дело подчеркивает скромное присутствие Быкова в жизни Окуджавы. (Попробуйте без подсказок угадать, кто брал у Булата Шалвовича последнее в его жизни интервью весной 1997-го?)
Как бы то ни было, а книга получилась цельная, живая, наводящая на раздумья. Окуджава умер менее 12 лет назад, и Быков стал автором первой всеобъемлющей биографии знаменитого «шестидесятника». Книгу наверняка с особым пристрастием прочтут друзья, родные, единомышленники, фанаты, исследователи жизни и творчества Окуджавы. Кое-кто знакомился с рукописью еще до выхода и дал ценные советы автору. Герой книги жил тихо, в скандальные истории не попадал, в песнях призывал друзей «взяться за руки»… Однако его фигура сегодня вызывает большие споры. Быков писал свою книгу не с целью примирить всех неравнодушных; он изобразил «своего Окуджаву» на основе тщательного изучения текстов, биографических материалов, публикаций в прессе, собственных воспоминаний. Насколько этот его объективно-субъективный портрет совпадает с «личным Окуджавой» каждого из читателей — читателям же и судить.
Как всякая добротная, основательная биография, книга эта не только о конкретной личности, но об эпохе, «воздухе времени», общественной атмосфере. В случае Окуджавы, настаивает Быков, контекст подчас оказывается даже важнее собственно стихов и прозы. Разбирая тексты Окуджавы, мы не найдем там каких-либо ярких индивидуальных черт. Он пользовался общеупотребительным словарем, избегал парадоксов и крайностей. Даже реалистом его трудно назвать… Стиль его как бы «стертый», матовый. Но именно за этой внешней матовостью, в глубине, куда не всем доводится проникнуть, и лежит тайна Окуджавы, которую пытается разгадать Быков. Тайна эта, если говорить кратко, в интонации, в удивительном соответствии текстов духу, лейтмотивам эпохи. «Мерцающий смысл окуджавовских песен идеально совпадал с зыбким, туманным мироощущением хорошего советского человека… С первой же своей песни он научился обозначать и намекать, а не называть и указывать», — пишет Быков. (Попробуйте, к примеру, однозначно истолковать простую на вид «Песенку о голубом шарике».) И еще, не менее важное: через таких поэтов, как Окуджава, «прямо, без посредников, транслировались звуки небес». В этом смысле прямой предшественник Окуджавы — Блок, настаивает автор биографии. У этих поэтов даже в судьбах немало пересечений. Быков прямо называет своего героя «последним символистом».
Другой яркий и лаконичный образ — «таинственный музыкант». Для Окуджавы главным было «донести услышанный им звук и сохранить верность этому звуку». Остальным — сюжетом, точностью рифм, внятностью образов — поэт мог и пожертвовать. Он был истинным небожителем (как и другой герой Быкова — Пастернак), «голосом и оправданием своей страны», «райской птицей, поющей в аду и немыслимой вне этого ада».
Книга наполнена биографическими фактами, деталями, неслучайными совпадениями, «рифмами» судьбы и эпохи. Быков подробно прослеживает путь родителей Окуджавы — коммунистов-идеалистов 1930-х годов, чьи идеалы (в откорректированном виде) легли в основу мировоззренческой позиции сына. Автор книги приоткрывает завесу над фронтовыми страницами биографии своего героя. Предлагает читателям свое видение оттепели, застоя, перестройки и ранней демократии — эпох, в которые довелось жить и творить Окуджаве. Быкова-биографа вообще всегда интересует вписанность первоклассного и совсем не политического поэта в советскую систему. Любителей жгучих семейных тайн, однако придется заранее разочаровать: никаких особых сенсаций о личной жизни знаменитости здесь нет; это — биография Окуджавы в контексте идей и социальных явлений, а отнюдь не женщин (о которых здесь говорится кратко и по делу).
Здесь есть разбор и анализ произведений Окуджавы — причем не только широко известных его песен, но и малоизвестных, редко исполнявшихся вещей (например, раритетной «Песенки о белой крови»). Не забыта Быковым и замечательная проза Окуджавы — от первой повести «Будь здоров, школяр» до позднего, во многом автобиографического романа «Упраздненный театр» — из-за политизированной обстановки начала 1990-х он, по мнению Быкова, не был оценен по достоинству. Впрочем, как с горечью отмечает биограф, многим поклонникам Окуджавы до сих пор застилает глаза подпись барда под небезызвестным письмом «сорока двух» в октябре 1993-го… Но даже этот эпизод биографии не был изменой идеалам гуманизма, настаивает Быков: поэт просто взял на себя часть груза ответственности той власти, которую публично поддерживал в начале 1990-х. И в этой последовательности автору жизнеописания видятся черты особого аристократического (пусть и с советским отсветом) благородства. С точки зрения рядового поклонника песен Окуджавы, в книге этой, быть может, многовато филологии и политологии. Что ж, есть и другие, по-другому написанные книги о знаменитом поэте и музыканте. И все-таки эту книгу надо читать тем, кто хочет узнать для себя что-то новое и интересное о самом Окуджаве и о непростой эпохе, к которой он принадлежал.
