Тайна длиной в четыре века

 Игорь Шайтанов: «Жизнь Шекспира — мировой бестселлер»
 

Выход книги «Шекспир» в серии ЖЗЛ стал литературным событием. Подобное исследование жизни и творчества британского гения не предпринималось в России целых полвека. Теперь оно представлено во всей полноте его комедий и трагедий, не сходящих с мировой сцены, а также поэм и цикла «сладчайших» сонетов.
 

Сэр Майкл Кейн не ошибся
 

Игорь Шайтанов взвалил на себя труд пристального чтения, внимательного изучения множества англоязычных книг и статей, посвященных личности и творчеству Шекспира за последние два столетия.
Не умолкает спор вокруг «шекспировского вопроса»: актер ли театра «Глобус» оставил векам литературное наследие? Или автором шедевров был кто-то из британской знати, например граф Саутгемптон или более молодой граф Пембрук? Блестящих кандидатов отыскалось за прошедшие века много. Шайтанов стоит на том, что автором был драматург из Стрэтфорда — Уильям Шекспир.
 

На английском языке обнародовано множество невероятных и соблазнительных доказательств и догадок разного свойства относительно творчества и личности автора. Все они благодаря книге «Шекспир» предстали на суд русского читателя, которому предложено самому приветствовать или отвергать разные точки зрения.
 

Игорь Шайтанов в литературном мире — личность известная: профессор-филолог, автор множества статей и книг о русской и английской литературе; ныне он главный редактор основного журнала литературной критики на русском языке — «Вопросы литературы». Шекспир не единственная его страсть: Шайтанов не только литературный секретарь «Русского Букера», но и председатель правления фонда этой премии за лучший современный русский роман.
 

20 лет назад на одном букеровском торжестве мы за одним столом подняли бокалы за процветание в России британской премии. Торжество награждения первого лауреата проходило в присутствии сэра Майкла Кейна, высокого обаятельного господина, члена Британского Букерского комитета. Было заметно искреннее расположение сэра Майкла к Шайтанову, чей английский был почти безупречен, а тонкое знание английской поэзии и прозы вызывало уважение. Сэра Майкла уже нет на земле. На торжественных событиях русского Букера присутствует его вдова, Эмма Николсон, баронесса Уинтерборн.
 

Сорок лет отдал Шекспиру!
— Игорь Олегович, знают ли британцы о выходе вашего «Шекспира»?
— Как только книжка попала в мои руки, я начал ее дарить друзьям: и русским, и английским, читающим по-русски. Получаю пока первые отклики из страны Шекспира. На днях порадовало письмо Филиппа Сноу, сына знаменитого писателя лорда Чарльза Сноу: с интересом читает «Шекспира» и говорит, что какие-то детали для него впервые прояснились.

— Сколько лет вы посвятили изучению шекспировской жизни и творчества?
— Два года и всю сознательную жизнь. До этого я писал и публиковал статьи о поэзии, о пьесах. Биография меня как исследователя на первых порах не захватывала. Мне не хотелось касаться антистрэтфордианского вопроса: «Кто написал?».
— В вашей книге эта вековечная проблема присутствует, но не в лобовом, хрестоматийном варианте. В вашем исследовании ощущается сердцебиение живого Шекспира. Он не в деталях бытийного поведения! Он в озарении, в поисках и свершениях представлен в великолепном жанровом разнообразии. За впечатление всех читателей не отвечаю, но внимательный читатель ощутит: Шекспир — явление могучее, глобальное и бессмертное.
— Наташа, ты так хорошо говоришь о Шекспире, может, поменяемся ролями? Я буду интервьюировать...
— Не отшучивайтесь, мистер Шайтанов. Меня действительно удивило и обрадовало, что вы наполнили современным дыханием огромный фонд не только прочитанных исследований, но и ярко интерпретированных, иногда восторженно, а иногда иронично. Вы с доверием относитесь к великому, свободно размышляющему знатоку человеческой души. Свои обобщения вы закрепляете цитированием английских шекспировских текстов.
— Шекспира нужно слышать на его языке.
— А где почерпнули такое широкое и требовательное знание непереведенных работ британских шекспироведов?
— Написанное ими с 30-х годов по 60-е можно читать в московских библиотеках. Все наиболее важное есть у нас. Но начиная с рубежа 70–80-х в стране не стало денег. И мы почувствовали себя обделенными. Библиотеки перестали закупать новые зарубежные книги. В самое последнее время каталоги наших ведущих библиотек начали пополняться. Но на вопрос студентов или аспирантов, где прочесть, по-прежнему приходится отвечать: «Боюсь, вам придется полететь в Оксфорд».
Потрясатель копья в руках сына беса
— Игорь, книги о великом человеке многое рассказывают и об авторе биографии. Мне было интересно обнаружить некий параллелизм между английским классиком и русским филологом. И кое-что открылось. Вас с Шекспиром роднит не только первая буква фамилий. В символике их корней скрыто ваше метафорическое противостояние. Шекспир в переводе с английского — «потрясатель копья». Шайтанов — буквально — сын шайтана, то есть беса.
— Меня успокаивал замечательный азербайджанский писатель Чингиз Гусейнов: «Нет-нет, Игорь! Это не какой-то страшный бес. Шайтан — это же такое озорное существо». Думаю, он просто хотел меня успокоить.
— Ну скажите, откуда у вас, рожденного в Вологде, фамилия столь необычная?
— Задам посложнее вопрос: «Почему в течение ХIХ века все Шайтановы, живущие в Вологде, были православными священниками?»
— Батюшки! Чудеса, да и только.
— Первое известие о Шайтановых относится к 1838 году: два брата, Александр и Алексей Шайтановы, дети священника из города Вельска, приехали учиться в Вологодскую семинарию.
— Они, наверно, были рослые парни, судя по их потомку почти богатырского сложения?
— Наташа, я вырожденец! Мои 186 уступают отцовским 194. А те самые священники из Вельска были за два метра!
— Вот это порода!
— Признаюсь: занимаясь биографией Шекспира, я обнаружил более поразительное совпадение. Его бабушка по мужской линии носила фамилию Гриффин. Моя бабушка по мужской линии тоже Гриффин. Это был род англичан-католиков, бежавших от Кромвеля в ХVII веке в Польшу. А из Польши в ХIХ веке перебрались в Россию. Первым, кто получил образование в Московском университете, был мой прадед Оттон Гриффин.
— Фантастика!
— Вот так. Мои предки с Шекспиром или родственники, или, во всяком случае, однофамильцы.
— Значит, не с бухты-барахты в книге чувствуется такое пронзительное вхождение не только в творчество, но даже в семейные связи с великим сыном перчаточника Джона Шекспира!
Автор книги Шайтанов подчеркивает и в отце, и в сыне Шекспиров законопослушание: не сразу, но всенепременно они выплачивали налоги.
— Правда, несколько лет за Уильямом Шекспиром числилась налоговая задолженность. Думаю, она образовалась по простой причине: рожденный в Стрэтфорде, он снимал в Лондоне комнаты, переезжая с места на место. И хотя позже у него будет там свой дом, но гражданином столицы он так и не стал.
— Как похоже на нас. 45 лет я тружусь в «МК», а живу в Жуковском, тащусь в редакцию на переполненном транспорте. Вы тоже, наверно, снимали жилье в столице, как и Уильям?
— Снимал, жил в общежитии МГУ. А потом женился...
Близится 450-летие Уильяма
Москва приобрела в Шайтанове нового биографа Шекспира. Он ищет проявление его гения не в фактах житья-бытья, а в текстах. А поступки, реакция человека могут исходить из особенностей его природного склада. Рожденный 23 апреля 1564 года, он и умер скоропостижно 23 апреля 1616 года. По астрологическим значениям, Шекспир — Телец, чувственный, сверхэмоциональный, чьими эмоциями управляла планета Венера, или Афродита, богиня любви. Погружаясь в его поэмы «Венера и Адонис», «Обесчещенная Лукреция», посвященные графу Саутгемптону, постигая его медоточивые сонеты, понимаешь: главным словом, двигателем Шекспира была любовь. По книгам Шекспира можно учиться науке любви.
— Репутация Шекспира у современников определялась словами: поэт любви, современный Овидий!
— Что вы испытывали, когда, разгадывая жизнь Шекспира, вы вдруг обнаружили: живой поэт вдруг ускользает в тень на целые годы, не оставляя и следа.

— Исследователи иногда превращают Шекспира в загадку. Но в биографиях не надо разгадывать кроссворды и ребусы. Мы должны понимать: если приближаемся к великим, то там сквозит тайна. К ней следует относиться трепетно и осторожно, ее не надо хватать руками. Я пытаюсь сохранить дистанцию — и в произведениях, и во всем, что мы знаем. А знаем мы на самом деле немало. Мы должны увидеть то, о чем гениально сказал английский поэт-романтик Джон Китс в одном из писем — negative capability: способность не обнаруживать своего присутствия. Это глубокое психологическое объяснение стремления к закрытости, чтоб не бросаться в глаза...
— Великому мастеру, вероятно, это чувство было знакомо. А вы побывали в Стрэтфорде?
— Писать биографию Шекспира и не пройти его путями: от дома — до школы, от дома — до церкви? Такое невозможно представить!
Уильяма похоронили в церкви Святой Троицы, где его крестили, где ему в алтарной части поставили бюст.
— В вашей книге помещены алтарные фотографии. Кто их сделал?
— Среди них есть несколько моих снимков. Например, купель, в которой крестили Уильяма. Она считалась утраченной с ХVII века. Еще при жизни Шекспира эту купель заменили новой, а старой обнаружить не могли. И вдруг — бац! — нашли. Священник прикопал ее у себя в саду для сбора дождевой воды. Отмыли, отчистили, можно заснять на память.
Он повелевает!
— Вы, Игорь Олегович, астрологический Лев — царь зверей. В вашей поступи, выправке ощущается некая царственность. Исходящая от вас энергия словно диктует: «Я повелеваю». Признайтесь, профессор, в юности и молодости любили представления? Играли на сцене?
— Театр любил. Играл в английском театре филологического факультета МГУ. В пьесе Милна — его знают у нас по Винни-Пуху — мне довелось играть принца.
— Замечаете за собой эгоцентризм, столь свойственный Львам?
— Может ли эгоцентрик замечать в себе эгоцентризм? Он не должен, даже если эгоцентризм в нем гнездится! Шлифовка характера — в руках человеческих. Пытаюсь двигаться в сторону альтруизма.
— На страницах книги, посвященных поэмам Шекспира, вы рассказываете о всепобеждающей силе страсти. А ваша собственная судьба складывалась по велению чувства, по голосу страсти или по приказу разума?
— Предпочитаю не говорить о звездах, но в моем переводе 15-го сонета есть слова, мне близкие: «Что мир — театр. Где кратко представленье /Под комментарий вечно скрытных звезд». Но, знаешь, Наташа, когда-то давно астролог, молодая женщина из Бурятии, на писательском семинаре предсказывала грядущую судьбу. Мне поведала: «Вы находитесь под охраной высших сил. Но им зря не доверяете. Много берете на себя». Действительно, стремлюсь к этому.
— На букеровских пресс-конференциях и торжествах я с удовольствием общаюсь с преподавателем французского, вашей женой Ольгой. Она очень хорошо знает современную литературу. Мне любопытно с ней обсуждать букеровские романы. В одной семье два профессора — это же невероятная роскошь! Бывают ли конфликтные сцепления французского и английского?
— Недавно купил книгу про взаимоотношения Англии и Франции. Название у нее категоричное: «Мы любим ненавидеть друг друга». Но у нас никакого антагонизма в нашей любви к разным культурам! Я больше люблю Англию. Мы чаще ездим в Англию. В этом году поехали вместе в Париж. Для меня вхождение во французскую культуру через ее посредничество, через ее понимание языка стало праздником. Когда-то я сам изучал французский, даже раньше английского. Меня в детстве отец учил. Но в Париже не рискнул влезать в разговор со своим убогим французским.
Гений, подобно Богу, — в тайне
У книги прекрасный эпиграф, слова Гейне: «Если Господь по праву претендует на первое место в деле Творения, то Шекспиру, без сомнения, принадлежит второе». Мне на память пришло откровение Василия Васильевича Розанова — оно посильнее высказывания великого немецкого поэта: «Бог — в тайне. Он — в тайне... Бриллианты и все драгоценные вещи глубоко скрыты внутри каменной твердыни гор... Бог как бы впитал в себя всю мировую застенчивость и ушел в окончательную непроницаемость».
— Игорь, а разве нельзя допустить, что отсутствие авторского имени над текстом или под текстом — это всего лишь проявление великой застенчивости Шекспира?
— Имя действительно часто отсутствовало в изданиях шекспировских пьес — хотя нередко и появлялось, — таков был обычай. Пьесы не считали высокой поэзией. Если мы говорим сегодня «автор умер», то в шекспировские времена в театре он еще не вполне родился. Как раз Шекспир и способствовал появлению авторского искусства и создал себе имя.
— Высшее наслаждение все испытывают в процессе творчества. Шекспир подобно Богу — в тайне. В книге я ощущаю именно такое прочтение судьбы гения.
— Да, слова Розанова можно было бы поставить вторым эпиграфом к книге после слов Гейне. Жизнь Шекспира — мировой бестселлер. Британский гений оставил в тени одно единственное лицо — свое собственное. Джон Китс именно это имел в виду, когда говорил об умении Шекспира не обнаруживать своего присутствия, то есть не быть видимым на поверхности. Он предсказал многое на века вперед, создав целую галерею вечных образов. И мы не перестаем узнавать в них себя.
— У книги «Шекспир» — маленький тираж. Всего пять тысяч.
— Книга покупается очень хорошо. Издатели уверены: скоро последует второй тираж.
Наше интервью с Шайтановым состоялось в редакции журнала «Вопросы литературы», я не могла не спросить: как выжить творческому журналу в наше тяжелое время?
— У нас проблема с арендой помещения. В этом году нам повысили арендную плату. И нам это не под силу. Журнал ценится специалистами, идет в библиотеки всех университетов мира, где есть славистика — по подписке! Я стучался и к богатым людям, веду переговоры с университетом... Только объединяя наши усилия, создавая некоторую культурную ассоциацию, мы можем надеяться как-то укрепить свои позиции и просто выжить.
— Вот тут-то и потоскуешь по государственной поддержке!
— Господдержка у нас есть. Но одной рукой государство дает, а другой отбирает в два раза больше. Если помрут журналы, то будет ли кому-то лучше? Вот шекспировский вопрос!