Тебе, певцу, тебе, герою…

 Еще одно жизнеописание – наверняка не последнее, ибо жизнь замечательного человека на самом, пожалуй, славном и романтическом отрезке российской истории, никогда не перестанет быть интересной.  Кстати, уже сам герой это понимал и сам был первым своим биографом. «Некоторые черты из жизни Дениса Васильевича Давыдова» он написал с юмором, изяществом слога и легко распознаваемым вымыслом, которым многие яркие люди нередко украшают свою речь, придавая реальным ситуациям, даже самым заурядным, оригинальность литературного сюжета.  Добавил и прямой мистификации: повествование повел от третьего лица и подговорил кое-кого из друзей указать на одного покойного генерала-сослуживца как на автора. И сделал это уже не для блеска и вымысла, а ради правды: только так, без риска «яканья», можно было рассказать о том, в чем Давыдов был обладателем уникальных талантов, героем или первооткрывателем.

Зато в поэзии такие уловки были не нужны. Почти каждый из поэтов-современников  оставил восторженное упоминание в своем творчестве:

«Славы звучной и прекрасной

Два венка ты заслужил.

Знать, Суворов не напрасно

Грудь твою перекрестил»,

- так Николай Языков увековечил встречу мальчика Дениса с князем Суворовым. Генерал-аншеф проводил смотр полкам, одним из которых командовал Василий Денисович Давыдов, заговорил с его сыновьями и на пылкую речь старшего ответил предсказанием военной карьеры и славы.  Предсказание, разумеется, сбылось, и вот уже  Евгений Боратынский отозвался о русско-финской кампании 1808-09 гг. и участии в ней молодого офицера: «Камни сей страны звучали под конем Давыдова». А также:

«Петь славу храбрых на войне –

Питомец муз, питомец боя –

Тебе, Давыдов, петь ее».

Василий Жуковский, Петр Вяземский, Сергей Марин, Семен Стромилов и, конечно же, Пушкин добавили поэтических роз и лавров к портрету своего друга, прижизненно превращая его личность, и без того уникальную, в литературную ипостась. Пушкин вдобавок признавался, что от «стихов Дениса свои стал писать круче и приноравливаться к его оборотам». А Лев Толстой спустя несколько десятков лет ввел Давыдова («Ваську Денисова») в число персонажей «Войны и мира» как лучшего друга Николая Ростова.

Впрочем, даже если не знать всего этого, нельзя хотя бы раз прочесть стихи самого Давыдова и остаться равнодушным к их энергетике и неотразимой лихости. Начиная с двух басен, за которые пришлось пострадать: «Коль ты имеешь право управлять, то мы имеем право спотыкаться. И можем иногда, споткнувшись (как же быть!), твое величество о камень расшибить» («Голова и ноги»).  За такие вирши Давыдов был переведен из столичного кавалергардского полка в Ахтырский гусарский, где произошла его встреча с Бурцевым, который всем гусарам был гусар, герой самых разгульных «анекдотов» того времени, истинный прототип поручика Ржевского. После этой встречи анакреонтический пафос  дружбы, молодости, отваги, патриотизма, предвкушения подвигов, кипящий пока в мирном кругу за чашей пунша, вылился под пером «Дениса-храбреца» в неподражаемые послания, посвящения, оды.

«Выпьем же и поклянемся,

Что проклятью предаемся,

Если мы когда-нибудь

Шаг отступим, ослабеем,

Пожалеем  нашу грудь

И в несчастье оробеем.

Если мы когда дадим

Левый бок на фланкировке

Или миленькой плутовке

Даром сердце подарим!»

«Напрасно думаете вы,

Что я слезами обливаюсь,

Как бешеный, кричу «увы!»

И от измены изменяюсь.

А чтобы после век не быть

Перед соперником в ответе,

Все ваши клятвы век любить

Ему послал по эстафете»

И, конечно же, неизбывное: «Бурцев, ёра, забияка, собутыльник дорогой!», и конечно же беззаветное: «За тебя на черта рад, наша матушка Россия!», и многое другое.

Давыдова обожали товарищи, ценили непосредственные командиры, он участвовал во всех военных кампаниях начала века, но царскими наградами и похвалами высшего начальства избалован не был. К нему рано пришла литературная слава, он был прекрасным бальным кавалером («только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова»), но счастливых романов не имел. Впрочем, он хорошо научился не страдать от всех этих «но» как от неизбежного зла, проводя все больше времени в серьезных занятиях военной теорией. А накануне того дня, когда Давыдову исполнилось двадцать восемь лет, армия Наполеона вторглась в Россию. И пока она проходила Вильно, Минск, Смоленск у маленького русского офицера, но большого патриота оттачивался дерзкий план, как ему лично надлежит противостоять неприятелю. Кутузов выслушал предложение Давыдова и утвердил его. С тех пор партизанская война стала частью большой войны и науки побеждать.

Некоторые авторы утверждают, что отнюдь не Давыдов был «первым партизаном». Их мнения известны автору новой биографии, как известны многие исследования, ранее посвященные его герою. Автор даже признается, что «ничего принципиально нового о нем уже не расскажешь, каких-то утаенных страниц биографии не раскроешь. Но некоторые моменты необходимо лучше осмыслить и прояснить. Ведь генерал Давыдов – один из символов Российского государства». И с этим нельзя не согласиться.

Бондаренко А.Ю. Денис Давыдов. – М.: Молодая гвардия, 2012. – 364 с.: ил. – (Жизнь замечательных людей) *****