Творец непреклонно твёрдый

Андрей Румянцев. Валентин Распутин. — М.: Молодая гвардия, 2016. — 447 с.: ил. — (ЖЗЛ: сер. биогр.). — 3000 экз.

Валентин Распутин вошёл в русскую литературу как в отчий дом — уверенно, без оглядки на столичные веяния и установки — и без посредников заговорил с читателем. Слово сибиряка отзывалось в сердцах миллионов, потому что он о них и писал — о людях, живущих на своей земле.

Жизнь самого Распутина не делилась на творческую и личную, и эта душевная нерасторжимость выделяла его из плеяды талантливых современников; певец малой родины, он был и звучным голосом поколения. В предисловии к только что вышедшей в серии «ЖЗЛ» биографии писателя Владимир Толстой лаконично рисует портрет мастера: «Его любовь к России была чистой и истовой. Его русский язык был бесконечно богат и поражал глубиной образностью. Его гражданское бесстрашие было соразмерно его художественному дару».

Распутин очень скоро перерос литературоведческие лекала, сила его прозы и личный авторитет были таковы, что он по праву стал автором классическим, в лучшем смысле слова хрестоматийным. Но главное — он был национальным писателем, чья незамутнённая вера в Россию покорила не только соотечественников, но читателей всего мира.

«Он пришёл сказать правду извечную, выношенную поколениями… Эта правда жила в народе, но не могла широким и властным потоком пробиться в литературу. Привести её на страницах книг — на это могли решиться и старые, и молодые писатели. Но отстоять своё право на правду, не поступиться ею ни при хвале, ни при хуле могли только творцы непреклонно твёрдые», — пишет в своей книге о Распутине поэт Андрей Румянцев, учившийся с писателем в Иркутском университете и сохранивший с ним дружеские отношения на всю жизнь.