Война миров
Андрей Рубанов, Василий Авченко. Штормовое предупреждение. — М.: Молодая гвардия, 2019. — 212 с.
Не так уж часто два писателя решаются вместе создать роман. Андрей Рубанов и Василий Авченко — решились, и текст у них получился легкий, цельный, как будто созданный на самом деле одним человеком.
Думается, что это был интересный эксперимент для обоих — сделать произведение таким образом. Рубанов только что выпустил большого «Финиста — ясного сокола», уже получившего «Нацбест», — роман с тремя рассказчиками, основанный на всем известном сюжете, полный фольклорных элементов. А тут — книга о наших днях, о 26-летнем парне Вите, влюбившемся в случайно ворвавшуюся в его жизнь девчонку Варю, которая просто ловила попутку, а поймала его.
Рубанов вообще славен книгами о так называемых «настоящих мужиках» (словосочетание, которое день ото дня все больше загоняют куда-нибудь поближе к динозаврам). Его герои — четкие, не побоимся этого слова, пацаны — сказали, значит, сделали, а если не сделали, на то была весомая причина. И разговаривают они соответствующе — короткими, немного рублеными фразами. Из текстов Рубанова так и прет маскулинность — тоже, кстати, понятие, год от года стабильно предаваемое анафеме.
Дело происходит на Дальнем Востоке. Главным специалистом по нему на пространстве современной русской литературы, конечно, можно считать Василия Авченко. Его книга «Кристалл в прозрачной оправе» — о камнях и рыбах — настоящий путеводитель по этой части России. Своеобразную «инструкцию по применению» оценили многие — недаром книга выходила в финал все того же «Нацбеста».
Для характеристики сюжета — напомним, речь о 26-летнем влюбленном — стоит проговорить еще одну деталь: он с Дальнего Востока, а она из Петербурга. Так что их роман, кажется, изначально обречен на неудачу. Но главный герой, от лица которого и ведется повествование, так не считает. Он молод, воодушевлен и никогда такого раньше не испытывал. Какого «такого», спросите? Да вот этой самой обычной влюбленности. Каждый раз ведь как в первый. И, конечно, дополнительный объем его чувствам придает ощущение, что рядом с ним находится почти инопланетянка.
Я вижу: она возбуждена, я ей интересен, и мир вокруг меня, вокруг нас — тоже интересен; она прилетела на другую планету и теперь кайфует, побежденная новизной ощущений.
И я — ее проводник, ее сталкер, знающий все здешние секреты; она ждет, что я проведу ее по тайным тропам.
Музыку она слушает инопланетную, еду готовит тоже нездешнюю. При этом непонятно, что в ней, в этой девушке, такого особенного — не кроссовки же New Balance. И, с одной стороны, сразу же хочется припомнить претензии, предъявленные Рубанову за «Финиста», — мол, героиня там невнятная, чего все вокруг с ума сходят. А с другой — когда человек влюбляется, всегда ли он может сказать, за что и почему? Вот то-то и оно.
Объясняя, что в романе «Штормовое предупреждение» происходит, мы будем упираться в одно и то же — нет, он не то чтобы о чем-то новом, никогда ранее не описанном. Нет, он не то чтобы приоткрывает какие-то новые двери восприятия. Он просто констатирует факты.
Если же говорить о декорациях, то раз дело происходит на Дальнем Востоке, то нам обязательно будут много показывать Владивосток, остров Русский, бухту Золотой Рог, остров Путятина, на котором у деда живет Варя. Удивительно, но цельная картинка всей местности так и не выстроится — и потому, что герои не сидят на месте и постоянно куда-то мчатся, и потому, наверное, что — едут на автомобилях, а не ходят пешком.
— Я не об этом! Я, может, и в городе твоем не хочу жить… Он какой-то неудобный весь.
— Для чего неудобный?
— Для жизни неудобный. Машин множество. По вечерам темно. Тротуаров нет…
— Для какой жизни? — воскликнул я, игнорируя упрек про машины (тоже мне упрек, все равно что упрекнуть человека в том, что он носит штаны).
Во Владивостоке, сообщают нам Авченко и Рубанов, на 600 тысяч жителей — 400 тысяч машин. Чуть позже выдается статистика по близлежащим городам. Машина, по логике главного героя, — как второе «я» человека. Он и сам автомобилями занимается, работает на сомнительного бизнесмена. Но для него, — парня, мечтавшего стать историком, но ушедшего с истфака, — это не потеря позиций, это их укрепление.
Моя правда — жесткая, неудобная и, если угодно, выстраданная — заключается в том, что есть два мира: один — реальный, грубый, даже циничный, мир насущных человеческих потребностей, жажды и голода, мир, в котором ты или выживаешь, или гибнешь — и другой мир, чистенький, не совсем настоящий, мир сытых, устойчивых, благополучных, — тех, кому повезло.
И эти два мира никогда не договорятся.
Либо ты знаешь, почем кусок хлеба, либо не знаешь.
На самом деле Витя и Варя — просто-напросто люди с разными мировоззрениями. Он не окончил университет, потому что решил, что траектория жизни ученого не для него, и пошел зарабатывать деньги. Она мечтает поступить в мед и стать хирургом — поступить пока не получается, но обеспеченный папа пообещал, что она сможет учиться на платном. У каждого из них своя правда, и как бы ни хотелось сводить это противопоставление к дихотомии «столица — провинция», делать этого не стоит.
Отдельное место в книге занимает Камрань. Это военно-морская база во Вьетнаме, которую Россия оставила в 2001 году.
Нужны ли России удаленные военные базы? Это вопрос геополитики, глобальной военной стратегии.
У Соединенных Штатов Америки — более 700 военных баз.
У Великобритании — 14 удаленных баз, включая Гибралтар, Индию и Фолклендские острова.
У России — 21 военный объект, все — в бывших республиках СССР, и всего одна удаленная база — Тартус, в Сирии; оттуда Россия может влиять на ситуацию в Средиземном море.
Базы во Вьетнаме (Камрань) и на Кубе (Лурдес) ликвидированы по экономическим соображениям.
Военные моряки Владивостока считают потерю Камрани трагедией, сопоставимой с потерей Порт-Артура.
Глава «Как мы сдавали Камрань» выглядит в этом романе как какая-то вставная новелла. Сюжетно она связана с основным повествованием тем, что дед Вари служил в Камрани. Этот персонаж, военный пенсионер, олицетворяет собой третий, уходящий, мир — в котором люди, работающие на частный бизнес, — всегда воры и контрабандисты, а любая новая власть приносит только «развал и бардак».
Но этот, третий мир в контексте всего романа оказывается наименее важным. Потому что за ним стоит не правда, а только привычка. В центре внимания — актуальное, то, как думают и живут молодые. Договариваться их никто, кстати, не просит. Никто друг на друга, как теперь это принято, не давит. Все остаются при своем мнении.
Отвечая на возможные вопросы о заглавии романа — так вот, штормовое предупреждение здесь действительно объявят. Оно как будто бы призвано оживить сюжет романа. Но последовательность событий, разворачивающаяся поначалу медленно, задет тексту один ритм, и его изменение скорее оставляет в недоумении, нежели воодушевляет. Зато мы видим практически авторское кино, в котором мощный и обаятельный герой справляется с последствиями ситуации, вызванной уникальной природой дальневосточного края. Режиссер Андрей Рубанов, оператор Василий Авченко. Или наоборот — режиссер Авченко, оператор Рубанов. Тут как посмотреть.