Журнал «Москва» о книге Игоря Вирабова «Андрей Вознесенский»

Своих персонажей надо любить, такая мысль в очередной раз пришла мне в голову, когда я читал книгу И. Вирабова. Очень ощущалось, что автор с огромной симпатией относится к главному герою своего сочинения. Ощущение это усиливалось в виду того, что я намедни зачем-то прочитал книгу Василия Аксенова «Таинственная страсть», где описывались по большей части те, о ком шла речь в сочинении Вирабова. Имена были слегка зашифрованы, но так, чтобы любой мог легко расшифровать кто там Евтушенко, кто Ахмадуллина, кто Нагибин, кто Высоцкий и т. д. И еще я подумал читая книгу Вирабова — любить автор должен не только того персонажа, которого списал с себя. Аксенов вывел в своем «романе» блистательного, всегда самого умного и благородного, и смелого Ваксона (анаграмма фамилии Аксенов), а на всех остальных умудрился в той или иной степени оттоптаться. Ваксон всегда и в любой ситуации в «белом фраке», а остальные нужны лишь для того, чтобы оттенять блеск центральной фигуры. Особенно, кстати снисходительно описан Андрей Вознесенский, и особенно в той части, что относится к такой чувствительной сфере как взаимоотношения с любимой женщиной.

Не являясь ни давним, ни страстным поклонником Вознесенского, я почувствовал себя уязвленным, поэтому появление книги Вирабова меня порадовало. Во-первых, как акт восстановления некой справедливости (хотя о какой справедливости, особенно в нашей литературной области можно вообще говорить), во-вторых, сама книга написана здорово. Живо, страстно, в лучшем смысле слова не академическим образом, с забеганиями вперед по хронологии, с отступлениями и выбросами на сопредельные с с основной темой территории. Автор как бы немного захлебывается авторскими эмоциями, но это вызывает в данном случае симпатию, а не скепсис, как иной раз.

Вознесенкий, как активно действующий литератор, был прочно вписан не только в художественный, но и в политический контекст эпохи. Одна история с миллиардером Фельтринелли чего стоит; богач, издатель, диверсант, издавший «Доктора Живаго» и погибший при подрыве какой-то там электрической опоры, оторвал себе взрывчаткой ногу — из миллиардера не вышел сапер. Вирабов не то чтобы старается раздать всем сестрам пор серьгам, он хочет представить объемную картину эпохи. Не умалчивает о «веселых и жутких идиотизмах советчины», с бабшмаком Хрущева на трибуне ООН, и о его воплях на встречах с интеллигенцией, но вместе с тем приводит много примеров «встречного идиотизма» западных наших свободолюбивых западных друзей, Например, когда в 1972 году канадские хоккеисты приехали в Москву на исторические матчив со сборной СССР, открутили огромные болты в гостинице, крепившие люстру этажом ниже - этим представителям свободного мира показалось, что это «жучки», с помощью которых их будут прослушивать. Люстра грохнулась.

Принято считать, что критиковал Вознесенского один только Хрущев с трибуны колонного зала, подзуживаемый Грибачевым и Кочетовыма, а так вокруг ходили волны дружеского елея; Вирабов приводит несколько страниц подряд ядовитых цитат от «лидеров либеральной мысли» по поводу творчества поэта Вознесенского. Искренне и самозабвенно топчут его Н. Коржавин, А. Синявкий, С. Маршак, Л. Аннинский, Б. Сарнов, С Рассадин, Д. Самойлов.

Автор работает не по принципу: понять, значит простить, а скорее так — понять, значит оживить.

Одним словом, хорошая, именно живая, трезвая, очень интересная книга.