«Белла» в Екатеринбурге
В Ельцин-центре в Екатеринбурге состоялась презентация книги Марины Завады и Юрия Куликова «Белла. Встречи вослед».
Десять лет назад журналисты газеты «Известия» Марина Завада и Юрий Куликов брали большое интервью у знаменитой шестидесятницы Беллы Ахмадулиной.
— Белла Ахатовна была доброжелательна, гостеприимна и очень красива, — поделилась воспоминаниями Марина Завада. — Мы расспрашивали ее о том, что она думает о жизни в стране, о событиях 90-х годов. Во время первого интервью мы пробыли у Беллы Ахатовны около четырех часов, она чутко вслушивалась в вопросы, не перебивала, а ее ответы были блестящи и неожиданны. Интервью вышло на двух газетных полосах. После этого мы изредка созванивались. И как-то появилась мысль сделать книгу диалогов с Ахмадулиной. Она охотно откликнулась, ей хотелось рассказать о своей жизни. В последние годы Белла Ахатовна все хуже видела, писать что-либо уже не могла. К сожалению, обстоятельства сложились против. Спустя годы, уже после смерти Ахмадулиной возникла идея все-таки выполнить своеобразный долг перед ней — сделать большую книгу. Но теперь не с Ахмадулиной — с близкими поэту людьми, с ее друзьями, родными.
Кто-то из этих людей сопровождал ее в течение всей жизни, кто-то столкнулся на коротком отрезке пути. Эти люди делятся впечатлениями о Белле Ахмадулиной, стараются каждый по-своему создать ее портрет.
В книгу «Белла. Встречи вослед» вошли интервью с Владимиром Войновичем, Юрием Ростом, Мариной Влади, Михаилом Шемякиным, Лорой Гуэрра, Зоей Богуславской, Евгением Евтушенко, Жанной Андреевой, Марией Банкул, Всеволодом и Феликсом Россельсами. Работа над книгой продолжалась около трех лет. Авторам удалось наполнить ее неизвестными документами из архивов, не публиковавшимися прежде дневниками молодой Беллы Ахмадулиной.
В презентации приняла участие и дочь Беллы — Елизавета Кулиева:
— Моя роль в создании книги очень скромная. Мне неловко находиться на книжных страницах рядом с Войновичем и Шемякиным. Сама книга чудесная, она дает ощущение того, что вы сами разговариваете с собеседниками Марины и Юрия. Мама всегда оперировала образами, ощущениями, ассоциациями. Книга же позволяет посмотреть на нее через призму таланта и любви. Иногда мне казалось, что Марина и Юрий стали на ее языке говорить, ее мыслями думать.
Авторы поделились впечатлениями от встреч с теми людьми, которые знали Беллу Ахатовну Ахмадулину не понаслышке.
— Когда Владимир Войнович оказался в опале, то от него многие отвернулись, — рассказал Юрий Куликов. — Белла Ахмадулина каждый вечер приходила к Войновичу домой, они проходили на кухню и целый вечер говорили. Войнович вспоминал, что Ахмадулина поддерживала его как никто. До сих пор он говорит об этом с нежностью. Однажды, рассказал Войнович, позвонила Ахмадулина и пригласила зайти. У нее в гостях был внук Леонида Андреева, гость американского посла. Засиделись допоздна. В то время поймать такси было трудно, у Войновича же во дворе стоял «Запорожец». И вот они втроем приехали к посольству, ворота были открыты, милиционер, видимо, заснул. Войнович довез гостя до самого крыльца, но когда задним ходом выезжал с территории посольства, машину остановил выскочивший из будки милиционер. Войнович подумал, что теперь у него будут неприятности. Тут он вспомнил, что в Москву приехала Анджела Дэвис. И сказал, что это ее он привез в резиденцию. Войновича отпустили. Белла захлопала в ладоши. Не будь ее в машине, вряд ли бы он решился изображать из себя такого отчаянного мачо, «нарушать государственную границу».
Еще одной собеседницей стала Марина Влади, которая, по словам журналистов, сейчас не дает интервью. Чтобы расспросить ее и Михаила Шемякина, авторы книги специально прилетели в Париж. Марине Завада удалось убедить Марину Влади рассказать о Белле Ахмадулиной.
— Главная причина того, что Марина Влади согласилась дать интервью, — ее любовь к Белле. В 70-е годы их связывали теплые отношения, они общались как подруги, — рассказала Завада. — Когда мы прощались с Мариной Влади, то она сказала, что очень хочет, чтобы мы написали книгу о Белле. Когда Марина Влади жила в Москве с Владимиром Высоцким, они часто приглашали Беллу и Бориса Мессерера в гости. Обычно все внимание было обращено на Ахмадулину. При том, что Белла всегда была застенчивым и молчаливым человеком. Еще один наш собеседник, Азарий Плисецкий, говорил, что он очень занят, в ближайшие дни у него планируется командировка в Японию, но ради рассказа о Белле готов отложить поездку. И вообще «ради Беллы готов на все».
— С Михаилом Шемякиным мы встречались в парижском кафе в Сен-Жермен-де-Пре, — дополнил Юрий Куликов. — Он пришел на встречу в своих традиционных галифе и черных сапогах. Похлопал по карману галифе и сказал, что носит с собой томик стихотворений Беллы Ахмадулиной. Причем читает стихи своеобразно: берет книгу, подчеркивает что-то и делает выписки. Когда мы спросили его, зачем он это делает, Шемякин сказал: возможно, стихи Ахмадулиной когда-нибудь проиллюстрирует.
Далее прозвучали вопросы из зала.
— Какое место в книге занимают воспоминания «шестидесятников»?
— К сожалению, ни Василия Аксенова, ни Андрея Вознесенского, ни Булата Окуджавы уже не было в живых, — ответила Марина Завада. — Но мы решили поговорить например, с Зоей Богуславской, женой Вознесенского, наблюдательным действующим лицом тех лет и событий. Она человек проницательный и умный. Но, похоже, Зоя Борисовна несколько преувеличила степень чувств Беллы Ахмадулиной к Андрею Вознесенскому. Вознесенский же всю жизнь относился к Ахмадулиной как к божеству. И каждый год, пока был здоров, в день рождения Беллы Ахмадулиной он привозил ей огромный букет роз.
— Евтушенко и Ахмадулина сохранили отношения. Когда жили в Переделкино, они заходили друг к другу на дачу, прогуливались по дорожкам поселка, — добавил Юрий Куликов.
— Удалось ли вам вложить в книгу всё самое важное?
— Мы старались не упустить ни одной детали, всплывающей в ходе разговоров. Хотя, безусловно, знаем больше, чем написали, — ответил Юрий Куликов.
— Нам не удалось сделать книгу с ней, это главная потеря, — добавила Марина Завада. — Не только для нас.
Помимо проведения презентации, гости побывали в Музее
Смотрите также: Неразгаданный гений. Марина Завада и Юрий Куликов на «Радио Москвы»
— У меня возникло ощущение, что я снова прожил 90-е годы, — поделился впечатлениями Юрий Куликов. — Когда в 1991 году был путч, я находился у Белого дома и сознаю роль Бориса Ельцина. Он был масштабным человеком, который в те дни спасал свободу, демократию. Помню, конечно, и то, что происходило в 1993-м, когда громили Останкино, мэрию.
— Это было страшное время, — добавила Марина Завада. — Был Макашов, толпа собиралась брать Останкино. В то время я работала на ВГТРК. Тогда резко оборвался эфир, и в какой-то момент было тяжкое ощущение, пока у нас, на ВГТРК, не заработала резервная студия. Очень хорошо все это помню… Ельцин-Центр поражает масштабом экспозиции, тем, как здесь все любовно собрано и подано. Все сделано на очень серьезном профессиональном уровне. Чувствуется рука сильного и интеллектуального организатора.
— Видно, насколько тщательно подготовлена экспозиция, — добавил Юрий Куликов. — И представлены разные точки зрения. Например, на войну в Чечне. У вас обе точки зрения на эту войну. Что очень важно: панегириков эпохе нет, представлены именно разные точки зрения.
— Меня поразили масштаб и профессиональная работа, которая была проделана в Ельцин-Центре, — поделилась Елизавета Кулиева. — Все сделано с большим вкусом. Мне нравятся современные музеи, рассчитанные на детей и молодежь. За этим виден большой труд.
Смотрите также: «Белла» на «Четвертом канале» (Екатеринбург)
Авторы книги «Белла. Встречи вослед» уверяют, что их труд не был приурочен специально к юбилею Ахмадулиной, которой в 2017 году исполнилось бы 80 лет.
— Некоторые наши собеседники с любовью берегли письма и записи Ахмадулиной, — поделился впечатлениями от создания книги Юрий Куликов.
— Например, в семье Марии Банкул, сподвижницы Александра Солженицына, сохранились пачки писем, которые Ахмадулина писала в 60-е — начале 70-х. Поразили дневники, которые мы нашли в Российском государственном архиве литературы и искусства, их Ахмадулина вела в начале 60-х, будучи женой Юрия Нагибина. В архиве сохранилась также большая подборка стихов, написанных в 50-е годы рукой Евгения Евтушенко, когда он был мужем Ахмадулиной. Разведясь с Евтушенко, Ахмадулина эти стихи сохранила.
— Как воспринял идею создания книги Евгений Евтушенко, который был не только ее первым супругом, но и одним из тех, кто приветствовал Ахмадулину в литературе?
— Позитивно, — рассказала Марина Завада. — Сам он писал о Белле не раз. И всегда с восхищением.
Юрий Куликов и Марина Завада раздают автографы
Наверное, никто так не знал и не чувствовал Беллу Ахмадулину, как ее дочь Елизавета, которая была участницей встреч творческих и одаренных людей в доме ее матери. По воспоминаниям Елизаветы, Белла Ахатовна с пастернаковской легкостью воспринимала творчество, следуя принципу «не стоит заводить архивы, над рукописями трястись». При этом Белла Ахмадулина с большим пиететом относилась к чужим стихам, чем к своим.
— Мама с большой дружеской теплотой относилась к Евтушенко и Вознесенскому, — рассказала Елизавета Кулиева. — Но они не были очень близки. Точнее, были близки в юности, но потом очень разошлись. Евтушенко и Вознесенский — поэты мейнстрима, которые процветали при советской власти. Письмо моей бабушки, приведенное в книжке, очень забавно звучит в контексте рассказов Зои Богуславской о том, что Вознесенский практически диссидент, тогда как Вознесенский и Евтушенко всегда «находились в рамках». Моя бабушка любила газету «Правда» и написала маме: «Прочла поэму Вознесенского, как он прекрасно пишет о Ленине, он такой молодец. Беллочка, ты тоже должна так же писать». И это прозвучало очень иронично. Наверное, мама всегда относилась к Евтушенко и Вознесенскому несколько предвзято: она прощала им то, что другим бы не простила. При этом она над ними подтрунивала. Но плохо не говорила никогда.
— Иосиф Бродский относил Ахмадулину к лермонтовско-пастернаковской линии в поэзии, хотя, скорее, по духу ей ближе поэзия Марины Цветаевой. Каково ваше мнение?
— Цветаева более эмоциональна, наверное, если оценивать поэтов-женщин, мама — между Ахматовой и Цветаевой. Ахматова слишком мужественная для женщины, Цветаева «слишком» женщина. В маме присутствовала внутренняя жесткость, свойственная мужчинам. Вообще я больше люблю ранние стихотворения мамы, и в них мне слышится Осип Мандельштам — это когда поэта вдохновляют не тема и идея, а язык, образ. Когда язык не является инструментом, а поэты следуют за языком, служат ему, им вдохновляются.
— Какие авторы были ей близки?
— У нее был свой пантеон, который она выстраивала в текстах и который виден из посвящений: в него входили Мандельштам, Цветаева, Ахматова и Пастернак. Пушкин возглавляет этот пантеон. Среди прозаиков ей нравились Набоков и Бунин.
— Была ли Ахмадулина бойцом по натуре, который при любых обстоятельствах отстаивал свои принципы? Когда Ахмадулиной было всего двадцать лет, ее творчество подверглось жесткой критике в ведущих газетах страны.
— У поэта свое поле битвы. Это была борьба на невидимом фронте, скорее, внутреннее противостояние. В отличие от Владимира Войновича, она не была деятельным антисоветчиком. Просто она была пронизана свободой, свободной внутренне. И это многих задевало. Она отстаивала именно внутреннюю свободу.
— Тем не менее, Ахмадулина поддержала Сахарова и Войновича. И это была именно открытая позиция.
— Да, она и за Георгия Владимова заступалась. Они это с Войновичем обсуждали. Мама не была отчаянно-смелым человеком, но есть такой нравственный и человеческий уровень, когда люди просто не могли жить с нечистой совестью. Это не значит, что они не боялись, в том числе за детей. Но мама была знаменита, слишком откровенна, и все знали, что от нее ждать.
Елизавета Кулиева с дочерью, Марина Завада, Юрий Куликов
— Также Белла Ахатовна отказалась участвовать в травле Бориса Пастернака, что стоило ей исключения из Литинститута, и рисковала тем, что ее стихи не будут публиковать. Как она это объясняла?
— Говорила, что не могла бы с этим жить.
— Как относились к принципиальной позиции Беллы Ахатовны ее родители — как известно, ее отец был крупным советским чиновником?
— Плохо относились. Из-за этого мама много лет не общалась со своей матерью. Потому что это были непреодолимые противоречия. Бабушка была наивной, верила в идеи коммунизма, писала письма в газету «Правда» и пыталась вернуть маму на путь истинный. Но это было невозможно. Мама очень рано все начала понимать. И в итоге это сделало их общение невозможным.
— А в каком духе воспитывали вас — творческой свободы или строгости?
— Все вместе. Мы были предоставлены сами себе, даже чрезмерно. Но к нам предъявлялись строгие требования в части поведения среди взрослых или за столом. Среди взрослых мы вели себя серьезно.
— Кто из «шестидесятников» бывал в вашем доме?
— Многие. Самыми близкими людьми были Аксенов и Войнович, но мне было шесть лет, когда они уехали. Завсегдатаями были Битов, Рейн, Виктор Ерофеев. Кстати, это слово — «шестидесятники» — мама никогда не употребляла и себя к «шестидесятникам» не относила. Мама не имеет ничего общего с компанией литераторов, с которой ее ассоциируют, она самостоятельный поэт. То, что она покоряла стадионы, — счастливое стечение обстоятельств, природа, которая наделила ее прекрасной внешностью и чудесным голосом, артистизмом и обаянием. Но тексты, которые она транслировала со сцены, — камерное, тонкое и сложное искусство. Стадионы — счастливая случайность. Но на них была приобретена огромная слава, которая ее защитила в итоге. Слава, которая была у Высоцкого, мамы и Окуджавы, была их защитой, с ними приходилось считаться.
— Воодушевляла ли вас творческая атмосфера, которая царила в доме, взяться за перо и попробовать себя в качестве поэта?
— Мы постоянно бывали на маминых творческих вечерах, особенно я. Это было частью жизни — мама, которая читала стихи. Это была естественная среда. И я не мыслила, что можно чем-то еще заниматься, кроме как писать и рисовать. Этим я и сейчас занимаюсь.
— Если подвести итог. Какой была Белла Ахмадулина?
— Это можно понять, прочитав книгу. Она была очень разной. Она могла одной рукой писать «День-Рафаэль», а другой чистить раковину или готовить долму. Как любая глубокая личность, думающий талантливый человек, она очень по-разному проявляла себя в разных ситуациях. Но оторванной от жизни она отнюдь не была. Можно сказать, она умела ладить с жизнью.
Фотографии Любови Кабалиновой
