В 2017 году старейшему отечественному издательству «Молодая гвардия» исполняется 95 лет. За эти годы изданы два с половиной миллиарда книг, которые оставили заметный след в жизни нескольких поколений не только читателей, но и писателей. О вехах своего сотрудничества с «Молодой гвардией», об истории написания своих книг — вспоминают наши авторы.

Алексей Карпов — историк, писатель

Первой моей книгой, вышедшей в издательстве «Молодая гвардия», стал сборник «Златоструй (Древняя Русь. X—XIII вв.)», к составлению которого меня привлек мой учитель профессор Аполлон Григорьевич Кузьмин, светлая ему память. Выдающийся ученый, он был и удивительным человеком, всегда и во всем поддерживал своих учеников, доверял им. Вот и мне он предоставил практически неограниченную свободу в «моих» разделах книги — в подборе текстов, их комментировании, толковании, переводах. Тогда, в конце 1980-х, издательство было совсем не похоже на нынешнее. Собственно, это было даже не издательство, а громадное издательско-полиграфическое объединение — со своей типографией, с журналами, многочисленными службами и т. п. Одних редакций в издательстве насчитывалось полтора десятка, а число редакторов доходило едва ли не до сотни. И всем хотелось издавать что-то новое, необычное; кипели страсти, что-то всё время обсуждалось… Увы, период издательского бума оказался коротким — и, как известно, сменился почти полным коллапсом. Планы, которые мы лелеяли в нашей исторической редакции, рухнули в одночасье, как и планы всего издательства, которое стремительно ужималось в размерах. В начале 1990-х стало казаться, что никаких перспектив в «Молодой гвардии» у меня нет; готовые рукописи лежали без движения; как и все, я пытался найти какую-то работу на стороне. И вот неожиданно в 1995 году у «Молодой гвардии» получилось издать мою детскую книжку «Сказания Русской Летописи», подготовленную двумя годами раньше. Эти «Сказания» потом издавались неоднократно — разными издательствами и в разном объеме. Но издание 1995 года с рисунками художника А. Медовикова мне особенно дорого. Собственно, после него я и почувствовал, что смогу реализоваться в «Молодой гвардии» — и как редактор, и как автор.

Тем более что примерно в это время началось постепенное возрождение издательства, прежде всего — вокруг обновленной серии «ЖЗЛ». Обновленной и по составу героев, и по разнообразию форм и жанров. В числе первых биографий обновленной серии в 1997 году вышел и мой «Владимир Святой». Для меня особенно важно то, что эта книга стала первой в цикле биографий правителей и ключевых фигур древней Руси — цикле, охватывающем три с половиной столетия русской истории: с княгини Ольги до Александра Невского и разорителя Руси Батыя.

Ну, а ярче всего, как мне кажется, этапы нашего с «Молодой гвардией» сотрудничества могут быть представлены в стихотворных надписях-посвящениях на книгах, которые я подписывал своим друзьям-товарищам. По большей части они, конечно же, шутливые, но, во-первых, всё-таки лишь по большей части, а во-вторых, в каждой шутке, как известно, — лишь доля шутки.

Итак, вот некоторые из них:

На книгу «Златоструй»

(серия «Дороги человеческой мысли», 1990 год)

С. В. Перевезенцеву

Мой друг, о чём-нибудь тоскуя,

Листай страницы «Златоструя».

Хотя — и это знаю я —

В них злата нету…

ни в какую.

На книгу «Сказания Русской Летописи»

(серия «Русская гимназия», 1995 год)

А. В. Петрову

Нет, конечно, я не Нестор.

Я не Никон, не Сильвестр,

Не блаженный Августин,

Не смиренный Евфросин.

Знаю: только лишь монахам

С Божьим трепетом и страхом

Подобает без причуд

Исполнять подобный труд.

Длиннорясы, скорбнолицы,

Таковы вы, летописцы.

Я же рясы не ношу.

Да нужда велит: пишу.

На книгу «Владимир Святой»

(серия «ЖЗЛ», 1997 год)

И. А. Тихонюку

Прими, мой добрый Тихонюк,

Сей плод мучительных потуг.

Не мне судить, каков итог.

Но я, брат, тужился, как мог.

***

А. В. Лубкову

Вдыхай на здоровье, товарищ Лубков,

Сей приторный запах минувших веков.

Но помни, что всё, что мы держим в руках,

У нас же в руках обращается в прах.

На книгу «Русь Московская»

(серия «Русская гимназия», 1998 год)

С. А. Елисееву

Довольно слёз. С избытком крови.

Отчасти Бог. А что же кроме?

Всё остальное — лишь слова

В твоей истории, Москва.

***

И. В. Черникову

…Вот таковская

Русь Московская:

То святая, а то бесовская,

Дураковская, простаковская,

За целковый на всё готовская.

Мёдом мазана, молью трачена,

Поистаскана, поистрачена,

Не облизана, так обглодана —

То ли пропита, то ли продана.

***

С. В. Перевезенцеву

Послать бы мне куда подальше

Все эти книжки. В них, увы,

Избыток ханжества и фальши,

А не история Москвы.

На книгу «Ярослав Мудрый»

(серия «ЖЗЛ», 2001 год)

С. В. Перевезенцеву

Отчасти думая о славе,

Но больше всё же о деньгах,

Я сел писать о Ярославе.

И… оказался в дураках.

Что слава? Греет — но не слишком.

Что деньги? Миг — и нету их.

Да и не с нашим, брат, умишком

Писать о Мудрых и Святых.

На книгу «Юрий Долгорукий»

(серия «ЖЗЛ», 2006 год)

И. А. Тихонюку

В писаньи книг, как и в науке,

Мы все, увы, короткоруки,

И потому нам недосуг

Писать о тех, кто долгорук.

Но мне досуг не нужен даром.

И вот пишу себе, пока

Нас привечает гонораром

Князь Юрий Долгая Рука.

На книгу «Несостоявшийся визит»

(2006 год)

***

Прими, любезная ***,

Сей скромный дар.

Я и не смею

Помыслить, будто пролистнёшь ты

Мной поднесённые листы.

(О, как обманчивы мы, люди!

Жизнь — маскарад. И перед нею

Мы все — герои иль злодеи.

А как попристальнее взглянешь:

Так что ж? Пигмеи иль шуты.)

На книгу «Княгиня Ольга»

(серия «ЖЗЛ», 2009 год)

***

Прости меня, святая Ольга!

Мне прошлый опыт не урок.

Я написал всего и столько,

Что не соврать никак не смог!

И хоть судьбу и не обманешь,

Но всё ж надеждой обуян,

Что ты казнить меня не станешь

Ужасной казнию древлян!

…Увы, я уже давно не сочиняю стихотворные надписи на книжках, которые (всё реже!) дарю знакомых. Оно и понятно: иссяк, истощился, сдулся, сник. И всё же приведу ещё несколько строчек — уже не в качестве эпиграфа к какой-то одной, отдельно взятой книге, а скорее как некий эпилог ко всему написанному:

***

Истина, увы, неуловима:

Всякий раз проскальзывает мимо.

Только-только, в первом приближеньи,

Ты её почувствуешь дыханье,

Как одно неверное движенье

Рушит всю картину мирозданья.

Истина выкидывает штуки:

Хоть ты бейся — не даётся в руки.

Но при этом без неё ни шагу

Не ступить, не вымолвить ни слова.

И черкаешь в ярости бумагу,

А потом вычёркиваешь снова.

Неуёмна и неутолима,

Истина, увы, неумолима.