8 апреля на Первом канале начинается показ 12-серийного телесериала «Зорге», посвященного жизни знаменитого советского резидента в Японии. Точнее, самому напряженному этапу этой жизни – кануну Великой Отечественной войны, когда Рихард Зорге, как принято считать, предупредил Москву о предстоящем нападении Германии. Вскоре после этого агентурная группа Зорге была раскрыта японской контрразведкой, он был арестован и в 1944 году казнен. Сериал, главную роль в котором играет любимец публики Александр Домогаров, обещает привлечь к себе интерес независимо от достоверности отражения в нем реальных событий.

Эту достоверность можно найти в книге «Зорге. Неудобный», вышедшей недавно в «Молодой гвардии». Ее автор Александр Куланов, блестящий знаток Японии, уделил много времени изучению материалов о Зорге, в том числе хранящихся в японских архивах. Результатом стало подробное исследование героической и скандальной биографии «разведчика №1», в особенности тех лет, что он провел в Стране восходящего солнца. Без сомнения, эту книгу с интересом прочтут и те, кому понравится сериал режиссера Сергея Гинзбурга, и те, кто, не удовлетворившись созданной им версией, захочет больше узнать о жизни «неудобного» героя.

                                                               

 

                                                           Кинозоргиана

Попыток обращения мастеров кино к образу знаменитого советского разведчика на удивление мало. Если не считать картин, снятых о друзьях и агентах Зорге (например, о Рут Вернер в Восточной Германии или о Хоцуми Одзаки в Японии), их всего-навсего три (в 1970 году появилась ещё одна — «Дело Зорге» Германа Кугельштадта, но об этой картине так мало сведений, что не совсем понятно, вышла ли она вообще в прокат). Не меньшее изумление вызывает и беспомощность именитых режиссёров разных стран, стоящих на отличных друг от друга (порой противоположных) идеологических и художественных позициях, в изображении этой истории и её главного героя на экране. Попробуем разобраться в том, что именно у них получилось.

«Предатель Германии. Дело доктора Зорге». 1955

Практически не известная отечественному зрителю первая попытка запечатлеть художественный образ Зорге на экране принадлежала Файту Харлану — немецкому режиссёру, у которого даже было нечто общее с его экранным героем. Как и Зорге, Харлан участвовал в Первой мировой войне (и оба пошли на фронт добровольцами под влиянием националистических лозунгов), в нач. 1920-х симпатизировал левым идеям, а позже стал членом нацистской партии. На этом их крайне зыбкое сходство заканчивается, ибо в отличие от советского разведчика нацистом Харлан был не показным, а настоящим  — о его картине «Жид Зюсс» Йозеф Геббельс написал: «Антисемитский фильм, какой мы только можем себе пожелать». Дважды избежав ответственности по обвинениям в «преступлениях против человечности», Харлан внезапно снял фильм о советском шпионе, название которого, впрочем, не оставляет сомнений в том, на чьей стороне стоял режиссёр.

Харлан, считавший себя мастером трагедийного кино с выраженной любовной линией, постарался сделать её главной и в фильме о Зорге. Вымышленная секретарша германского посла в Японии Катарина фон Вебер (её сыграла жена режиссёра Кристина Зёдербаум) искренне любит Зорге в исполнении Пауля Мюллера. Любит настолько, что не просто ворует для него секреты родины, но и уничтожает улики, когда Зорге грозит разоблачение после знаменитой мотоциклетной аварии в 1938-м. При этом документальная основа «дела доктора Зорге» Харлану (и его соавтору сыну Томасу, стороннику в отличие от отца левых воззрений) была известна, скорее всего, по книге шефа военной разведки американского экспедиционного корпуса в Японии генерала Чарльза Уиллоуби. Во всяком случае, идея о том, что Зорге — главный виновник нападения Японии на США, взята оттуда. Возможно, именно масштаб «предательства», когда главный герой, хоть и злодей, но злодей вселенского масштаба (на что способен только представитель расы «сверхлюдей», то есть ариец), и подтолкнул Харлана к созданию этого фильма. При этом режиссёра подвергли жёсткой критике в журналах «Шпигель» и «Дицайт» за недостаточно жёсткую, по их мнению, позицию по отношению к разведчику-коммунисту. Известно даже, что под влиянием извне Харлан изменил название с «Предателя Гитлера» на «Предательство Германии». 

В остальном эта картина стала одним из первых этапов конструирования образа Зорге как вечно пьяного дебошира, у которого парадоксальным образом что на уме (немецком — с размахом, отточенностью и вниманием к деталям), то и на языке (русском — пьяный шпион не стесняется разговаривать в германском посольстве на наречии своей рязанской матушки, и немецкий разум в это время мирно спит). Анекдотичность подобного поведения во многом способствовала тому, что ныне фильм этот практически забыт даже на Западе, а Восток с ним и вовсе не знаком. Для большинства сегодняшних кинолюбителей гораздо интереснее то, что японского контрразведчика Осаки сыграл советский невозвращенец и звезда немого кино Валерий Инкижинов, мама которого, как и в случае с Зорге, была русской, вот, правда, папа — не ариец, а бурят.

«Кто вы, доктор Зорге?» 1961
Следующая попытка подступиться к делу Зорге была предпринята не справа, а слева и, возможно, как профессиональный киноответ на «предательство Германии». Во всяком случае, когда в 1955 году немецкая картина увидела свет, там же, в Германии, увидела свет книга лично знавшего Зорге немецкого дипломата Ханса Отто Майсснера «Дело Зорге». Для последовавшего за этим французского фильма работа Майсснера отчасти послужила основой, а её автор снялся в ней в роли… самого себя, сразу придав фильму «Кто вы, доктор Зорге?» изрядную долю достоверности.

Французский режиссёр Ив Сиампи, известный у нас как Чампи, во время войны сражался с гитлеровцами в Африке и во Франции, а потому его трактовка событий не могла быть двусмысленной. Зорге — настоящий коммунист, рыцарь без страха и упрёка, для которого не могло быть цели выше, чем спасение мира и построение счастливого общества трудящихся. Это дало возможность показать совместный франко-итало-германо-японский фильм Сиампи «Кто вы, доктор Зорге?» в Советском Союзе, что неожиданном образом сделало картину в нашем Отечестве легендарной во многих смыслах.

В соответствии с легендой, которая, вероятно, имеет правдивую основу, на закрытом тогда ещё показе фильм увидел Никита Хрущёв, поразился мощи и масштабам образа советского разведчика в исполнении Томаса Хольцмана и потребовал отчёта: где герой и что с ним?

Результат известен: Зорге, имя которого не просто хорошо знали на Западе, но о котором уже вовсю писали книги и, как мы видим, успели снять два фильма, наконец-то оказался «открыт» и на своей родине. В 1964 году развернулась грандиозная кампания по фактической реабилитации великого разведчика и его прославлению, не закончившаяся до сих пор. Звание Героя Советского Союза, присвоение его имени улицам, школам, кораблям, установка бюстов и монументов — всё это началось с фильма Ива Сиампи. Получается, что именно ему мы во многом обязаны тем, что у нас сегодня есть образ Рихарда Зорге как твердокаменного большевика, сыгранного, впрочем, Хольцманом довольно своеобразно и, думается, не без влияния западной литературы. Зорге Сиампи и Хольцмана — холерик с чертами невротика, и не вполне понятно, как такой человек сумел держать в заблуждении спецслужбы Германии и Японии на протяжении восьми лет. При этом ничто человеческое ему тоже не чуждо, хотя роман главного героя с опять же вымышленной баронессой Сакураи (ясное дело, в исполнении жены режиссёра Кэйко Киси) выглядит безупречно платоническим.

Несмотря на многие недостатки и режущую глаз идеологическую заданность, приходится признать: фильм Сиампи стал самой убедительной попыткой киновоплощения дела Зорге, за исключением показа, конечно же, советских реалий. К счастью, в картине их немного, и на время демонстрации Владивостока как бескрайней снежной равнины в Сибири лучше закрыть глаза и поберечь нервы.

«Шпион Зорге». 2003

Зачем живому классику японского кино Масахиро Синоде понадобилось снимать фильм о Зорге, до сих пор загадка. Причём, возможно, и для самого режиссёра, который после выхода картины на экран навсегда оставил профессию. Если работы Харлана и Сиампи имеют под собой идеологическую основу, то в фильме Синоды можно углядеть лишь некоторую симпатию автора к главному герою в исполнении Иэна Глена и, возможно, даже в большей степени (иначе Синода не был бы японцем!) к его другу и агенту Хоцуми Одзаки (Масахиро Мотоки) да сильное желание проиллюстрировать в своебразном стиле, напоминающем перелистывание комиксов-манга, книгу крупного японского зоргеведа Хисая Сираи «Бесконечное продолжение дела Зорге».

Даже с поправкой на всегдашнюю своеобычность японского кино разобраться в том, что происходит на экране, зритель может лишь в случае, если он хорошо знаком с историей Рихарда Зорге. Ускоренный, клиповый способ показа событий, происходивших на протяжении примерно 30 лет, сочетается с бесконечной затянутостью многих эпизодов и оригинальным подходом режиссёра к истории, фактам, реальности вообще. Например, русская жена Зорге беременеет от него в 1935 году и теряет этого ещё не родившегося ребёнка в 1938-м. Мы знаем, что японцы иначе относятся к самому понятию времени, но не до такой же степени?

Кстати, что касается любовной линии, то она в фильме ограничена действительно имевшими место связями главного героя с Екатериной Максимовой, Хельмой Отт, Ханако Исии и — намёком (документально не подтверждено) — с Агнес Смедли. Как тут не вспомнить предыдущие две картины о «советском Джеймсе Бонде» и не порадоваться, что супруга Синоды родилась ещё до ареста Зорге в 1941 году, а потому никак не могла сыграть его пассию на экране.

Японские сцены «Шпиона Зорге» великолепны, подбор деталей, аксессуаров — от костюмов до копии книги, использовавшейся Рамзаем в качестве ключа к шифрам, — выше всяких похвал. Неслучайно к премьере фильма вышел специальный буклет с рассказом о внимании авторов картины к подобным мелочам. Тем более непонятно, куда внезапно исчезают всё это внимание и японская дотошность, когда речь идёт о спецэффектах (например, советский мультфильм «Приключения капитана Врунгеля» смотрится более убедительно) и особенно «русских» эпизодах, видеть которые просто невыносимо. Это относится и к сиротской обстановке комнаты Кати Максимовой, где интерьер исчерпывается железной кроватью, на которой она предлагает Рихарду «заниматься любовью до самого отъезда» (он пробыл в СССР несколько месяцев), початой бутылкой водки с гранёным стаканом на столе, самоваром и балалайкой, и к сценам в НКВД и ГРУ, снятым в стиле бессмертного «Какие ваши доказательства», и ко всему, что в фильме есть «русского».

Пересматривая все эти картины, невольно задаёшься вопросом: почему ни у кого из режиссёров, некоторые из которых прославили свои имена другими работами, не получается снять фильм об этом разведчике? Мы слишком много о нём знаем и хотим, чтобы высокий художественный уровень сочетался с исторической достоверностью? Однако человеку, не связанному с разведкой, трудно понять, как работает разведчик (особенно разведчик гениальный), и, соответственно, реалистично снять его работу. Но, даже если бы это получилось, возникла бы новая трудность: сделает реалистично — смотреть такой фильм простому зрителю было бы скучно, а режиссёр вынужден думать и о кассе тоже.

Первые два фильма о Рихарде Зорге сняты с разницей в шесть лет. Потом наступила почти полувековая пауза, после которой с промежутком в 14 лет появились две следующие картины. Подождём ещё немного?

Александр Куланов

Журнал "Историк"