«Сноб» публикует отрывок из книги Натальи Петровой «Пионеры Русской Америки».

«Брак по расчету»

Чтобы Баранова не обманывали откровенные прощелыги вроде О’Кейна, посол России в США* надворный советник А. Я. Дашков посоветовал правителю заключить долгосрочный договор о поставках продовольствия с одной из американских компаний. В качестве компаньона он предложил Дж. Дж. Астора — человека известного, состоятельного, основавшего Американскую меховую компанию, будущего миллионера и одного из четырех самых богатых за всю историю США людей. Астор как раз собирался в 1809 году отправить корабль к северо-западному побережью Америки для торговли с туземцами, когда с ним познакомился Дашков. Дипломат составил список необходимых в русских поселениях товаров и предложил Астору «завести прямой и постоянный торг» с Барановым. Глава компании согласился и товары, указанные Дашковым, загрузили на корабль «Энтерпрайз».

В письме, отправленном с капитаном Дж. Эббетсом, Астор подробно объяснял, почему Баранову выгодно торговать с Американской меховой компанией: «Вы впредь ежегодно будете регулярно получать необходимые вам товары от единственного поставщика из нашей страны» и таким образом избавитесь от «многих авантюристов, которые отправляются на побережье из нашей страны». Кроме того, получите возможность на американских кораблях и через агента Астора сбывать меха в Кантоне. При этом «товар останется в одних руках, что позволит легче поддерживать цену и принесет нам обоюдную выгоду». Китайские власти в это время под разными предлогами запрещали русским судам заходить в свои порты, и приходилось прибегать к услугам иностранцев.

Не только Баранову, но и Астору такое соглашение было очень выгодно: во-первых, он получал постоянного и, главное, оптового покупателя, который расплачивался мехами; во-вторых, торговля с Барановым была предсказуемой, в отличие от обмена с воинственными индейцами; и, наконец, Астор рассчитывал на солидную плату за фрахт судов. Все это делало будущую договоренность очень привлекательной для «американского спекулятора», как называл его Дашков. Дипломат наблюдал жизнь этой страны на протяжении многих лет, он хорошо знал культурный уровень и запросы политической элиты и всего населения, когда формулировал их главную национальную идею: «золото — вот тот ключ, с помощью которого двери открываются в этой стране легче, чем в какой-либо другой».

Однако Баранов не управлял компанией и не входил в совет директоров, чтобы принять решение. А в Петербурге, похоже, больше беспокоились о том, как поделить дивиденды и выплатить друг другу премии, чем о снабжении своих заморских территорий продовольствием. Тогда Дашков отправил письмо директорам, где объяснял, что Русско-американская компания не должна остаться внакладе, подписав договор с Астором: покупка продовольствия на месте, у западного побережья, обойдется компании дешевле, чем доставка из Сибири или на судах вокруг света. И продажа мехов в Кантоне, хотя там их ценили дешевле, чем в Кяхте, тоже обещала немалую прибыль.

Свои письма Баранову Дашков непременно завершал новостями, которые до американских селений доходили с опозданием на год, а то и на два. Вот что он писал осенью 1809 года: «В Европе еще горит война, Бонапарте почти разрушил Австрию. Ежедневно ожидаю известия, что российские войска заняли Турцию. Война со шведами еще не кончилась... Торговля в плохом состоянии. Соединенные Штаты с Россиею, кажется, имеют взойти в торговую связь». Дашков считал, что этот шанс нужно использовать, тем более что русские селения в Америке нуждались в продовольствии.

Была в этой переписке и своя пикантная подробность: обсуждение будущей сделки с американцами Баранов и Дашков пересылали в письмах... на американских кораблях. Выручало то, что русского языка американские моряки не знали, как, впрочем, и никакого другого, кроме родного. Это русские дворяне-офицеры свободно говорили по-французски, изучали в Морском корпусе английский и еще самостоятельно брали уроки итальянского или испанского. А купцы, как и матросы, языков не знали, и нередко случались истории, когда мореходы нанимались в России на иностранные корабли, идущие в Америку, а потом, если судовладельцы продавали свой груз вместе с судном в порту, оказывались брошенными в чужой земле без средств и знания языка. Дашков не раз помогал несчастным вернуться на родину и жаловался в своих письмах в Петербург на недобросовестных судовладельцев.

Американские корабли шли от восточного побережья Америки к западному не через Панамский канал (его тогда еще не прорыли), а огибая материк, и на плавание уходило не менее полугода. Так что «Энтерпрайз» подошел к берегам Ситхи только летом 1810 года. Эббетс огорчился, увидев, что его судно было не единственным, там уже стояли на якоре несколько английских и американских, с капитанами которых Баранов был хорошо знаком и давно вел с ними торговлю. «Тамошние места уже стали бойким рынком», — сообщал Эббетс в письме Астору, в иной год к Новоархангельску приходило по 15 иностранцев.

Баранов прочитал письмо Дашкова, но покупать у Эббетса товары отказался: цены были сильно завышены. Баранов решил воспользовался тем, что предложение превышало спрос: если он не сговорится с Эббетсом, то сговорится с кем-то еще. В результате «я добился тех же цен, — докладывал капитан, — что платили и прибывшие до меня капитаны — это все, что мне удалось сделать».

Однако не все купцы следовали законам рынка, некоторые действовали по законам джунглей. Капитан Уиншип, который привел судно «О’Кейн» вслед за Эббетсом, оказался «разочарован» тем, что его опередили в торговой сделке. Вскоре случилась стычка между моряками с судна Уиншипа и туземцами, и кто-то из команды убил несколько индейцев. Эббетс, понаблюдав происходящее, предположил:

«По-видимому, по всему побережью решено не давать больше охотиться туземцам, и вы можете не сомневаться, что на это команды подбивает кто-то из торговцев».

Александр Андреевич Баранов (1747—1819) — первый Главный правитель русских поселений в Северной Америке (1790—1818). Портрет работы М. Тиханова (1818)

Баранов купил у Эббетса продовольствие и согласился, как советовал ему консул, отправить в Кантон меха. За каланов, норок, соболей, песцов, лис в Китае покупали сахар-леденец, пшено, рис, чай, ткани хлопчатобумажные и шелковые (последние шли в основном на подарки).

Правда, доставка мехов в Кантон обошлась Баранову недешево: за фрахт судна пришлось заплатить дважды — туда и обратно, что составило 5 процентов стоимости товаров или 18 тысяч долларов. Часть этих денег Эббетс получил в Кантоне, часть — в Ситхе, но не монетой, а мехами. Расходы на доставку Баранов компенсировал тем, что продавал привезенные из Китая товары в розницу с наценкой в 60 процентов. В целом Баранов остался доволен сделкой, особенно его порадовало, как аккуратно Эббетс вел расчеты и делал записи — бумажная работа не была сильной стороной главного правителя.

Но заключать долгосрочный договор с Астором Баранов все же отказался: и директора компании инструкции ему не прислали, и прейскуранта на все американские товары он пока не видел. «Не зная цен, — писал Баранов Астору, — я возможно буду ввозить товар, который обойдется мне дороже, чем тот, что я время от времени покупаю здесь». Баранов хитрил: пока есть несколько продавцов, он может торговаться, останется один Астор — придется покупать продовольствие по той цене, которую назовет американец. Он даже сообщил, что собирается уезжать из Америки домой и торговать с Американской меховой компанией будет уже другой правитель. Астору присылать прейскурант тоже было невыгодно, по его предписанию капитаны должны были торговаться исходя из ситуации.

Интересно, что обсуждали свою сделку Баранов и Эббетс в присутствии еще одного участника — капитана В. Головнина, которому пришлось поработать переводчиком. Сначала он переводил их беседу с английского на русский и обратно, а потом Баранову читал письмо Астора, написанное по-французски. Баранов не был склонен к долгим беседам и вообще оказался не слишком разговорчив, как признался Эббетс, а вот от Головнина он «что-то узнал», намекая на некую секретность информации. После чего Баранов, по словам американца, «отчитал» командира «Дианы», и тот «стал не так общителен».

В записках Головнина версия событий предстает, можно сказать, в зеркальном отображении: это он сумел невзначай прочитать инструкцию Астора, которая лежала среди прочих бумаг, и пересказал ее содержание Баранову.

«Намерения господина Астора в отправлении корабля своего для торговли с компанейскими колониями, — заключил Головнин, — не были так чисты и не совсем клонились к обоюдной пользе, как то он сам и г. Дашков представляли их». Любопытна такая деталь: Астор кем только не величал Баранова в своем письме — и губернатором, и графом, и «вашим превосходительством», хотя, конечно, прекрасно знал от Дашкова чин и название должности Баранова. «Это показывает, что и свободные, независимые республиканцы там, где выгоды их требуют, умеют льстить нашему честолюбию», — точно заметил Головнин.

Что же, ничего необычного в намерениях основателя меховой компании не было, русская поговорка «не обманешь — не продашь» вполне выражает их суть. Как любой делец, Астор хотел извлечь максимальную выгоду из торговли с Барановым, однако сделать это оказалось не так просто.

Эббетс оставался в Новоархангельске до осени и еще не раз встречался с главным правителем. По мнению американца, власть Баранова в тех краях «безраздельна», и все стараются расположить его к себе, кто лестью, кто спиртным, а кто подарками. Американец тоже постарался использовать эти способы. Сначала он подольстился, сказав, что племянник Баранова хорошо говорит по-английски, хотя тот еще только учился языку. Потом попытался напоить Баранова — Астор отправил для «установления контактов» целый бочонок рома. Баранов отдарился — отправил сплетенный местными женщинами кошелек из растений и свою шапку из камчатских соболей, извинившись, что ничего, кроме мехов, у него нет.

Американцы и англичане рассказывали, как в русских колониях «местные, особенно простолюдины... пьют в невероятном количестве». Однако напоить Баранова американцу не удалось — для этого «нужно иметь хорошее здоровье», признался капитан. Не только напоить, даже просто расположить его к себе оказалось «дело нелегкое». Но одно известие все же должно было утешить Астора — можно попытаться договориться с правителем на следующий год, и главное — раз договорившись, можно не сомневаться: Баранов договор выполнит: «По отзывам людей, которые имели с ним дело, на его слово можно положиться».

Договор действительно подписали — в 1812 году между двумя компаниями была заключена «Конвенция» сроком на четыре года. Астор обязывался подвозить в Новоархангельск «жизненные продовольствия и разные другие вещи» по ценам, которые установят вместе главный правитель Баранов и торговые агенты Астора. Меховая компания также брала на себя обязательство возить на своих судах меха в

Кантон, а Российско-американская компания — не покупать товары у капитанов других судов. Разграничили и территорию промыслов между двумя компаниями: «где та Меховая компания заведет свое дело и оседлость в северо-восточной части Северной Америки или учредит свои промыслы», там компании «не промышлять зверей и торг с тамошними индейцами не производить». Также обе компании обязались не продавать оружие индейцам.

Не всегда всё складывалось так, как было написано в договоре. В 1812 году началась война между Британией и США, которая длилась два года, и последовавшее за ней обоюдное эмбарго воюющих стран осложнило и без того непростое положение с продовольствием в Русской Америке.

Ну а директора Российско-американской компании неизменно проявляли недовольство: и товары-то привозят не «жизненно важные» — вместо парусины и канатов один ром, которого у Баранова «препропасть стоит», и он, то есть ром, «усыхает», и фрахт-то слишком дорог, и пиастр-то Баранов считает по два рубля, а нужно, как в Петербурге, по пять с полтиной. Словом, как сетовали директора, «наша невольная связь с Меховой компаниею поистине не обещает истинно полезного».

* Официальное название его должности в 1808 году: «поверенный в делах и генеральный консул в Американских Соединенных Штатах».

Сноб