Цезарь фашистского Рима
Геннадий Прашкевич, Сергей Соловьев. «Муссолини. Цезарь фашистского Рима»
М.: Молодая гвардия, 2018
Спешим успокоить: книга об итальянском диктаторе вышла не в серии ЖЗЛ. В последние годы в этой серии вышло много самых разных книг, но книга о Муссолини — это было бы чересчур. Причем, как показывают авторы, не только потому, что имя Муссолини навсегда связано с мрачнейшими страницами ХХ века, с фашизмом, массовыми репрессиями против собственного народа и со Второй мировой войной, но и потому, что «замечательность» его, пусть даже в негативном смысле, сильно преувеличена.
Талантливый журналист и еще более талантливый актёр, публичный оратор оказался вознесен на гребень народной любви в самом начале 20-х, найдя удачное слово, «мем», как сказали бы сейчас — «фашизм», произведенное, как известно, от слова «фашио», — «пучок, связка». Короче, «в единстве сила». И никто тогда представить не мог, что это слово окажется синонимом не возрождённых античных добродетелей, а всего самого мерзкого и темного, что есть в человеке.
Впрочем, сам Муссолини до конца дней разделял фашизм и нацизм, и даже в последний год жизни, во время существования странной, сюрреалистической «народной республики Сало́» заявил журналистке, что пошел на союз с Гитлером, потому что тот, несмотря на свой нацизм, в сущности, оставался фашистом.
А из самой книги следует, что если бы не пошел, то отвергнутый союзник — то есть Германия — запросто превратился бы в оккупанта. Дисциплинированные немцы почти открыто презирали своих расхлябанных «союзников». Так, «Лис пустыни» Эрвин Роммель, в июле 1942 года успешно громивший англичан в Египте, в течение трех недель не нашел времени встретиться с Муссолини, который специально прилетел для этого в Ливию.
Неудивительно, что он так же быстро и легко оказался низвергнут, как только схлынула волна энтузиазма и «возрождённая империя» приблизилась к катастрофе: в июле 1943 года Муссолини был самой же элитой Итальянского королевства бескровно отрешен от власти и два месяца, пока его не выкрали (еще одна сюрреалистическая подобность) немцы, находился под домашним арестом, никому не интересный, переживая только из-за сильнейших болей в желудке.
Эта книга — не столько о Второй мировой (хотя необычная, «из-за Апеннин», точка зрения может удивить российского читателя), сколько об «управленческой катастрофе»: что происходит, когда не лишенный способностей и щедро наделённый харизмой лидер отказывается выстраивать полноценную систему управления, пытаясь контролировать всё и вся. «Прежде всего, ему следовало бы упрекать самого себя — за легковерие, за неспособность создать систему, в которой правда могла быть ясно и просто высказана, а индивидуальная ответственность поощрялась», — цитируют русские авторы английского историка Мак Смита.
