Как женская красота помогала в войну ловить шпионов

Прекрасная половина человечества и спецслужбы, сочетание таинственности и секретности с дамскими качествами, благодаря которым женщины зачастую могут сделать больше, чем мужчины - тема, которая никогда не будет скучной. О многих женщинах, работавших в отечественной разведке, рассказано довольно широко – разумеется, в меру возможного. А вот о женщинах из "зеркально противоположной" службы - контрразведки - вообще известно очень мало. Но и там работали по-настоящему удивительные люди. Одна из них – военная контрразведчица Анна Кузьминична Зиберова.

В этом году в серии "Жизнь замечательных людей" издательства "Молодая гвардия" вышла книга "Герои "Смерш", посвященная выдающимся сотрудникам военной контрразведки времен Великой Отечественной войны. Из 21 героя, о которых рассказано в сборнике, единственная женщина – Анна Зиберова. "Эта книга - памятник сотрудникам военной контрразведки. В том числе и такому очень мягкому, деликатному, душевному человеку, какой мне запомнилась Анна Кузьминична", - рассказал РИА Новости автор сборника, историк спецслужб Александр Бондаренко.

Доверие через обаяние

"Женщины в контрразведке, в том числе военной, в основном были на технических должностях – в делопроизводстве, кадрах, и тому подобное. А вот женщина-оперативный работник - это для контрразведки действительно редкость, тем более для военной контрразведки, ведь армия – это мужское дело", - отмечает Бондаренко.

Выпускница педагогического вуза, только что получившая диплом, причем не просто миловидная девушка, а настоящая красавица – Анне преподавать бы литературу в школе, прививать ученикам любовь к поэзии да прозе, но…

"Но началась война. И очень многим людям, которые и не помышляли о работе в спецслужбах, вместо того чтобы учить детей, строить дома, заводы, города, пришлось надеть форму", - говорит Бондаренко. Анну взяли на службу в Управление особых отделов НКВД – под такой вывеской тогда действовала военная контрразведка. Девушку определили в "установку" – так называлась работа по выяснению личностей людей, по каким-либо причинам вызывавших интерес органов. В общем, вместо проверки школьных сочинений – проверка тех или иных лиц.

"И вот тут Анна Кузьминична оказалась очень кстати", - отмечает Бондаренко. "Контрразведка вообще построена на доверии, а "установка" – тем более. А доверие возникает с симпатии к человеку. Если к вам подошел некто с тяжелой челюстью и узким лбом, кто вдобавок не может внятно пояснить, что хочет, то вы почтете за благо уйти от него. А если к вам подошла красивая, интеллигентная женщина, да еще с книжкой в руках и попросила о чем-то – да любой нормальный человек сразу ей поможет", - добавляет писатель.

Смертельный риск

Режим службы у военных контрразведчиков был суровый – без выходных и праздников, дисциплина очень строгая. Вкалывали напряженно с утра до вечера, себя не жалели. Утром получали задания и расходились по всей Москве, поздним вечером возвращались, отчитывались, что сделали за день.

К тому же, работа в "установке" была сопряжена со смертельной опасностью – хотя, казалось бы, что может быть спокойней: ходи, знакомься с нужными людьми, разговаривай с ними, попивая чай (если только его удалось бы раздобыть в войну), да пиши потом отчеты.

Вот два эпизода. Лето 1943 года (тогда на смену Особым отделам уже пришло Главное управление контрразведки "Смерш" Народного комиссариата обороны СССР. "Смерш" означало "Смерть шпионам!"). Военным контрразведчикам предстояло обезвредить германского агента, который приехал в командировку с фронта и проживал у своей сестры в пустой квартире в центре Москвы на улице Рождественка, почти впритык к Лубянке. Анна Кузьминична взяла квартиру под наблюдение. Вдруг в какой-то момент этот офицер передаёт по рации, что в определенный день и час он покинет дом и уедет, чтобы перейти к немцам через линию фронта. Шпиона было решено брать на улице при выходе из дома.

Анна должна была находиться в подъезде и, увидев, что агент вышел из квартиры, махнуть белым платком в окошко этажом выше - для этого контрразведчики заранее выставили стекло из форточки. Все, казалось, довольно просто. Глубокий тыл, центр Москвы, где-то на улице свои ребята из группы захвата – ничто не обещает опасностей.

Она приехала на место загодя, вошла в подъезд и вдруг увидела, что тот офицер уже спускается вниз по лестнице – вышел из квартиры раньше времени. Увидев девушку, шпион остановился и пропустил ее. "Боковым зрением я замечаю, что он смотрит мне вслед. Прохожу один этаж, второй, третий - он всё стоит!" - вспоминала Зиберова в своих мемуарах.

Как быть? Она дошла до последнего этажа, где начала стучаться в неизвестную квартиру. И повезло, что там жили. Дверь открыла старушка. Анна попросила у хозяйки стакан воды и, когда та скрылась в глубине квартиры, контрразведчица, сняв туфли, неслышно выскочила обратно, подбежала к форточке, разбила стекло (ведь "готовое" окно находилось этажами ниже), порезала при этом руку, и замахала окровавленным платком.

Когда Анна увидела, что, заметив сигнал, со всех сторон к подъезду направились контрразведчики, то села на лестницу и заплакала - нервы не выдержали. А офицер вышел из подъезда и тут же был схвачен.

Казалось бы, что тут такого? Ну, порезала руку. Больно, конечно, но стоит ли плакать? "Такая реакция понятна. Риск на самом деле был большим – ведь если бы немецкий агент "раскусил" девушку, то вполне мог ударить ее по голове - терять-то тому было нечего, а потом сбросить в лестничный пролет - и всё. Оперативники на улице об этом бы не узнали, а шпион спокойно вышел бы на улицу и улизнул", - говорит Бондаренко.

Более серьезный случай произошел в том же 1943-м. В районе Таганской площади в своей квартире остановился некий плюгавый на вид полковник, немецкий агент, тоже приехавший с фронта, и, как шпион с Рождественки, проживавший один. И так же контрразведчики знали, что полковник вот-вот должен вернуться обратно к хозяевам через линию фронта.

Опергруппа выехала к нему на квартиру. Первой пошла Анна - узнать, дома ли этот человек. "Стучу в дверь, никто не открывает. Повернулась спиной к двери и стала бить по ней ногами, чтобы меня услышали. Неожиданно открывается дверь, и я буквально падаю в коридор. Чувствую, что меня кто-то схватил за шкирку и бросил в маленькую комнатку, закрыв снаружи дверь на защёлку. Я поняла, что нахожусь в туалете", - вспоминала она.

"Слышу, кто-то бегает по квартире. Раздаётся сильный стук в дверь, кто-то бежит к чёрному ходу, но там уже ждут наши ребята. Вошли в квартиру, один схватил этого полковника, другой побежал к парадной двери, куда ещё стучали", - писала Зиберова. Влетевший в квартиру начальник Анны первым делом спросил задержанного: "Где наша девушка?" "Если бы знал, что ваша - убил бы!" - вскричал в ответ полковник. "Так что и на "тайном фронте" опасностей иной раз было не меньше, чем на реальном фронте", - отмечает Бондаренко.

Анна работала успешно, деликатно, стараясь не задевать чувства тех, с кем она общалась, кого опрашивала. Отлично ориентировалась в Москве, знала все проходные дворы, сквозные подъезды. И с какого-то момента ей стали давать самые сложные задания.

А один раз ее саму приняли за шпионку. Когда в годы войны начинался советский атомный проект, то его "центром" стала организация, получившая условное название "Лаборатория №2 Академии наук СССР" – сейчас это всемирно известный Курчатовский институт. Местом его расположения стал район на тогдашней окраине Москвы на территории Щукинского военного городка. И многие из жителей городка стали устраиваться на работу в "Лабораторию №2". Анне было поручено делать "установки" на желающих работать на этом объекте. Для этого контрразведчица в качестве прикрытия устроилась горничной на территории военного городка.

И получилось так, что одна из женщин, к которой девушка пришла побеседовать, заподозрила Зиберову в шпионаже и сообщила о своих подозрениях в уголовный розыск. Милиционеры задержали Анну и привели в отделение, где она себя не раскрыла. В итоге все же удалось связаться с руководителем Анны полковником Збраиловым, и тот лично приехал вызволять "шпионку". Начальник отделения расхвалил Збраилову его подопечную, сказав, что та держалась стойко. "Мне бы таких!" – мечтательно воскликнул милиционер.

Жизнь Анны Зиберовой ничем не отличалась от жизни миллионов советских людей, которые потеряли в войну родных и близких. В 1944 году погиб любимый муж Анны – военный летчик. После этого контрразведчица сильно заболела – у нее начались галлюцинации. "Увижу на улице летчика, бегу за ним, хватаю за руку, он оглядывается, я вижу, что это чужой человек, отворачиваюсь и убегаю", - вспоминала она. Вдобавок в войну погиб брат Анны, два брата мужа, умер отец. "Так что войны Анна Кузьминична хлебнула в полной мере", - говорит Бондаренко.

Нестрашный "Смерш"

В военной контрразведке Зиберова проработала около сорока лет. В 1996 году Анна Кузьминична впервые после войны пришла в свою родную 464-ю школу на ее 60-летие. В актовом зале - торжественный вечер. На нем из своего выпуска Зиберова оказалась единственной. А со школьных стен смотрели портреты ее однокашников, которые погибли на войне.

Анне Кузьминичне, как старейшей выпускнице, первой предоставили слово, попросили рассказать о школе, о своей учебе и о том, как впоследствии сложилась ее жизнь. Поведав о школьных и студенческих временах, она сказала – "А дальше я работала в "Смерше"…". И, как вспоминала Зиберова, после этих слов в зале воцарилась тишина. Те, кто только что с интересом смотрели на рассказчицу, опустили глаза, словно произошло нечто постыдное. Сама Анна Кузьминична потом признавалась, как подумала, что у нее что-то не так с одеждой. И тут из глубины зала раздался голос кого-то, наверное, наиболее "знающего": "Смерш" – это страшно!"

"И это было неудивительно. Ведь в то время история наших спецслужб активно мазалась черным цветом. Один миф был хлеще другого. Ну а "Смерш" вообще представлялся исключительно как карательная организация", - говорит Бондаренко. По словам писателя, такое происходило на фоне закрытости истории военной контрразведки. "Знаете, откуда пошли все эти бредни про "Смерш"? Из западной художественной литературы. Мало кто помнит, что впервые "Смерш" был описан британцем Яном Флемингом в одной из его книг про Джеймса Бонда "Из России с любовью". Там "Смерш" как раз показан сборищем дуболомов, занимающихся ликвидацией людей. А начальником "Смерша" у Флеминга был генерал со светлой русской фамилией Грубозабойщиков", - добавил Бондаренко.

Вернемся в тот школьный зал, где "Смершу" дали столь "высокую" оценку. Наверное, Зиберова должна была обидеться. Но она в ответ весело расхохоталась. "Неужели я вправду такая страшная?" – отсмеявшись, спросила невысокая, по-прежнему красивая и очень обаятельная женщина. Все в зале смутились.

А она стала подробно рассказывать, в чем заключалась ее работа, такая нужная для страны. Зал затаил дыхание. И когда рассказ закончился, все встали и долго аплодировали. Рядом со сценой лежали цветы, предназначенные для выступающих выпускников. Директор школы в душевном порыве сгребла все до единого цветы в охапку, и Анна Кузьминична получила этот огромный букет.

 РИА Новости