Марш генерала Халилова
Одна маленькая неправда подарила миру большого музыканта
Почти три года прошло с тех пор, как начальник Академического ансамбля песни и пляски Российской армии имени Александрова генерал Валерий Халилов со своими музыкантами погиб в авиакатастрофе над Черным морем. Но память о человеке и офицере жива. Недавно в издательстве "Молодая гвардия" в серии ЖЗЛ вышла книга Василия Цицанкина, посвященная Халилову. Вот отрывки из нее.
* * *
- Ну а теперь давай и рост померяем! - медсестра попросила мальчика перейти к ростомеру. Муфта с планшеткой опустилась, соприкоснувшись с головой Валеры. Тот стал тянуться и подниматься на носочках. А майор Егнаров вспомнил разговор в кабинете у полковника Мякишева о том, что рост абитуриентов военно-музыкальной школы должен быть не ниже 140. И спросил у сестры:
- Сколько?
- Сто тридцать... девять, - ответила сестра, но, увидев, как тянется вверх Валера, изменила результат. - Ровно 140!
- Отлично! Идите на осмотр к хирургу, - майор был доволен тем, что не "зарубил" абитуриента, на поступление которого так рассчитывал отец-военный.
* * *
Как-то один из слушателей кафедры дирижирования военно-дирижерского факультета Московской консерватории из Демократической Республики Афганистан предложил майору Халилову написать специально для них "Афганский марш". Молодому композитору идея понравилась, он попросил своих учеников - афганских слушателей - записать несколько народных мелодий, что ими и было сделано.
Таким образом родился афганский марш "Афте саур", написанный Валерием Михайловичем за одну ночь. Именно этот марш чаще всего играли потом наши военные оркестры в Афганистане.
* * *
Два кабинета на седьмом этаже здания на Фрунзенской набережной, в которых находилась Инспекция военно-оркестровой службы, были известны всем, кто тогда там работал. В кабинете генерал-майора Михайлова стоял белый рояль, и в обеденный перерыв, если генерал Михайлов отсутствовал в кабинете, майор Халилов часто садился за инструмент и играл классику.
Моцарт, Григ, Шопен, Чайковский - что бы ни звучало, возле кабинета всегда собирались офицеры Генштаба. Стесняясь потревожить исполнителя, они тихо стояли в коридоре и слушали. Однажды, заметив это, полковник Питиримов пригласил офицеров зайти в кабинет, и те весь обеденный перерыв слушали пианиста Халилова, забыв об обеде.
* * *
Принимающие стороны в Хабаровске, Тыве, на Сахалине на свои вопросы по организации свободного времени оркестра получали неизменные ответы: "Организовать посещение краеведческого музея, и чтобы рядом был водоем, в котором можно было бы искупаться".
Когда оркестр был на фестивале духовых оркестров в Тыве, то, проезжая мимо бурной реки, генерал Халилов вдруг попросил остановить машину. Ни слова не говоря, он разделся и лег в воду на камни, держась за них, чтоб его не унесло бурным потоком. У начальника оркестра полковника Дурыгина не было другого варианта, как последовать в воду за своим руководителем. Официальному встречающему лицу тоже ничего не оставалось делать, как, сняв парадный костюм и рубашку с галстуком, в "семейных" трусах проследовать за ними в бурную реку, улегшись рядом на камни.
Традиция купаться там, куда бы он ни приезжал, у Халилова была неизменна долгие годы. Кто знает, но, может быть, такое "моржевание" и позволяло ему круглый год быть здоровым и выдерживать гастрольные нагрузки.
