Наш автор - А.Ю. Бондаренко награжден медалью и грамотой Русской Православной Церкви «В память 200-летия победы в Отечественной войне 1812 года». Поздравляем!
Александр БОНДАРЕНКО: «Нашей историей нужно гордиться!»
В день праздника Светлой Пасхи благочинный Даниловского округа Москвы протоиерей Олег Воробьев - настоятель храма Живоначальной Троицы в Орехово-Борисов, вручил Юбилейную медаль Русской Православной Церкви «В память 200-летия победы в Отечественной войне 1812 года» и грамоту, подписанную святейшим Патриархом Московским и Всея Руси Кириллом, писателю Александру Бондаренко.
Этой награды Александр Юльевич удостоен за вышедшие в серии ЖЗЛ книги, посвящённые прославенным героям Отечественной войны графу Михаилу Андреевичу Милорадовичу и поэту-партизану Денису Васильевичу Давыдову, а также – за книги серии «Полки Русской армии», которую он ведёт в Воениздате в качестве автора-составителя. В этой серии вышло уже девять томов - «Преображенцы», «Семеновцы», «Кавалергарды», «Лейб-гусары» и другие - рассказывающих об истории гвардейских полков, славные имена которых золотом вписаны в летописи Отечественной войны и Заграничного похода. Кстати, в ближайшее время выйдет книга – «Московцы», истории лейб-гвардия Московского (изначально – Литовского) полка, который был сформирован перед самой войной и получил боевое крещение при Бородине.
Разговор с писателем и военным историков ведет корреспондент «Красной звезды» Евгений ПОДЗОРОВ:
- Александр Юльевич, в минувшем году в издательстве «Молодая гвардия», в старейшей в мире книжной серии «Жизнь замечательных людей», вышла ваша книга «Денис Давыдов» - биография знаменитого поэта-партизана, одного из наиболее известных сегодня героев Отечественной войны. Почему на этот раз вы отступили от своей традиции, или своего метода – как это точнее назвать? – ведь обычно в своих книгах вы обращаетесь к забытым героям, к малоизвестным событиям – и тут, вдруг, Денис Давыдов, которого знают все, и про которого непосредственно написан добрый десяток книг. Почему так?
- Действительно, есть и добрый десяток книг, и про Давыдова все… как это сказать точнее?.. слыхали. А вот то, что знают… Я бы не был столь категоричен! Достаточно сказать, что многие россияне уверены: на знаменитом портрете кисти Ореста Кипренского изображён Денис Давыдов, тогда как это – его двоюродный брат Евграф Владимирович, тоже, как и он, служивший в лейб-гвардии Гусарском полку, и тоже ставший генералом. А сколько путаницы в книгах о Денисе Васильевиче, сколько там ошибочных и голословных утверждений, сколько «легенд», сколько замалчивания!
- Например?
- В 1984 году, к 200-летию поэта-партизана, вышла книга - также «Денис Давыдов», автора называть не буду. Там говорится, что в начале 1831 года «Давыдов решил срочно уехать из Москвы в Верхнюю Мазу», - имение, где он тогда жил, - «но задержался и 17 февраля в числе ближайших друзей А.С. Пушкина был на мальчишнике, где тот прощался с холостяцкой жизнью. Назавтра, 18-го, состоялась свадьба Пушкина...» Далее приводится фрагмент из воспоминаний поэта Языкова об этой вечеринке, о друзьях Пушкина, туда приглашённых – и затем рассказ плавно переходит к событиям 1832-го года. Всё! Между тем, из Москвы Денис Васильевич уехал не в своё имение, а в мятежную Польшу, на усмирение бунта, провоевал там весь 1831-й год, отличился в боях, заслужил чин генерал-лейтенанта и две орденские звезды – св. Владимира 2-й степени и св. Анны 1-й. Это была его последняя война, но в книге о ней ни слова!
- Да, не любили у нас вспоминать про прежние «трудности» во взаимоотношениях с «братскими» странами… Но разве про события 1812 года есть какие-то умолчания?
- Скорее, есть неправильные, просто даже неразумные трактовки событий! Вот, на ту же тему: многие авторы пишут, что светлейший князь Кутузов не верил в замысел Давыдова, а потому выделил ему для партизанских действий очень маленький отряд…
- Что, разве отряд был большой?
- Нет, отряд действительно был маленький! Но что не верил – полная ерунда! Всё было совсем наоборот! Вы представьте: до Бородина, до генерального сражения, в котором должна решиться судьба Отечества, остаются считанные дни, буквально – часы, противоборствующие стороны напряжённо и лихорадочно готовятся к битве. И тут к главнокомандующему приходит князь Багратион: мол, «Михайла Ларивоныч, тут подполковник Давыдов просит отряд, чтоб в тылу у французов партизанить»! Вы подумайте, в этот момент Кутузов мыслит на уровне корпусов, он «расставляет» по полю боя десятки тысяч людей - какой тут Давыдов?! Какие партизаны?! Кутузов, по всей логике, должен был довольно резко рекомендовать Багратиону не отвлекать его пустяками и самому заняться делами, соответствующими должности и уровню главнокомандующего 2-й Западной армией. Но он выслушивает князя Петра Ивановича - и отряд выделяет! Вы скажете, он не поверил в идею Давыдова?
- Если и поверил, то почему ж тогда отряд был такой маленький?
- Суворов завещал: воюй не числом, но умением, а перед Бородиным каждая сабля и каждый штык были на счету. Но главное не в этом: Давыдов получил мобильный, маневренный отряд, идеальный для партизанских действий и решения поставленных ему задач. Михаил Илларионович учёл, что Денису придётся находиться в тех местах, через которые прошла сначала Русская армия, потом – Французская. Обе армии, в особенности Наполеоновская, в основном кормились за счёт местных жителей. Деревни были разорены, народ озлоблен! В таких условиях маленький отряд как-то еще мог найти с крестьянами общий язык и получать от них помощь, а вот трехтысячное формирование – князь Багратион говорил Давыдову, что он бы для него и трех тысяч сабель не пожалел, – вряд ли. Вот и вся разгадка!
- И вы об этом пишете в своей книге?
- Конечно! Как я понял, в судьбе Дениса Васильевича очень многое нуждается в простом, в общем-то, объяснении. Например, в литературе Давыдова с давних пор называют «Чёрный Капитан» - мол, так его окрестили французы. Но в 1812 году никто так его не звал, да и звать не мог! Понять, откуда взялось такое прозвище, оказалось несложно – посмотрите в книге, и вы поймёте. Вообще, много чего интересного удалось найти, пока я работал над этой книгой!
- Про Давыдова – или вообще?
- И про Дениса Васильевича, и вообще про Отечественную войну 1812 года. Свою историю мы знаем отвратительно, почему периодически и наступаем на одни и те же грабли. Как известно, история плохой учитель: ничему не учит, но очень жёстко спрашивает за неусвоенные уроки.
- Вы считаете, что мы – основная масса наших граждан - плохо знаем историю Отечественной войны 1812 года?
- «Плохо знаем» звучит как комплимент самим себе! Мы её практически не знаем – какие-то жалкие отрывки и обрывки. Несколько лет тому назад я написал роман «Записки Чёрного гусара» (он вышел в свет в издательстве «Рейтар»), стилизованный под мемуары участника событий 1812 года. «Литературная мистификация» удалась, чтобы в этом убедиться, можно «пошарить» в интернете: в ряде случаев роман подаётся именно как «мемуары князя Несвицкого». Более того! Ему в интернете уже и «подлинного» авторы подыскали - адъютанта Кутузова, которого граф Лев Николаевич Толстой сочинил в романе «Война и мир»! Так вот, кроме авантюрно-приключенческого сюжета с любовной линией и приключениями, дуэлями, шпионской историей – кстати, реальной, - там есть и рассказ о боевых действиях напрочь забытой ныне 3-й Резервной, Обсервационной армии, которой командовал генерал от кавалерии Тормасов. Рассказ этот основан на документах, в нём нет ни одного придуманного события, ни одной «взятой с потолка» фамилии. Всё документально! И оказывается, что в то время, когда 1-я и 2-я Западные армии отступали, войска 3-й армии наступали, штурмовали города, брали знамёна, пушки и пленных, даже вышли за границы России! В Петербурге по этому поводу звенели колокола и гремели орудийные салюты… Однако про всё это было забыто после сражения при Бородине, после пожара Москвы и прочих событий осени Двенадцатого года.
- Ну да, это ж было не главное направление, и не там, в конце концов, решались судьбы России…
- Согласен. Но разве про главный театр военных действий мы много знаем? Про события самого начала войны? Про их тайную подоплёку? У нас любят порассуждать о Наполеоновских спецслужбах – и гораздо меньше говорят о наших успехах в той же области. В первой главе книги «Военная контрразведка. 1918 – 2010» - она вышла в «Молодой гвардии» в 2011 году, в серии «Дело №…», - я пишу о работе Высшей воинской полиции, нашей первой военной контрразведки. Там есть несколько просто замечательных эпизодов! В её «игре» принимал участие даже император Александр I.
- Это реально?!
- Конечно. И русский царь, и Наполеон не только руководили своими спецслужбами, но и активно работали с ними. Однако пересказывать это долго, лучше просто прочитать… А вот интересный момент – я писал о нём в книге «Кавалергарда век недолог», выпущенной в Воениздате ещё в 1995 году. Известно, что как только началась война, 14 (26) июня 1812 года русский царь направил к французскому император своего посланника – министра полиции генерала Балашова. Фактически, генерал-адъютант выполнил миссию почтальона: передал письмо Александра Наполеону, возвратился с ответом последнего – и ничего не изменилось. Об этом с иронией пишет в «Войне и мире» всё тот же граф Толстой. Вот только никто не пишет, что сопровождавший Балашова гвардии поручик Михаил Орлов по возвращении получил аудиенцию у государя, после чего был произведён в штабс-ротмистры и назначен флигель-адъютантом. Такие награды просто так не давались! Очень возможно, что поездка Балашова была не более чем прикрытием разведывательной миссии Орлова.
- Действительно, интригует… Но почему мы так мало знаем о своём прошлом? Ваша точка зрения?
- На скрижалях нашей Русской истории так много славных героев и подвигов, что их легко забывать, вычёркивать и т.д. – подумаешь, одним больше или меньше? Всё равно есть чем гордиться! Примерно так. Вот только поводов «вычёркивать» оказывается слишком много – и в разное время они разные. Тот же Михаил Фёдорович Орлов, о котором мы сейчас говорили. Он был разведчик, партизан, дипломат, строевой командир, штабист – все эти таланты он проявил в 1812 – 1814 годах! – и за два неполных года из поручиков гвардии стал генерал-майором и подписал капитуляцию Парижа. Однако причастность к тайным обществам не только сломала его блестящую карьеру, но и, фактически, вычеркнула его имя из истории Отечественной войны. Противоположный тому пример – граф Милорадович…
- О котором вы написали свою первую книгу в серии ЖЗЛ…
- Да, и это оказалась первая биографическая книга о Михаиле Андреевиче за минувшие двести лет! Хотя реально, осенью 1812 года он был «вторым человеком» в Русской армии – после светлейшего князя Кутузова-Смоленского. Князь Багратион погиб, генерал Барклай де Толли покинул армию... Оставался, фактически, один генерал Милорадович, который и выполнял предначертания главнокомандующего.
- Талантливый исполнитель?
- Именно, что талантливый! Мыслящий, творческий… Известно, что Михаил Илларионович, готовясь к сдаче Москвы, заявил, что неприятельская армия «в ней расплывется, как губка в воде». Когда же войска пришли к древней столице, то главнокомандующий объехал её по окраинам и остановился «у перевоза через Москву-реку по Рязанской дороге». Осуждать Кутузова мы не вправе: позади было Бородинское потрясение, впереди – сдача Москвы, за всё это он и только он отвечал перед Богом, государём и Отечеством. А с войсками, стоявшими перед Москвой, оставался Милорадович, имевший совершенно удивительное указание главнокомандующего: «почтить древнюю столицу видом сражения». Писавший эту бумагу начальник Главного штаба 1-й армии генерал Ермолов, человек очень непростой, составил приказание так, чтобы в случае любой неудачи – то ли проигранного сражения у стен Москвы, то ли оставления города без боя - ответственность легла на Милорадовича, начальника арьергарда.
- И Милорадович нашёл выход?
- Да, он сумел остановить французов буквально на пороге Москвы, организованно провести через город отступающую армию, которая в противном случае сама могла бы «расплыться, как губка» - и только затем в Москву, себе на погибель, вошли французы… Точно так же, именно Михаил Андреевич сумел обеспечить исполнение Тарутинского марш-манёвра, когда французы удивительным образом потеряли отступающую русскую армию; он же организовывал «параллельное преследование» остатков войск Наполеона, которые шли по разорённой Смоленской дороге.
- Почему же такой выдающийся военачальник у нас практически неизвестен?
- Я бы сказал – абсолютно неизвестен! Когда вышла моя книга, я был приглашён для разговора на одну популярную радиостанции. Ведущий спросил: «Что вас в процессе работы над книгой, когда вы открывали новые для себя материалы, больше всего поразило в вашем герое?» - «Масштаб личности», - ответил я. «Это не ответ! Если вы зайдёте в Военную галерею Зимнего дворца, то увидите портреты генералов Ермолова, Коновницына, Раевского – это тоже личности огромного масштаба!» - «А вы знаете, что все они – подчинённые Милорадовича?». Ведущий, историк по образованию, был удивлён…
- Действительно, мы этого не знаем. И всё-таки, тот же вопрос: почему граф Милорадович оказался забыт?
- Виновато, опять-таки, восстание декабристов. Причём, дважды!
- Как это понимать?
- В книге я написал об этом подробно, так что объясню в двух словах. Милорадович прекрасно понял, что вся эта история с утаённым завещанием Александра I может вызвать волнения в народе: государь внезапно умер, законного наследника-цесаревича от престола «отодвигают» - и на трон садится нелюбимый в гвардии великий князь Николай. Поэтому граф потребовал соблюсти закон и принести присягу Константину. Когда же началось междуцарствие, и возникла опасность мятежа, он, как друг и сторонник цесаревича Константина, воспринял готовящееся возмущение как действия в пользу законного престолонаследника, и просто «самоустранился», дав возможность декабристам выйти на Сенатскую площадь... Николай Павлович был человеком злопамятным и строгим, он этого графу не простил даже после его смерти – с того и началось «выпадение» Милорадовича из истории 1812 года.
- А второй раз, как вы сказали?
- Известно, что когда Михаил Андреевич понял, что восстание не задаётся, он приехал на Сенатскую и попытался увести оттуда войска. Пожалуй, что он – человек огромной популярности в гвардии – был единственным, кто смог бы это сделать, чтобы избежать бессмысленных жертв. Понимая, что может произойти, Каховский в него выстрелил, а князь Оболенский ударил его штыком. Обе раны оказались смертельными… В общем-то, граф Милорадович принёс себя в жертву - однако впоследствии его стали считать чуть ли не палачом декабристов! Таким образом, уже в ХХ веке, его во второй раз «вычеркнули» из истории!
- Но «палачом декабристов» он всё-таки не был?
- Он не был ни палачом декабристов, ни их главарём! Сейчас ведь появились такие псевдоисторические труды, авторы которых утверждают, что именно граф Михаил Андреевич организовал и направлял движение декабристов - чтобы возвести на престол цесаревича Константина. Он действительно поддержал это движение, но не больше! Чтобы понять, что он ничего не организовывал и не направлял, нужно просто знать характер и биографию генерала Милорадовича. Утверждения, что он хотел стать «временщиком» при Константине – примерно тем, кем был при Александре Павловиче граф Аракчеев - чушь! Аракчеев был вечным тружеником, неутомимым работником, а Милорадович был совсем не таков. И он, в отличие от многих наших «политических деятелей», стремящихся к любому руководящему посту, это прекрасно понимал, а потому в 1813 году отказался от предложенной ему должности главнокомандующего Русской армией. Скажите, многие ли военачальники смогли бы так поступить? Но, вот, не повезло этому замечательному человеку…
- Как понимаю, на нашем плохом знании истории сказываются разного рода перемены политического курса?
- Безусловно! У нас же издавна повелось, что очередные правители доказывали свою «прогрессивность» и «положительность» - а то и просто легитимность, отрицая деяния своих предшественников. Пришла, например, на трон Екатерина II, и заявила, что Петр III сделал массу всего плохого, восстановив против себя весь народ – а потом стала чётко продолжать его реформы. Но это было умно! Когда же в ХХ столетии стали всё разрушать, лишь бы разрушить – это оказалось катастрофической ошибкой. Вот, посмотрите, что было написано в предисловии к стихам Давыдова, изданным в 1933 году: «Легенда об отечественной войне, как войне национально-освободительной, давно уже разоблачена марксистско-ленинской исторической наукой. Давно потускнел романтический ореол, прикрывающий “полководцев”, занесенных в “анналы” русских военных побед 1812 г. <…>. На полях сражения 1812 года русская армия еще раз показала всю свою слабость и отсталость. Не было в истории войны сражения, в котором дело обошлось бы без непростительных промахов командования…». Каково! Не знал бы я наверняка, так решил бы, что Отечественную войну Россия проиграла с треском!
- Действительно, тут именно такое впечатление создаётся...
- Государство и народ не могут жить без корней, без традиций, без национальной гордости. Ведь тогда – после 1933 года – и десяти лет не прошло, как «полководцы с потускневшим романтическим ореолом» превратились в «наших великих предков», чей «мужественный образ» должен был вдохновлять воинов Красной армии в новой Отечественной войне. Слова эти были сказаны Верховным главнокомандующим Сталиным на параде 7 ноября 1941 года, когда враг вновь стоял на пороге Москвы. Печаль наша в том, что мы вспоминаем прошлое и берём на вооружение его опыт лишь при появлении пресловутого «жареного петуха». Может, если бы мы в ХХ столетии не забыли про этот опыт, то и Великая Отечественная война не имела бы столь катастрофических последствий для страны и народа… А то – увлеклись разоблачениями и разрушениями, чтобы всё построить по своему разумению и чуждым догмам.
- Но ведь и сейчас находятся авторы, которые стараются всё «разоблачить» и «переосмыслить» в той же истории Отечественной войны 1812 года?
- Конечно, если людям недоступна серьёзная исследовательская и аналитическая работа, то им гораздо легче заниматься ниспровержениями и предлагать свои сомнительные версии… Вот, к примеру, отдельные авторы сегодня обвиняют великого русского полководца фельдмаршала светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского чуть ли не в государственной измене!
- Ну да, бытует такая версия…
- Скажите, а что, какой-нибудь «историк» Пупкин - или как там его? – умнее и прозорливее императора Александра I, графа Аракчеева, графа Сперанского и ещё ряда людей, стоявших у кормила Российского государства, - вместе взятых? Они эту измену в упор не видели, а Пупкин через двести лет разглядел? Вам не смешно? Каждый человек живёт по законам своего времени, в соответствии с нормами тогдашней морали и т.д., и т.п. Чтобы реально и объективно оценивать своих героев, историческому писателю нужно всего лишь смотреть на них глазами их же современников. Предельно просто!
- Но ведь такое умение – то есть ощущение, понимание эпохи - дано далеко не каждому…
- Конечно, а потому у нас и не так много настоящих исторических писателей. Хотя, желание казаться таковыми есть у многих. Отсюда и возникают те самые «версии» давно свершившихся и, казалось бы, предельно ясных событий. Но современные «ниспровергатели» - то ли по своей малограмотности, то ли считая других не шибко грамотными - чаще всего попросту реанимируют «версии» 1930-х годов. А ведь это совсем не столь безобидно, как кажется! В те приснопамятные годы под флагами «отрицания» и «разоблачительства» в Москве уничтожили возведённый в честь Отечественной войны Храм Христа Спасителя, а на Бородинском поле взорвали Главный монумент и разорили могилу князя Багратиона... Сегодня же священное Бородинское поле вообще пытаются застраивать коттеджами – по-моему, ситуация там окончательно ещё не разрешена. Причём, попытки такого «обустройства» давно предпринимались, но в наступление «тёмные силы» перешли именно сейчас, получив, так сказать, «идеологическую поддержку»: мол, «давно потускнел романтический ореол…», и всё это вообще придумано! Так что не надо считать, что принцип «писатель пописывает - читатель почитывает» у нас уже полностью утвердился, хотя основная продаваемая литература и относится к категории «жвачки для глаз», ничего не давая ни уму, ни сердцу, но оболванивая доверчивых граждан…
- Вы сказали насчёт версий – а вот, как вы думаете, что было бы, если бы в войне 1812 года победили французы? Такой вариант вы, хотя бы для себя, никогда не рассматривали?
- Конечно, рассматривал! Как литератор, пишущий на исторические темы, я никогда не исключаю возможности, что всё могло бы быть по-иному. Фраза «в истории нет сослагательного наклонения» очень неточна, я её не люблю. «Сослагательного наклонения» нет в прошедшем – что было, то было, не изменить. А вот историку, чтобы всесторонне оценить какое-то событие, нужно понять, что было бы, если бы какое-то событие не произошло, или произошло бы, но не так. Недавно по телевизору (я смотрю только новостные блоки) увидел, как кто-то где-то восторгался героями Бородина, «подарившими нам мирное небо». Бред! Не нужно путать две Отечественные войны: Наполеон не желал, да и не мог по своему времени, уничтожить или загнать в гетто русский народ, или превратить Россию во французскую колонию. Его целью было ввести Россию в фарватер своей политики, распахнуть ее рынок для французских товаров и, соответственно, обеспечить все условия для выгодного экспорта российских товаров во Францию. В принципе, именно это предусматривалось ещё условиями Тильзитского соглашения 1807 года - только Россия их вскоре отвергла. Император Наполеон создавал тогда свою «единую Европу» - в интересах французской буржуазии. Проиграв войну, Россия оказалась бы прочно включена в модель наполеоновского «общеевропейского дома», а русский государь – кто бы это мог быть, не знаю, не Александр I, разумеется, но Иуда у нас всегда найдётся, – послушно выполнял бы указания «Маленького капрала». То есть Российская империя могла превратиться во второсортное, зависимое государство…
- Унизительная перспектива!
- Да, это изначально понимал и Александр I, и это было понято в обществе. Отсюда, наверное, и пришло, говоря словами Александра Сергеевича Пушкина, то самое «остервенение народа», которое стало одним из слагаемых победы.
- Александр Юльевич, а каково ваше личное отношение к Отечественной войне 1812 года? Как лично вы её понимаете?
- Прежде всего, для меня это, как, опять-таки, сказал Пушкин – «время славы и восторга». Это был, пожалуй, самый красивый и самый романтический период в нашей истории. И это, как известно, время небывалого единения всех слоёв российского общества… Я бы сказал, что наше поколение, детство которого пришлось на 1960-е годы, было воспитано на героике этой войны.
- Разве не Великой Отечественной?
- Да нет, мне кажется, что про Великую Отечественную войну по-настоящему заговорили только к 20-летию её окончания. Именно тогда, наверное, пришло реальное осознание величия народного подвига. В 1965 году было утверждено Положение о звании Города-героя, в 1966-м у Кремлёвской стены появилась Могила Неизвестного Солдата – но это всё совсем другая тема... А вот в 1962 году страна торжественно и весело – я бы так сказал - отпраздновала 150-й День Бородина. На экраны вышел совершенно безграмотный, но прекрасный фильм «Гусарская баллада», в Москве открылась «Бородинская панорама», у входа в которую всегда стояла длиннющая очередь, были изданы прекрасные книги, воспевающие подвиг русского народа и его вождей… А какие были замечательные спичечные этикетки с формами одежды Русской армии, какие юбилейные почтовые марки! Именно это празднование определило последующую судьбу многих известных мне людей, которые стали историками, литераторами, мастерами оловянных солдатиков, до сих пор выходят на «исторические баталии»…
- А ведь этот эпизод русской истории был очень краток: полгода длилась Отечественная война, менее полутора лет – Заграничный поход.
- Да, а потом, как это часто случается в России, на смену небывалому взлёту общественного сознания пришло время реакции, «закручивания гаек», усиления бюрократии. В общем, тот период, который не совсем справедливо называют «аракчеевщиной». И в результате люди, фактически выдвинутые Отечественной войной, её замечательные герои – те же Денис Давыдов, Михаил Орлов и многие, многие иные, оказались не то что бы не у дел, скорее – не востребованы.
- Как это следует понимать?
- Давыдов и Орлов вскоре заняли должности начальников корпусных штабов – да ещё и в пехоте, да ещё и в провинции. «Коренные», так это называлось, гвардейские кавалеристы, лихие партизаны – оказались на второстепенных, «кабинетных», в общем-то, должностях, не соответствующих ни их характерам, ни их боевым навыкам и опыту. Подобных случаев было очень много, а в результате немало отличившихся на войне генералов и офицеров скоро оставили военную службу. В том числе и Денис Васильевич Давыдов – в 1820-м году он был уволен в отпуск, который в 1823-м плавно перешёл в отставку… И это тот человек, который писал: «Я люблю кровавый бой, Я рождён для службы царской» - и это в России, про которую гусарский генерал Яков Петрович Кульнев, друг Давыдова, погибший в 1812 году, сказал так: «Люблю нашу матушку Россию за то, что у нас всегда где-нибудь да дерутся!»
- А разве и в то время где-то дрались?
- Конечно! В 1816 году командиром Отдельного Кавказского корпуса был назначен двоюродный брат и друг Дениса Васильевича – генерал-лейтенант Алексей Петрович Ермолов, который железной рукой стал наводить на Кавказе порядок. Считается, что при нём, в 1817 году, и началась полувековая Кавказская война. Ермолов не единожды просил государя определить к нему на службу Давыдова, уникальный партизанский опыт которого очень бы пригодился в условиях «нерегулярной» войны… Но Александр I, не любивший моего героя, просьбу не выполнил. Хотя, в то время на Кавказ за чинами и орденами ещё не ездили – это будет позже, при Николае I, а при Александре Павловиче туда, в основном, направляли разного рода «штрафованных».
- Тогда, возвращаясь к вашей книге «Денис Давыдов», я задам ранее прозвучавший вопрос, не мною сформулированный: «Что вас в процессе работы над книгой, когда вы открывали новые для себя материалы, больше всего поразило в вашем герое?»
- Стремление Давыдова соответствовать литературному образу, им же созданному. Удивительно, но, в основном, все его знаменитые гусарские стихи были написаны юнцом, не нюхавшим пороху! Из Кавалергардского полка он был исключён незадолго до кампании 1805 года – служил в армейских гусарах, а возвратился в ряды гвардии уже после Аустерлица. Денис писал в своих «Военных записках» про гвардию в целом: «От меня еще пахло молоком, от неё несло жженым порохом». Это его настолько угнетало, что Давыдов добился направления в действующую армию, где отличился в первом же деле, за что был награждён орденом св. Владимира 4-й степени с бантом – очень престижным боевым орденом. Ну и в дальнейшем он всегда старался быть в первых рядах, как я понимаю – чтобы соответствовать своему «поэтическому образу».
- Действительно, интересно и неожиданно. Ведь гораздо чаще «поэтический образ» - ну, или литературный, создаётся уже постфактум, когда ветеран берётся за воспоминания. А тут человек словно бы сам себя придумывает…
- Пожалуй, именно так! В то время многие люди старались подражать литературным героям – обычно, героям античности, такова была традиция. Давыдов же сам придумал своего героя, и потом сам старался на него походить.
- А как же легендарный «гусар гусаров» Бурцов, воспетый не только Давыдовым, но и Пушкиным, и князем Вяземским, и другими поэтами? Разве не он был для Дениса примером для подражания?
- Я отвечу так: Бурцов – это, примерно, то же самое, что Анна Петровна Керн. В книге о том подробно рассказано… Зато сам Денис Васильевич стал образцом и для гусаров, и для поэтов, которых, кстати, в Русской армии в ту эпоху было немало.
- Что, как пел Булат Окуджава: «…блещут эполеты – все они красавцы, все они таланты, все они поэты»?
- Прекрасная песенка! Сказано очень хорошо, очень точно. Офицерский корпус Русской армии отличался не только пламенным патриотизмом, отличной боевой выучкой, но и высоким интеллектом, разнообразными талантами – в том числе и литературными. В эпоху Отечественной войны в рядах офицерского корпуса сражались такие поэты, как полковник Сергей Марин, который умер в начале 1813 года от болезни, прапорщик князь Пётр Вяземский, поручик Фёдор Глинка, гвардии капитан Иван Петин – он был убит под Лейпцигом, в чине полковника, поручик Константин Батюшков… Перечисление можно продолжить.
- Пожалуй, действительно, ни в какой армии в рядах офицерского корпуса не было столько талантливых людей, как в нашей!
- Я полностью согласен, и скажу, что эта традиция существовала в нашей армии фактически во все времена – начиная как раз с Отечественной войны, которая оказала своё влияние буквально на все стороны жизни российского общества. К сожалению, Александр I не сумел, что называется, направить эту положительную энергию в нужное русло…
- Что вы имеете в виду?
- Отмена крепостного права, подготовка конституции – это то, чего от него ждали в глобальном масштабе. Ну и опора на людей, проявивших себя в Отечественную войну – мы уже говорили о судьбах генералов Давыдова, Орлова и многих иных героев, оказавшихся не у дел… Ведь в первой половине XIX столетия военных назначали на любую должность – и они, как правило, успешно её исправляли. Гораздо эффективнее и честнее, чем штатские. Но Александр I – российское руководство, можно сказать в общем, упустило тогда свой очередной шанс. Подъём сменился очередным периодом реакции и «закручивания гаек». Последующие события всем нам хорошо известны из курса истории…
- И Отечественная война 1812 года так и осталась одной из ярчайших страниц XIX века – как бы, ничем не подкреплённых?
- Вот именно. Если за проигрышем Восточной (Крымской) войны 1853 – 1856 годов последовали коренные реформы всего российского бытия, то об Отечественной войне 1812 года остались лишь воспоминания, стихи и книги… Единственно, что отзвуком её стало восстание на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Что бы сегодня про декабристов ни говорили, не будем забывать слова Матвея Муравьева-Апостола: «Мы были дети 1812 года», и того, что все мятежные полки отважно дрались при Бородине… А ещё остался страх Европы, которая не простила и вряд ли когда простит нам капитуляцию Парижа и благородство русского народа – офицеров и солдат. Русские воины не стали мстить французской столице за пожар и разорение Москвы, чем здорово унизили недавних своих противников! У европейцев, поверьте, историческая память гораздо лучше, чем у нас – и обиды они хорошо помнят!
Мы тоже должны помнить своё прошлое – но не таить ни на кого зла, и ни перед кем ни за что не каяться! К чему этот комплекс «маленького человечка»?! Нашей историей нужно гордиться! Но чтобы гордиться по-настоящему, её нужно по-настоящему знать.
- Спасибо вам за этот рассказ! Поздравляю вас с той высокой оценкой, которую дала вашими книгам Русская Православная Церковь!
