21 октября актеру, режиссеру, народному артисту РСФСР, Герою Труда Российской Федерации, полному кавалеру «За заслуги перед Отечеством» Никите Михалкову исполнилось 80 лет.

«Замечательная способность нашего героя — расположиться по всем ярусам культурного пространства», — читаем в книге Михаила Крупина «Никита Михалков. “Он русский, это многое объясняет…”». Крупин, биограф Михалкова, имеет в виду разносторонность Никиты Сергеевича — его актерство, режиссуру, телепублицистику, кино, театр, власть. Я бы добавила и про ярусы пространства ментального. Помню, как в позднесоветские времена его томного, победительного бонвивана, банкрота и шалопая Сергея Сергеевича Паратова боготворили женщины — вальяжный, усатый, с бездонными глазами, в белом кителе. Человек большого стиля, но холодного ума, он пел про мохнатого шмеля и играючи владел штурвалом «Ласточки», умами простофиль-«отцов» уездного города, сердцем несчастной Ларисы… всем миром? Нет, скорее, песней, а через нее душой, отчасти мировой. Мелодии его картин до сих пор рвут сердце на теплоходах, в караоке, кафе, на фестивальных дорожках и даже на открытии Олимпийских игр — «Губы окаянные», «Не для меня придет рассвет», «Заря», ну и, конечно, «Шмель». Другого свойства исполненная им шестнадцатилетним, дебютирующим у Данелии песня «А я иду, шагаю по Москве» — никаких роковых тремоло, гармоничный, ироничный, молодой интеллектуал, идеальный человек своего времени — надежд, романтики, больших строек, но как-то в стороне, наверное, из «хорошей семьи». Михалков всегда немного камео. Сегодня за ним, уже немолодым, влиятельным мэтром, как толпа цыганок, ходят его ученицы, актрисы, режиссерки, журналистки и прочие почитательницы — дарят иконы Никиты Бесогона, обязательно антикварные и редкие, ловят каждое слово, но педагог суров. Бывала на его мастер-классах — пока не добьется достоверности, не выпустит. Помнится, одна актриса никак не могла заплакать, так он ей прямо на сцене вмиг смоделировал ситуацию: приходишь ты домой, а там твой молодой муж… Жестоко? А что поделать, актерская стезя не для неженок. Конкурс на его курс бешеный — из четырех сотен с лишним абитуриентов поступают 14 или 15. Так каждый год. Вы думаете, он говорит им про служение Мельпомене и священных чудовищ? Ну нет, он откровенен. «Всё актерское мастерство заключается в количестве штампов, только у кого-то их три, а у кого-то тридцать три». Но это он немного кокетничает, Михалков не из тех, кто будет довольствоваться голым профессионализмом. В его понимании актер, конечно, должен гореть, его фетиш — русская драматическая школа, повлиявшая на весь кинотеатральный мир.

«Высокий класс сегодняшнего актерского мастерства — продолжение традиций великих мастеров прошлого. Но, как сказал Густав Малер, традиции — это не поклонение пеплу, а передача огня», — говорит он студентам.

Конечно, любят его не все. Как отмечает Михаил Крупин, «а кого-то накрывает волна раздражения. Его близость к власти, высокие должности, благоденствие семьи, “русопятство”. Сама его матерая фигура — чем не повод для неиссякаемого “негатива”, тайных (от самого себя прежде всего) завидков: барин, самый яркий отпрыск “клана”. Даже всегдашнее общественное неравнодушие Никиты Михалкова, начиная с его выбивающихся из ряда речей на заседаниях Госкино в застойные 70-е против “лакировки советской действительности” до нынешнего неуживчивого “Бесогона” — для иных только позерство. Вот только в чем оно, так никто внятно и не растолковал», — пишет Крупин.

«Есть один простенький тест, но иногда самые простые — самые верные. Назови, не думая, поэта. И говоришь — Пушкин. Ученый? — Эйнштейн! Режиссер? — Михалков!», — заключает биограф.

Его обожают друзья и коллеги.

— Никитой я восхищаюсь. Поздравляю его с 80-летием и желаю прожить еще столько же. Михалков удивительный человек во всем, совершенно неутомимый по своему характеру. Это какая-то особенная неутомимость. Вы понимаете, в 80 в кинематографе уже время подводить итоги, сколько людей ушли, не дожив до этих лет, а для Никиты — это не финишная черта, а горизонт, который он хочет разорвать, выйти за него, — говорит актер Александр Панкратов-Черный. — Он интересен как актер, мне очень нравится его роль в «Сибириаде» (режиссер Андрей Кончаловский). Над этим фильмом мне довелось работать вместе с Никитой. Я был, как говорится, живым свидетелем его лаборатории, видел, как он создает роль, образ, как серьезно ко всему этому относится. Вот у него своя трактовка образа и он увидел его таким. И уже мнение режиссера его мало интересует. Он добивается своего. Вообще, как режиссер он ближе к классике, к системе Станиславского: обязательно репетиционный период со всем актерским коллективом. Ему как режиссеру очень важен согласованный актерский ансамбль, для картины. Никита никогда не говорит актеру: у тебя, мол, что-то не получилось, здесь ты оплошал. Он предлагает попробовать иначе, другой вариант. И на самом деле добивается того, чего бы сам хотел. И всё с больши́м тактом, он очень интеллигентный человек. Это у него от мамы — Натальи Петровны Кончаловской.

Актриса Валентина Теличкина рассказывает, что с Михалковым работала дважды.

— В картине «Пять вечеров» сотрудничать с Никитой было счастьем, на съемочной площадке мы тогда провели целый месяц. До этого мы встречались на репетициях.

Один из любимых мною фильмов «Портрет жены художника», где мы с Михалковым были партнерами. Не так просто всё было, спорили, сомневались, но было творчество, истинное творчество, чем он, в принципе, всю жизнь занимается. И дарит свой необычайный и актерский, и авторский талант всем, с кем работает. Он человек очень щедрый во всем. И очень ценное его качество в том, что он любит Россию и всегда отстаивает ее интересы везде. И в жизни, и в кино, которое тоже — поле битвы. Он это делает лихо, талантливо и часто просто безупречно. Дай Бог ему и в дальнейшем так держать.

Дарья Ефремова

Иллюстрации из книги Михаила Крупина «Никита Михалков. “Он русский, это многое объясняет…”»