Отрывок из книги Юрия Шенявского и Владимира Желтова «Чюрлёнис» на портале «Горький».

К. М. Чюрлёнис. Похоронная симфония (II) (фрагмент). 1903 г.

Варшава — Друскеники

Чюрлёнис на выставке своих работ в Варшавской художественной школе. Представлен цикл «Фантазия» из десяти картин. 1905 г. (Из книги «Чюрлёнис» в серии «ЖЗЛ»)

Микалоюсу Константинасу Чюрлёнису предлагают должность преподавателя в Варшавском музыкальном институте, должность, в его положении материально выгодную, в меру обременительную, позволяющую выкраивать время для собственного творчества. И вновь отказ! Хотя на какие деньги жить — вопрос далеко не праздный! Чюрлёнис собирается зарабатывать частными уроками музыки — в свободное от учебы время, — в Варшаву он вернулся с твердым намерением учиться в художественной школе.

Константинас поместил в газетах объявление: «Выпускник Музыкального института за небольшую плату дает частные уроки игры на фортепиано». Братья Повилас и Стасюкас снова под его опекой.

Отношения между Константинасом и пани Маркевич осложнились, случился и конфликт. Вероятно, потому что Стасис признался, что не хочет поступать в семинарию.

Вначале осложнились, затем и окончательно расстроились отношения у Константинаса и с доктором Маркевичем. Пан Юзеф, видите ли, представлял себе будущее Чюрлёниса как признанного музыканта и композитора, уважаемого, способного «материально обеспечить» свою семью и многочисленную родню. Должность преподавателя консерватории Маркевич рассматривал как первый и, главное, верный шаг к будущему благополучию своего юного друга. И вдруг Чюрлёнис, обладатель двух дипломов о музыкальном образовании, которому уже 27 лет, решает продолжить обучение — где? В школе живописи!

— Зачем Кастукасу становиться художником?! — недоумевал доктор Маркевич, удивлялся: — Он готов, как студент, бегать по Варшаве и давать частные уроки музыки! — Проскальзывало и сожаление: — Кастукас должен заботиться о братьях. Ему трудно, очень трудно.

Маркевич был уверен: «раздвоение таланта» Кастукаса уже сейчас происходит в «ущерб музыке». Тем более что его картины-сонаты встречены специалистами и общественностью неоднозначно...

История, как известно, не знает сослагательного наклонения, и все же иной раз хочется порассуждать: а что было бы, если бы?..

У современного французского писателя и драматурга, философа, «исследователя человеческой души» Эрика Эмманюэля Шмитта есть роман «Другая судьба», он о том, что жизнь человека может сложиться по двум вариантам — «если бы» и фактически. Как сложилась жизнь Микалоюса Константинаса Чюрлёниса «фактически», мы знаем, но, что могло быть, если бы он не отказался от столь выгодных, в том числе — подчеркнем — и в материальном плане, предложений? Возможно, он прожил бы более долгую жизнь. Вероятно, человечеству в наследство досталось бы больше его музыкальных произведений — симфонических, оперных, но наверняка не было бы фантастической живописи. Он не стал бы тем гениальным Чюрлёнисом, которого знает мир.

От «Острова мертвых» до «Симфонии похорон»

С невестой Софией Кимантайте. 1908 г. (Из книги «Чюрлёнис» в серии «ЖЗЛ»)

Чюрлёнис поступает в частную школу живописи и художественных ремесел Яна Каузика.

Художник Ян Казимеж Каузик учился в Варшавской рисовальной школе (ныне Академия изящных искусств в Варшаве) у Войцеха Гереона и Александра Каминского. За свои работы был награжден денежной премией и стипендией для обучения в Обществе поощрения изящных искусств. Затем учился у Александра фон Вагнера в Мюнхенской академии изобразительных искусств. После возвращения в Варшаву стал профессором в рисовальной школе. Вместе с Чюрлёнисом у Каузика начал заниматься живописью его друг Евгений Моравский.

Чюрлёнис, как и другие учащиеся, постигает технику, рисуя гипсы, обнаженную натуру, постановочные композиции. Но его не удовлетворяют стандартные приемы обучения. Ему хочется свободы творчества, полета фантазии. Первая (сохранившаяся) серьезная работа Чюрлёниса-художника — «Симфония похорон» — написана в 1903 году, во время обучения в школе Каузика. Некоторые исследователи считают, что одноименный цикл написан Чюрлёнисом под впечатлением от картины Бёклина «Остров мертвых», с которой он познакомился еще в Лейпциге.

Позволим себе пространное отступление.

«Остров мертвых» — самая известная картина швейцарского художника-символиста Арнольда Бёклина. С 1880 по 1886 год Бёклин создал пять вариантов картины; шестой — в 1901 году.

Бёклин изобрел собственную иконографию, соединив аллюзии античности, классику и настроения немецкого символизма накануне эпохи модерна. Картину, написанную в Италии, признали «своей» немецкие романтики и символисты; они «обнаружили» в ней «тевтонский дух».

«Романтизм Бёклина, — писал художественный критик Сергей Маковский, — еще в первое его посещение Италии принял мифологический и исторический характер... Художник натурализует образы классической поэзии, придавая им чисто германский, национальный колорит». Маковский называл метод Бёклина «интимным пантеизмом».

Третий вариант картины Бёклин написал в 1883 году для своего торгового агента и коллекционера Фрица Гурлитга. В 1933 году картина была выставлена на продажу. Ее приобрел Адольф Гитлер. Фюрер считал Бёклина «своим» художником за «истинно тевтонский дух». Картина сначала находилась в его личной резиденции в Бергхофе, а после 1940 года украшала кабинет Рейхсканцелярии в Берлине.

Четвертый вариант, приобретенный предпринимателем и коллекционером бароном Генрихом Тиссеном, находился в филиале его Берлинского банка в Роттердаме, где и сгорел при бомбардировке во время Второй мировой войны.

Пятый вариант был заказан художнику в 1886 году лейпцигским Музеем изобразительных искусств, где находится по сей день. (Его-то и видел Чюрлёнис.)

Смотрите также: Музыка на мольберте. Презентация книги «Чюрлёнис» в ТАСС

Над шестым вариантом Бёклин работал в последний год жизни совместно со своим сыном Карло, на ней две подписи, из которых следует, что Карло был основным исполнителем. О существовании шестого варианта было известно из письменных источников, однако на протяжении XX века его местонахождение было неизвестно. Как оказалось, картина являлась «частной собственностью» и в 2010 году была передана владельцами «на длительное хранение» в Государственный Эрмитаж и до недавнего времени экспонировалась в здании Главного штаба. Экспонируется и сейчас, но уже как собственность главного российского музея — сокровищницы художественных шедевров. Осенью 2022 года стало известно о приобретении Эрмитажем шестого варианта «Острова мертвых» за 39 миллионов (!) 650 тысяч рублей. (Степень участия Карло в написании полотна эксперты музея оценивают как очень высокую, из-за чего цена приобретения картины оказалась не так высока, как могла бы быть.)

Нет ничего удивительного в том, что Бёклин и его «Остров мертвых» в той или иной степени повлияли (или могли повлиять) на Чюрлёниса.

Это не единичный подобный случай. Широко известно, что творчество позднего Бёклина оказало значительное влияние на развитие сюрреализма и магического реализма в живописи; такими полотнами, как «Остров мертвых», в котором сочетались характерные для сюрреализма Сальвадора Дали и Рене Магритта «ирреальное» настроение и виртуозная прорисовка деталей, восхищались Джорджо де Кирико, Макс Эрнст и сам Дали. Последним была написана картина под названием «Истинное изображение „Острова мертвых“ Арнольда Бёклина в час вечерней молитвы».

Печатные репродукции этого произведения Бёклина были очень популярны в Европе в начале XX века. Владимир Набоков в романе «Отчаяние» заметил, что их можно «найти в каждом берлинском доме».

Арсений Тарковский упоминает их в перечне безвозвратно ушедших предметов дореволюционного времени. Упоминания о репродукциях картины как примете домашней обстановки с претензиями на изысканность есть у Тэффи, Ильи Эренбурга, в поэме Владимира Маяковского «Про это», в романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», а также еще в одном романе Набокова — «Машенька», и даже в повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда».

Описанию картины посвящено стихотворение Еремея Парнова «Остров Бёклина» (сборник «Рок и ужас», 2008).

Существует симфоническая поэма «Остров мертвых» немецкого композитора Генриха Шульца-Бойтена. Шведский композитор Андреас Халле написал одноименную симфоническую поэму в 1898 году. Венгерский композитор-романтик Дезо д’Антальфи — в 1907-м. Буквально через год, в 1909-м, под впечатлением от картины Бёклина Сергей Рахманинов также написал симфоническую поэму «Остров мертвых». Перечень музыкальных произведений можно продолжить.

Декорации к опере Рихарда Вагнера «Валькирия» в постановке Патриса Шеро были созданы по мотивам этой картины Бёклина.

В 1945-м американским режиссером Марком Робсоном был снят фильм ужасов «Остров мертвых». Сюрреалистический фильм-коллаж снят по мотивам картины Бёклина в 1992 году и российским режиссером Олегом Коваловым. И так далее и тому подобное.

Кстати, в 1888 году Бёклин написал картину «Остров жизни», задуманную как антитеза к «Острову мертвых». В ней он также изобразил маленький остров, но со всеми признаками радости и жизни. Вместе с первой версией «Острова мертвых» эта картина входит в коллекцию Художественного музея Базеля.

К чему столь пространное отступление? Наверное, к тому, чтобы обратить внимание читателя на прозорливость (если хотите — чувствительность) Чюрлёниса.

Выбранное им направление живописи появилось не на пустом месте. На рубеж XIX и XX веков приходится расцвет польской культуры, связанный с проникновением в литературу, в изобразительные и музыкальные виды искусства — под сильным влиянием позитивизма — натурализма, импрессионизма, символизма, экспрессионизма, неоклассицизма. Это время вошло в историю как движение «Молодая Польша». Название возникло по аналогии с «Молодой Германией», «Молодой Скандинавией» и т. д.

Эстетическая программа «Молодой Польши» была неоднородной. В целом творцов объединяли ощущение дисгармонии жизни, утверждение творческой свободы и независимости художника, связанное с поисками новых средств художественного выражения, бунт против мещанского общества и его морали.

Яркими представителями движения «Молодая Польша» были основоположник символизма в польской школе живописи Яцек Мальчевский, пейзажист, один из крупнейших представителей польского модернизма Ян Станиславский, импрессионист и символист Владислав Подковиньский. Также следует назвать художников экспрессионистского течения: Войцеха Вайсса, Витольда Войткевича, Фердинанда Рущица, Конрада Кржижановского (Кшижановского), Ольгу Бознанскую.

Этот период в польском искусстве во многом перекликался с российским Серебряным веком. Неслучайно у Чюрлёниса были большой интерес и трепетное отношение к представителям «Мира искусства», о чем пойдет речь ниже.

«Мальчики живут весело»

С женой Софией Кимантайте-Чюрлёнене. 1909 г. (Из книги «Чюрлёнис» в серии «ЖЗЛ»)

Школа Каузика готовила не только художников и скульпторов, но и специалистов прикладного искусства — по керамике, текстилю, декоративной живописи.

Вспоминая свои хождения в литовскую глубинку, «в народ», Чюрлёнис напишет:

«Деревенский зритель... работает ножиком, вырезает палочку. Зачем? Разве она от этого станет крепче? Нет. Украшает ложку бог знает какими дивными узорами. Разве вкуснее кушать такой украшенной ложкой?.. Девушка ткёт пояс, взгляните, чего только там нет: почти все цвета радуги, какие-то знаки, елочки, травы. А зачем? Вероятно, затем, чтобы было красиво».

Известны студенческие работы Чюрлёниса — эскизы книжных переплетов, витражей. В дальнейшем в своем творчестве он не раз обращался к прикладному искусству: расписал театральный занавес, разрабатывал театральные афиши и декорации, выпустил плакаты художественных выставок, сделал много книжных заставок, виньеток, орнаментов. Мечтал о заказах на монументальные росписи.

Чюрлёнис дает частные уроки музыки. Пусть и с натяжкой, зарабатываемых денег братьям хватает — и на оплату учебы, и на еду. Живут они все вместе. Так выгоднее, дешевле, веселее.

Осень. Друскеники. Сад Чюрлёнисов. Ветки яблонь ломятся от плодов.

— С какой яблони рвать-то? — спрашивает Йонас.

— С той, которую посадил Кастукас, — предлагает Вале.

Юзе возвращается от лавочника Зданавичюса с посылочным ящиком.

— Юзе, что за сорт яблок?

— Йонас, ты о чем?

— Ну, у яблоньки, что Кастукас посадил.

— Пепин шафрановый. Глядите, как разрослась! А яблочки — красные, как щечки у стыдливой девушки.

Дно ящика застилается древесной стружкой. Ровными рядами укладываются отобранные — даже по размеру — яблоки, пересыпаются той же стружкой.

Йонас приносит несколько зеленых яблок:

— Давайте к пенникам добавим антоновку.

Юзе на крышке ящика химическим карандашом аккуратно выводит адрес: «Варшава, ул. Журавя, 16–14».

Ящик заколачивается, веселая орава отправляется на почту.

— Несем по очереди!

Юзе смеется:

— По прошлому разу знаю: чем тяжелее ящик, тем его легче нести!..

На Пасху «варшавские мальчики» компанией намеревались приехать на побывку в Друскеники. В родительском доме все было готово к встрече (нажарено, напарено, выпечено), когда во двор, отмахиваясь от Лямориса, вошел почтальон.

Константинас (отец) распечатал конверт в комнате, развернул лист.

— Что пишет Кастукас? — настороженно спросила Аделе.

— Кастукас пишет, что они решили в этом году домой на летние каникулы не приезжать, остаться в Варшаве, чтобы — Константинас процитировал — «как следует поработать и позаниматься».

Аделе опустилась на стул:

— Кто же все это есть будет?! Не думаю, что дети наши не едут домой из-за занятости; похоже, у них нет денег на дорогу. На частные уроки Кастукаса особо не разживешься!

На третий день Пасхи Аделе не выдержала:

— Еду в Варшаву! Навестить наших мальчиков!

— У тебя есть деньги хотя бы на дорогу?

— Хотела Пятрюкасу кое-что из одежды купить — сэкономила пять рублей...

Аделе внесла в комнату чемодан и принялась его набивать прежде всего продуктами — едой:

— Так, окорок, пироги...

...К вечеру в комнате, которую снимали Кастукас и его братья, собралась шумная компания их друзей; в мгновение ока умяли большую часть привезенного Аделе. Особым интересом пользовался литовский окорок, которому один из друзей Кастукаса тут же сочинил оду.

Аделе, вернувшись домой, рассказывала:

— Кастукас с раннего утра пешком отправляется на уроки, они у него в разных концах Варшавы. Вознаграждение за уроки — это единственное, на что живут все четверо. Пока Кастукас спал, я осмотрела его гардероб. На подметках туфель дыры были величиной с целый рубль.

Через швейцара Аделе нашла сапожника. Проснувшись и не обнаружив своей обуви, Кастукас принялся ворчать:

— Я не думал, что вы, мама, у меня такая коварная!

После того как швейцар принес отремонтированные и начищенные до блеска башмаки, сменил гнев на милость.

Аделе привезла из Варшавы купленный Кастукасом для сестренок Вале и Ядзе ситец на платья.

— А вообще-то мальчики живут весело, — успокаивала Аделе и себя, и супруга. — По вечерам у них собираются друзья: что-то обсуждают, спорят, смеются, острят. А уж Кастукас на общем фоне как выглядит! Да вы и сами знаете, какой он!..

И все же часть лета 1903 года Кастукас проводит в родительском доме.

В Варшаве он не расставался с альбомами и с папками с отдельными листами, которые усердно заполнял рисунками — набросками, эскизами, этюдами. Все эти наработки он привез в Друскеники, но обращается с ними небрежно, как с «ненужным хламом». Для Кастукаса это всего лишь ученическая практика, главная задача которой — «набить руку» в технике рисунка.

В Друскениках Чюрлёнис пишет пейзажи, стараясь, хотя пока еще неуверенно, передать понятую им одухотворенность природы как ритмическое стремление к Солнцу.

«Горький»