KM.RU — о книге Михаила Кильдяшова «Флоренский. Нельзя жить без Бога!».

М. В. Нестеров. Философы (С. Н. Булгаков и отец Павел Флоренский). 1917 г. Фрагмент

Во время репрессий именно за свою теорию Флоренский и поплатился, поскольку ее применение на практике могло безболезненно встроить Православие в русло советской системы

Лучшие биографии должны быть максимально приближенными к житию. В этой мысли все больше укрепляешься по мере углубления в книгу о Павле Флоренском, выпущенную не так давно в серии «Жизнь замечательных людей». Миссия эта была практически невыполнимой: ведь героя этой монографии трудно втиснуть в какие-либо рамки и каноны — слишком уж всеобъемлющим был его Дар. Можно, например, издать два собрания сочинений Павла Флоренского — одно с сугубо философскими и религиозными, другое — исключительно с научно-техническими его трудами. И будет иллюзия, что это два абсолютно разных человека, которым негде и незачем было пересекаться.

Но так рассудить может только профан. На деле же все изыскания Павла Флоренского происходят из единого древа, поисками которого непрестанно занимается автор этой монографии — Михаил Кильдяшов. Вариантов может быть множество — начиная от родословной и заканчивая совершенно особым отношением Флоренского к дружбе, чему в книге тоже уделяется самое пристальное внимание. Казалось бы, ну что такого можно сказать о дружбе: встречались при таких-то обстоятельствах, переписывались, работали над какими-то совместными проектами. Однако Михаил Кильдяшов обнаруживает здесь феноменальную точку сборки, сравнивая, например, два подхода к дружбе — Павла Флоренского и Сергия Булгакова. Для первого всегда был ключевым третий элемент — Бог. Второй же предпочитал дихтомическую модель, из-за чего, возможно, в итоге уклонился в католичество.

Аналогичная точка сборки применяется и при определении связи между гуманитарными и точными дарованиями Павла Флоренского. Один из вариантов — дополнительная глава к его труду «Мнимости геометрии», посвященная «Божественной комедии» Данте. Траектория Вергилия в этом произведении объясняется через геометрические парадоксы, уводящие в итоге в чистую метафизику. Как справедливо заключает Михаил Кильдяшов, во время репрессий именно за эту теорию Павел Флоренский фактически и поплатился, поскольку ее применение на практике могло безболезненно встроить Православие в русло советской системы, что понятно кому было не выгодно… Недаром в одном из высоких кабинетов на взыскующий вопрос вдовы ученого, за что вы его так, последовал честный ответ: «За то, что ваш муж доказал существование Бога!»

В книге вообще много таких допущений, позволяющий лучше понять как самого Павла Флореского, так и масштаб его гения. Михаил Кильдяшов смело предполагает, что останься философ живым, мы бы раньше выиграли войну, оперативнее отправили бы человека в Космос и заставили бы уже «на Марсе яблони цвести». А вот вопрос с судьбой ядерного оружия остается открытым. Известно, что Флоренский, вплотную подойдя к его созданию, принципиально отказался от дальнейших разработок.

Главным же делом жизни Павла Флоренского Михаил Кильдяшов чутко объявляет спасение Честной Главы Сергия Радонежского после вскрытия мощей в Троице-Сергиевой Лавре. Посвященная этим перипетиям глава — по праву получилась самой яркой и захватывающей в книге. По сути, это — готовый синопсис к киносценарию, На этом фоне абсолютно меркнут доводы против канонизации Павла Флоренского, которые Михаил Кильдяшов в финале книги уверенно и спокойно разбивает в пух и прах. Заканчивается же книга, как и подобает житию, Молитвой священномученику Павлу Флоренскому.

В кульминационные моменты сквозь повествование просвечивают евангельские события. Прежде всего, это касается эпизода со вскрытием мощей Преподобного Сергия и описания Павла Флоренского перед расстрелом, когда палачи «делят его ризы». Так миссия самого Михаила Кильдяшова обретает почти апостольский масштаб.

Денис Ступников, KM.RU