Рецензия Андрея Мирошкина в "Московской правде" на "Повседневную жизнь России в период нацистской оккупации" Бориса Ковалева
Профессор-историк из Великого Новгорода Борис Ковалев написал книгу на тяжелую, трагическую, а для кого-то даже неудобную и неприятную тему. "Повседневная жизнь населения России в период нацистской оккупации" - так называется его 600-страничная работа, вышедшая в издательстве "Молодая гвардия". Ковалев этой темой занимается давно: в списке использованных материалов - исторические труды, публикации в старых газетах, бумаги из архивохранилищ. Многое исследователю удалось разыскать в анналах российских спецслужб.
Из литературы послевоенных десятилетий (как советской, так и новейшей) многое известно о партизанах, подпольщиках, о предателях, полицаях, об угнанных на работу в Германию советских гражданах. Но сравнительно мало написано о простых людях, оказавшихся во время Великой Отечественной войны на территориях, занятых чужими армиями. О тех, кто "просто жил", а точнее - выживал в тех невероятно тяжелых условиях. Ковалев пишет о том, как в оккупированных городах и селах люди работали, учились, рожали и растили детей, ухаживали за больными и ранеными, ждали конца войны. Они не были виноваты в том, что оказались "под немцем". Отступление Красной Армии в 1941 и 1942 гг. порой было столь стремительным, что даже у тех, кто хотел эвакуироваться, не всегда имелась возможность выехать в наш тыл. Оставшись на занятой оккупантами земле, каждый решал сам, как ему жить: уйти ли в партизаны, наняться ли в старосты или, быть может, продолжать делать то же, что и до войны, но только теперь уже под жестким контролем новых властей. Ковалев не выносит моральных оценок, не берется судить тех, кто стал сотрудничать с немцами (и уж тем более не героизирует коллаборационистов). Он с научной педантичностью воссоздает картину жизни простых россиян в оккупированных районах. В книге приводится много поразительных, совершенно неизвестных ранее широкому читателю фактов.
Так, Ковалев раскрывает все потайные механизмы нацистской пропаганды, действовавшей на "Восточных землях": коротко говоря, это была идеология Геббельса, адаптированная для русского населения. Но при этом автор разоблачает всю ложь этой пропагандистской машины, работа которой имела вполне конкретные цели - деморализовать, запугать население, а затем поработить его. Под прикрытием высокопарных лозунгов об "освобождении от сталинской тирании" и "духовном возрождении русской нации" гитлеровцами разрабатывались самые гнусные планы. Но наступление Красной Армии, активная деятельность партизан и патриотический дух народа не позволили всем этим планам осуществиться.
На каждый из аспектов жизни в оккупации накладывала свой отпечаток война. Многое зависело от положения на фронте, от деятельности партизан в данном регионе. Когда немцам стало ясно, что блицкрига не будет, а собственной рабочей силы для ведения затяжной войны явно не хватает, российских граждан начали угонять на работу в Германию. Нацистская пропаганда называла это "добровольным выездом на заработки"; коллаборационистская печать на все лады расхваливала "комфортную" жизнь остарбайтеров в третьем рейхе и возможность приобщаться к ценностям великой германской культуры. Но никто в эту топорно состряпанную рекламу не верил, "добровольцев" приходилось вывозить в Германию под угрозой расстрела.
На оккупированных землях немцы задумали "экономические реформы". Новые власти поощряли частную инициативу крестьян, объявили даже о начале приватизации предприятий. Но налоги были непомерно высоки, и желающих вести бизнес в таких условиях оказалось немного. Успешно работал разве что пивоваренный завод в Смоленске, бесперебойно снабжавший солдат и офицеров вермахта их любимым напитком. В деревнях оккупанты упразднили колхозы, но после всех грабительских закупок и реквизиций там царил настоящий голод. Измученные поборами и террором крестьяне все активнее пополняли ряды партизан.
С истинно немецкой деловитостью оккупанты с первых же дней начали внедрять на занятых территориях свои бюрократические порядки. Система самоуправления на местах, указывает Ковалев, строилась таким образом, чтобы одни чиновники "присматривали" за другими, и при всяком удобном случае все друг на друга доносили. Вообще доносам уделялось огромное значение. Например, в загсах при оккупантах установили такой порядок: после подачи заявления молодожены должны были дать об этом объявление в местной газете и ждать разрешения на бракосочетание несколько недель. Власти рассчитывали, что если за женихом и невестой водятся какие-то грешки (членство в партии, еврейское происхождение и т. п.), то соседи успеют об этом факте сообщить куда надо. И вместо свадебного путешествия обеспечить молодым поездку в концлагерь.
Рассказывает автор и о тех, кто служил на "руководящих должностях" при немцах. Эти кадры нередко вербовались из тех представителей интеллигенции, кто был недоволен советской властью, пострадал от нее либо имел нереализованные управленческие амбиции. Так, в Смоленске бургомистром был адвокат Меньшагин, в управе Новгорода вопросы культуры курировал археолог Пономарев, одну из крупнейших коллаборационистских газет возглавлял бывший комсомольский поэт Долгоненков. Шефом новгородских полицаев был выпускник ленинградского вуза филолог Борис
Филистинский, не гнушавшийся лично участ-вовать в казнях. Как установил Ковалев, впоследствии этот палач-интеллектуал под псевдонимом "Борис Филиппов" сделал успешную научную и издательскую карьеру в Америке, где спецслужбы, по-видимому, закрыли глаза на его фашистское прошлое. Выслуживаясь перед новыми хозяевами, некоторые ученые и литераторы успели за недолгое время оккупации сочинить целые "теории" - например, о благотворной роли представителей нордической расы в русской истории. Однако, уточняет автор, некоторые из сотрудников оккупационной администрации в действительности были агентами НКВД и вели сложную политическую игру.
Да и в целом прямолинейный "черно-белый" подход к истории оккупации непродуктивен. Кто был врагом, кто советским разведчиком, а кто просто затаился и пережидал трудное время - порой установить сложно. И поныне не все документы об оккупации рассекречены, да и сама эта тема слишком долго была табуирована в нашей стране.
Работа Бориса Ковалева очень важна для понимания сущности некоторых "незнаменитых" эпизодов Великой Отечественной войны.
