История как отдельных стран, так и всего мира соткана из множества разных, но ключевых для своих эпох событий, которые вписываются затем в летописи. Среди них войны, революции, соглашения, экономические кризисы, научные открытия. Но есть дела, которые вершатся не на виду у всех, но которые затем определяют развитие глобальных вещей. Одно из таких незаметных, но имевших исключительно важные последствия событий произошло ровно 80 лет назад.

…В числе "опознавательных знаков" легендарного советского телесериала "Семнадцать мгновений весны", выражений, давно и прочно вошедших в фольклор, стало короткое словосочетание "Юстас – Алексу". Кто не знает "Юстаса", советского разведчика Максима Исаева – Штирлица? А вот "Алекс"…

"Алексом" был руководитель советской разведки", - поясняет зрителю закадровый голос диктора Ефима Копеляна. Впрочем, по сравнению с главным героем сериала фигура шефа Штирлица мелькает в фильме считанное число раз. Вот этот человек, уже прилично в годах, с покрытыми сединой висками, в кремлевском кабинете Сталина слушает указание о выявлении возможных сепаратных переговоров гитлеровских бонз с представителями Запада. Напряженно смотрит, как Верховный набивает свою трубку табаком из папирос "Герцеговина Флор". Спустя серию требует запретить Штирлицу идти на грозящую неминуемым провалом аудиенцию к рейхсфюреру СС Гиммлеру. А вот уже в конце сериала он распоряжается подготовить докладную Сталину о результатах работы Штирлица. И, собственно, все.

Как известно, разведчика типа Штирлица на самом деле не существовало - это хотя и яркий, но в целом собирательный образ. А вот у его начальника имелся совершенно конкретный прототип. Правда, в реальности это был не пожилой и вечно хмурый, а молодой, улыбчивый, обаятельный человек. Да и телеграммы, направлявшиеся разведчикам за рубеж, он на самом деле подписывал не "Алекс", а "Виктор". И, наконец, звали его не Владимир Николаевич Громов, как в "Семнадцати мгновениях…", а Павел Михайлович Фитин.

Именно 31-летний Фитин 13 мая 1939 года был назначен руководителем Пятого отдела Главного управления государственной безопасности Народного комиссариата внутренних дел СССР. За этой вывеской скрывалась советская внешняя разведка того времени. Сейчас она известна всему миру как Служба внешней разведки России.

Почему же можно говорить, что назначение Фитина было решающим? Потому что, как считают специалисты, оно стало ключевым для налаживания работы по получению исключительно важной информации, необходимой для, без преувеличения, спасения страны не только в военные годы, но и в последующее, казавшееся уже мирным время. Но то назначение стало, по существу, и отправным с точки зрения дальнейшего развития всей отечественной внешней разведки, именно тогда были заложены основы сегодняшней СВР – одной из сильнейших в мире разведывательных организаций.

"Мы можем по прошествии 80 лет абсолютно точно сказать, что настоящим счастьем для нашей страны стало то, что именно Павел Михайлович Фитин тогда возглавил советскую внешнюю разведку. Бесспорно, это было судьбоносное решение", - сказал РИА Новости писатель, историк отечественных спецслужб Александр Бондаренко, автор биографической книги "Фитин", вышедшей ранее в серии "Жизнь замечательных людей" издательства "Молодая гвардия".

Впрочем, обо всем по порядку.

Дорогу молодым

Май 1939 года – время, мягко говоря, очень неспокойное. То, что СССР будет втянут в большую войну, было понятно, пожалуй, всем. Но когда именно она начнется? От ответа на этот главный вопрос зависела, без преувеличения, вся жизнь страны. Такой ответ и должна была дать разведка.

И вот в этот момент руководство внешней разведкой вверяется очень молодому, чуть за 30 лет человеку, оказавшемуся в "органах" немногим более года назад. Кто-то скажет – да как же его поставили на этот важнейший пост?

"Не надо забывать, что тогда вообще было время молодых людей в руководстве страной. Достаточно вспомнить сталинских наркомов – например, Дмитрия Устинова, Николая Байбакова. Причем все это были люди, которые до этого уже доказали свою состоятельность", - отмечает Бондаренко.

"И давайте вспомним, кто возглавлял НКВД на момент назначения Фитина, кто внес его кандидатуру на одобрение Сталина. Лаврентий Павлович Берия. У нас до сих пор Берию часто чернят, делают из него монстра. Да, грехов у него хватало, но не надо забывать все то хорошее, что он сделал. Так вот Берия был, выражаясь современным языком, великолепным менеджером государственного масштаба. И его предложение назначить Фитина было, безусловно, четко продуманным, продиктованным абсолютно интересами страны", - говорит Бондаренко.

Своих не сдавал

Что же в личности будущего начальника советской внешней разведки привлекло внимание руководства "органов"? Начнем с первых сухих строк биографии Павла Фитина – родился в 1907 году в селе Ожогино Шатровского района Курганской области. В 1920 году после окончания начальной школы работал в сельскохозяйственной коммуне в своем селе, здесь же вступил в комсомол.

"Был я в Ожогине, и не один раз. Глухое, далекое село. Но вот этот "мальчик" смог оттуда выйти в люди", - говорит Бондаренко.

"Причем в Шатровском районе Фитин руководил комсомольской работой – а на эту работу люди сами не приходили, их туда назначали, и не за красивые глаза, а за реальные дела. Известно, что однажды пару шатровских комсомольцев почему-то не приняли в вуз в Тюмени. И Фитин тут же собрался и сам отправился туда. На минутку, путь в один конец – свыше 200 верст. Тогда это было целое путешествие. И, разумеется, отнюдь не на машине или электричке, как сейчас. Так вот, приехав в Тюмень, Фитин лично убедил руководство вуза в том, что этих ребят надо принять. И ему же не сказали: "Молодой человек, выйдите и закройте дверь". То есть убеждать людей он мог. И ему верили", - добавляет Бондаренко.

По его словам, те, кто знал Фитина, отмечали его настоящий дар разбираться в людях, интуитивно чувствовать правоту того или иного человека.

"И что еще очень показательно – Фитин не сдавал и отстаивал каждого своего сотрудника, в котором был уверен. Хотя, казалось бы, что проще сделать – а давайте такого-то человека снимем, назначим вместо него другого", - сказал Бондаренко.

Светлая голова

Пойдем дальше. В 1928 году Павел Фитин поступает на инженерный факультет Тимирязевской сельскохозяйственной академии, на последнем курсе которой работал заведующим конструкторским факультетом.

"То есть учебу в одном из крупнейших вузов страны Фитин успешно совмещал с научной деятельностью", - отмечает Бондаренко. В 1932 году, получив диплом, он назначается заведующим редакции индустриализации Государственного издательства сельскохозяйственной литературы "Сельхозгиз".

"Это было очень серьезное издательство – оно выпускало литературу по самым разным направлениям сельского хозяйства. Видимо, в издательстве разглядели в Фитине человека, не только прекрасно разбирающегося в том, как работает техника, но и умеющего доступно объяснить это читателям", - говорит Бондаренко.

"Разведка по-английски, как известно, называется intelligence, от слова "интеллект". Как мы видим, интеллекта Павлу Михайловичу было не занимать", - добавляет писатель.

Но и сугубо гражданским человеком Фитин не был - в течение года, до осени 1935 года он отслужил в армии, получил звание младшего лейтенанта запаса.

Необычная порядочность

И вот, наконец, в конце марта 1938-го Фитин по партийному набору, призванному влить "свежую кровь" в органы госбезопасности, зачисляется в кадры Наркомата внутренних дел и начинает учебу в Центральной школе НКВД. А уже менее чем через полгода Фитин назначен в разведку.

"В октябре 1938 года я пришел на работу в Иностранный отдел оперативным уполномоченным отделения по разработке троцкистов и "правых" за кордоном, однако вскоре меня назначили начальником этого отделения. В январе 1939 года я стал заместителем начальника 5-го отдела, а в мае 1939 года возглавил 5-й отдел", - писал Фитин в своих совсем небольших по объему мемуарах.

"К маю 1939-го Фитин показал себя просто шикарно, как я считаю. В 31 год - уже солидный жизненный опыт. Великолепные организаторские и деловые качества. Мыслящий, принципиальный и смелый. Обаятельный, отлично разбирающийся в людях. Так что выбор Берии оказался безошибочным. И Павел Михайлович сразу оправдал доверие", - отмечает Бондаренко.

Смелость Фитин действительно успел проявить. В декабре 1938 года "за связь с врагами народа" из партии исключают легендарного разведчика Павла Судоплатова (позже его в партии восстановили, и он в войну руководил партизанскими и разведывательно-диверсионными операциями в тылу противника, координировал работу агентурной сети на территории Германии и ее союзников).

Но вот что писал сам Судоплатов в своих мемуарах: "Партбюро приняло это решение при одном воздержавшемся. Фитин, недавно назначенный на должность заместителя начальника Иностранного отдела, воздержался, потому что, по его словам, я был ему абсолютно неизвестен. Его честность и порядочность, весьма необычные в тех обстоятельствах, не повредили его карьере".

"Причем другие, кто хорошо знал Судоплатова, тогда сказали: "Да, это враг народа!" А вот Фитин нашел в себе мужество так не поступить", - добавляет Бондаренко.

Он называет еще одну причину, по которой Фитин возглавил разведку. "Берия ломал ту систему, которую выстроили предыдущие наркомы внутренних дел Генрих Ягода и Николай Ежов, и при которых на разведку обрушился удар репрессий. Фитин не был связан с той системой. По этой причине, видимо, на место руководителя разведки не назначили кого-то из более опытных ее сотрудников", - считает Бондаренко.

Школа разведчиков

По словам Бондаренко, Фитин на посту начальника разведки не забронзовел. "Он остался другом для своих однокашников, но в то же время он очень вежливо общался со старшим поколением разведчиков и говорил: "Нам у вас надо учиться". Не каждый начальник на такое способен", - говорит собеседник агентства.

Но Фитин заботился и о том, где брать новые кадры для разведки. Одной из его больших заслуг стало то, что он создал основы современной системы отбора и подготовки молодых разведчиков – людей уже не набирали по партийной разнарядке, а искали целенаправленно.

Именно при Фитине начала полноценно работать Школа особого назначения, где готовили разведчиков. Это заведение в дальнейшем развивалось, меняло название – Школа №101, Краснознаменный институт имени Андропова КГБ СССР. Сейчас это Академия внешней разведки.

Но вернемся в 1939 год. Проделанный за полгода путь от новичка-оперуполномоченного до начальника разведки иначе как головокружительным взлетом и не назвать. Вот только едва ли кто-то мог позавидовать Фитину. Большая война неизбежно приближалась, и разведка обязана была сосредоточиться на добывании необходимой информации. Тут уже работать надо было без раскачки.

На пороге войны

И Фитин работал и давал результат. Достаточно сказать, что к 1941 году советская внешняя разведка сумела восстановить работоспособный агентурный аппарат в Германии, Италии, Англии, Франции, США. Всего она имела 40 резидентур, где работали свыше 240 человек.

Накануне войны и разведка госбезопасности, и военная разведка отслеживали приготовления Германии и постоянно докладывала об этом советскому руководству. И все, казалось, было ясно – Германия готова к нападению на СССР.

"Да, это было так. Но даты нападения все время менялись. Несколько раз разведка сообщала, что война вот-вот начнется, но Германия откладывала вторжение. И об этих изменениях разведка тоже сообщала. В итоге ситуация стала напоминать сказку про пастушка, который из озорства кричал: "Волки, волки!", а когда те, наконец, действительно появились, в это уже никто не поверил. А применительно к данным разведки тогда вполне можно было полагать, что это английская провокация", - говорит Бондаренко.

"Ведь тогда закулисные игры велись очень активно. Мы до сих пор не знаем всех подробностей контактов Германии с Англией. Полет заместителя Гитлера Гесса на Британские острова до сих пор не рассекречен. Англичане обещали в 2017 году рассекретить документы на эту тему, но до сих пор не сделали. Американцы – так те вовсю сотрудничали и торговали с Германией", - напоминает Бондаренко.

Если бы были аналитики…

Была еще одна особенность, на которую указывают специалисты, и которая, по их мнению, затрудняла руководству СССР принятие нужных решений. Дело в том, что в советской внешней разведке со времен ее создания не существовало специального информационно-аналитического подразделения, которое занималось бы анализом, проверкой и оценкой полученных данных, и, что очень важно, выявлением дезинформации, попадавшей в агентурные сообщения.

В то же время, Сталин установил такой порядок работы с разведывательными материалами, в соответствии с которым ему направлялись сырые, нефильтрованные сообщения. Сталин до войны с Германией не требовал от разведки осмысления добываемых сведений, каких-либо выводов и прогнозов. Историки спецслужб не исключают, что глава государства опасался, что в ходе такой фильтрации могло быть упущено что-то важное. Впрочем, советский лидер был не одинок в таком подходе к разведывательной информации – британский премьер Черчилль тоже требовал себе исходные сведения, а не результат их обработки.

Но, как отмечают эксперты, такой подход снижал барьер для проникновения в нарастающем потоке сообщений руководству страны недостаточно достоверных, разобщенных, да и просто противоречивых сведений - тем более в условиях противостояния такому мощному и опытному противнику, как Германия, широко применявшему изощренную дезинформацию, подготовленную высококлассными профессионалами.

"Диванные специалисты", любящие рассуждать на тему того, что "а вот разведка давно предупреждала о 22 июня!", видимо, не знают, что этот день в качестве достоверной даты начала войны впервые возник в донесениях внешней разведки лишь за десять дней до германского вторжения. Тогда, 11 июня, об этом сообщил резидент в Хельсинки Елисей Синицын. В течение последующих нескольких дней дата 22 июня стала подтверждаться независимо друг от друга сообщениями из других источников, в том числе по линии военной разведки. В итоге нападение Германии на СССР стало вероломным, но внезапным его назвать все же нельзя. "Сталин откладывал принятие самых необходимых военных мер предосторожности, очевидно, из опасения дать Гитлеру повод для нападения", - писал сам Фитин в своих воспоминаниях.

Всего только с января по июнь 1941-го внешней разведкой руководству страны было направлено свыше сотни донесений за подписью Фитина.

"И в большинстве своем эти материалы шли вразрез с официальными установками. Вряд ли надо пояснять, что для того, чтобы подписать такие донесения, человеку требовалось большое мужество. Фитин не был трусом и не подстраховывался приписками типа "не исключено, что эти сведения являются дезинформацией", - говорит Бондаренко.

Свой профессиональный и патриотический долг разведка перед войной выполнила.

Военное лихолетье

Нападение гитлеровской Германии на Советский Союз поставило перед разведкой госбезопасности необходимость коренной реорганизации ее работы. Помимо выявления военно-политических планов Германии и ее союзников во время войны и создания специальных отрядов для ведения разведывательно-диверсионных операций в отношении фашистов, требовалось выявлять истинные планы и намерения США и Англии по вопросам ведения войны и послевоенного устройства, вести разведку в нейтральных странах для того, чтобы не допустить их перехода на сторону стран "оси" Берлин-Рим-Токио, добывать научно-техническую информацию в целях укрепления военной и экономической мощи СССР.

В неимоверно сложных условиях, порой под бомбами, а также скрываясь от гестапо, которое было пострашнее бомбежек, разведчики рисковали своей жизнью для того, чтобы добыть важную разведывательную информацию. Разведка информировала высшее руководство страны о планах германского командования под Сталинградом, на Курской дуге, о других замыслах вермахта. Тем самым она внесла колоссальный вклад в Победу.

За годы войны в Центр регулярно поступала политическая информация об отношении США и Великобритании к СССР, по перспективам открытия "второго фронта" в Европе, о сепаратных переговорах американцев с германскими представителями, другие ценные сведения.

"Успехи советской разведки в достижении поставленных перед ней целей ярче всего иллюстрируют ее операции в период Второй мировой войны . Информация, которую секретная служба Москвы получила в годы Второй мировой войны, оказалась столь качественной, что разведка любой другой страны может об этом только мечтать". Это спустя годы писал Аллен Даллес, бывший в свое время шефом ЦРУ США. К такому признанию "главного противника" комментарии, пожалуй, излишни.

Фитину принадлежит одно из личных достижений военных лет: в конце 1943 года в составе внешней разведки был создан информационный отдел (ИНФО) – фактически, первое полноценное информационное-аналитическое подразделение в ее истории.

"Фитин доказал необходимость такого отдела. Ведь когда каждый день поступало по сотне телеграмм из наших зарубежных резидентур, то высшему руководству их все не то что запомнить – прочитать уже было невозможно", - поясняет Бондаренко.

Как указывают специалисты, с созданием ИНФО появился работоспособный аппарат, который помог организовать обработку поступающих данных, отсеивать сомнительные сведения и дезинформацию. От освещения отдельных эпизодов и событий работники нового отдела перешли к планомерному слежению за международной ситуацией, обеспечивали руководство СССР проверенной и достоверной информацией по широкому кругу международных проблем, давали обоснованные прогнозы на ближайшее, а затем и на более отдаленное будущее.

"Между прочим, именно при Фитине утвердилась форма подготовки аналитических материалов, остающаяся в разведке и поныне – документ начинается с изложения главных вещей, с выводов, после чего уже идет подтверждение", - отмечает Бондаренко.

Атомная эпопея

Но самой великой операцией разведки в советской, а может, и мировой истории считается добыча информации, которая помогла создать отечественное ядерное оружие.

Как подчеркивали сами ученые, участвовавшие в создании советской атомной бомбы, они смогли бы сделать ее и сами, но позже. Но вот только времени на поиски у них не было – США уже вовсю успешно выполняли свой атомный проект. Поэтому Советскому Союзу нужно было в кратчайшие сроки создать собственный атомный заряд и лишить американцев монополии на новое "сверхоружие".

С помощью данных разведки отечественные атомщики сверялись с зарубежным опытом в отношении тех идей и разработок, которые вели сами, и достигали наилучших результатов, избегая тупиковых вариантов. При этом сокращались сроки освоения новых идей и технологий, избегалась ненужная трата средств. К слову сказать, затем в реализации собственных оригинальных идей советские атомщики дали фору американцам.

Своей работой по раскрытию атомных секретов внешняя разведка окупила не только свое прошлое, но и будущее - так говорил министр иностранных дел Вячеслав Молотов в своем выступлении перед разведчиками в середине 1950-х годов.

О том, как работали советские разведчики по проблеме атомного оружия, получившей кодовое название "Энормоз", написано много книг и еще больше статей. Поэтому, не пересказывая их, есть смысл остановиться на нескольких эпизодах, в которых тоже ярко отразилась личность Фитина.

Убедительные аргументы

Во-первых, само начало работы советской разведки по атомной тематике. Хорошо известно, как это произошло – в 1940 году молодой начальник отделения научно-технической разведки Леонид Квасников заметил, что со страниц американских научных журналов вдруг исчезли любые упоминания о разработках в области физики атомного ядра. Квасников сделал обоснованное предположение, что эти вещи теперь засекречены по военным соображениям, и осенью 1940-го направил резидентам в ряде стран, в том числе в Германии, США и Великобритании директиву с указанием обращать внимание на ведущиеся работы по использованию атомной энергии.

"Разумеется, такую директиву подписал Фитин. Значит, он не сказал Квасникову что-то типа: "Слушай, война приближается, а ты предлагаешь резидентурам заниматься неизвестно чем", а наоборот, понял всю серьезность доводов Квасникова и поддержал того. И вот это говорит о доверии Фитина своим сотрудникам", - отмечает Бондаренко.

"Не будем забывать, что Квасников, блестящий специалист, инженер по образованию, возглавил научно-техническую разведку при Фитине. И это еще одно подтверждение великолепных организаторских талантов Павла Михайловича", - добавляет он.

Предположения Квасникова подтвердились. В конце сентября 1941 года из лондонской резидентуры пришел первый полученный советской разведкой документ о практических шагах Запада по использованию атомной энергии в военных целях. В ноябре 1941-го в Москву поступила информация из США о том, что американские ученые работают над созданием взрывчатого вещества огромной силы. А в конце года стало известно, что Вашингтон и Лондон договорились координировать работы своих ученых в области атомной энергии.

"До сих пор гуляет миф о том, что Берия якобы отверг первые данные разведки по атомным разработкам за рубежом, назвав их дезинформацией с целью отвлечь силы советских ученых от работ для нужд фронта. Никаких документальных сведений на этот счет нет. Да и почему он тогда вообще не запретил разведке отвлекаться на атомную тематику?" - говорит Бондаренко.

"Да, ситуация на фронте была критическая. Но то, что разведка активно и результативно стала работать по атомной проблеме, означает, что именно Фитин смог убедить руководство, что дело обстоит очень серьезно", - добавляет он.

Инициативы разведки

Впрочем, разведка не только поставляла наверх отдельные материалы, но и проявляла инициативу организационного характера. Вот очень примечательный эпизод по этой части. В марте 1945-го Фитин направляет своему руководству рапорт, где пишет, что советские ученые слабо реагируют на просьбы разведки дать заключения на добываемую ей информацию по атомной теме, и подчеркивает "необходимость принятия решительных мер к реорганизации дела по разработке проблемы урана".

И дальше Фитин предлагает создать при руководстве страны специальный орган по атомной проблеме, а также "в целях обеспечения строжайшей конспирации добиться перенесения центра работ из Москвы в какой-либо изолированный район страны".

"Из этого рапорта следует, насколько Павел Фитин переживал за общее дело. Именно общее, касавшееся не только разведки. Ведь, казалось бы, задача его службы - добывать нужные материалы и передавать их наверх. Иной бы справедливо счел это достаточным – мол, мы свое дело делаем, а как там и что - не наш вопрос. Но вот Павел Михайлович так работать не мог", - говорит Бондаренко.

Пройдет меньше полугода после того рапорта, и следом за испытанием США своей атомной бомбы и атомной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки начнется решающий, мобилизационный этап советского атомного проекта. Руководящий орган будет создан - Специальный комитет при ГКО. Идея Фитина о создании изолированных атомных центров тоже получила развитие – такие атомные города были построены и существуют поныне – Арзамас-16 (Саров), Челябинск-40 (Озерск), Челябинск-70 (Снежинск), Томск-7 (Северск), Свердловск-44 (Новоуральск), Свердловск-45 (Лесной) и другие.

Доверие, а не ссылка

Пятнадцатого июня 1946 года генерал-лейтенант Павел Фитин был освобожден от должности начальника Первого главного управления Министерства государственной безопасности СССР - внешней разведки. Это произошло как раз после назначения новым главой МГБ Виктора Абакумова – распространенная практика, когда новый руководитель приходит со своей командой.

Зачастую доводится читать, что Фитин тем самым был по существу отправлен в ссылку. "С этим никак нельзя согласиться. Во-первых, Павел Михайлович проработал начальником внешней разведки семь лет – в самое тяжелое для нее время. Для сравнения, за этот период у военной разведки сменилось пять руководителей. Значит, руководство страны было довольно работой лично Фитина. А во-вторых, давайте посмотрим на то, чем он занимался затем", - говорит Бондаренко.

Читаем биографию Фитина: в 1946-1947 годах – заместитель уполномоченного МГБ СССР в советской зоне оккупации в Германии, в 1947-1951 годах – заместитель начальника Управления МГБ Свердловской области.

"В послевоенные годы мне на протяжении почти пяти лет пришлось заниматься вопросами, связанными со специальным производством и пуском урановых заводов", - писал в своих воспоминаниях сам Фитин. Одна сухая, довольно общая фраза, без дополнительных подробностей. Но сейчас, зная историю советского атомного проекта, можно понять, о чем шла речь.

К тому времени советские ученые знали, что и как надо делать для изготовления атомной бомбы. И теперь надо было собственно сделать ее. Но для этого требовалось создать совершенно новую атомную промышленность. Впрочем, не только создать – ее одновременно надо было и "закрыть" от иностранных разведок.

То, что Советский Союз начал собственные разработки по атомной бомбе, для США секретом не являлось. В самом деле, не надо было быть мощным аналитиком, чтобы понять, что означает, например, вывоз в СССР из побежденной Германии тамошних ученых-атомщиков, оборудования их лабораторий и урановой руды. Но крайне важно было не дать западным разведкам узнать, насколько далеко продвинулся Советский Союз в своих работах по атомной бомбе. И потому совершенно логично, что Фитин, который лучше других знал, как проникать на закрытые атомные объекты в США, мог помочь защитить предприятия советской атомной индустрии от подходов к ним западных спецслужб.

Что касается Германии, то в июне 1946 года на территории ее восточной части было создано сначала Саксонское горное управление, а позже на его базе - советско-германское акционерное общество под условным названием "Висмут", которое занималось добычей урана, необходимого для создания советского атомного оружия. А вот в Свердловской области в тот момент на закрытых территориях создавались два важнейших объекта советской атомной промышленности – завод №813 и завод №814, предназначенные для обогащения урана (на заводе 814 в свое время также производили обогащенный литий для термоядерных зарядов). Сейчас эти заводы, соответственно, - крупнейшее в мире предприятие по обогащению урана "Уральский электрохимический комбинат" (город Новоуральск) и комбинат "Электрохимприбор", где производятся ядерные боеприпасы (город Лесной).

Размещались предприятия исходя из ряда факторов, среди которых – удаленность от границ страны, но при этом относительная близость к Москве (ведь поскольку это были первые промышленные атомные объекты, ученые и руководители отрасли должны были часто приезжать сюда), действующая мощная промышленная база, хорошие транспортные условия, в том числе развитое железнодорожное сообщение, обеспеченность водой и электроэнергией. Урал как нельзя лучше подходил для этого (кстати, на юге Урала, в Челябинской области был построен первый советский комплекс по производству оружейного плутония).

Но эти же очевидные соображения позволяли зарубежным разведкам прикинуть возможные места размещения "первенцев" советской атомной промышленности. Естественно, уральский регион едва ли не под номером один попадал в число таких мест, и чекистам надо было принимать активные меры, чтобы сохранить тайну атомных производств.

Любопытно, что на посту замначальника УМГБ по Свердловской области Фитин сменил Олега Грибанова – будущего руководителя Второго главного управления КГБ СССР, ведавшего контрразведкой. Именно при Грибанове КГБ, в частности, удалось разоблачить Олега Пеньковского. Вот так неприметная на первый взгляд должность на Урале невольно соединила судьбы руководителей крупнейших направлений советских органов госбезопасности.

Казахстан и вновь Урал

Двадцать девятого августа 1949 года на Семипалатинском полигоне в Казахстане был успешно испытан первый советский атомный заряд РДС-1. Это шокировало США – там прогнозировали, что Советский Союз сможет совершить первое собственное ядерное испытание году этак в 1954-м. Провал американской разведки налицо. Нелишним будет отметить, что о предстоящем первом ядерном испытании США в 1945 году советские разведчики, руководимые Фитиным, узнали заблаговременно.

В конце сентября 1951-го Фитин получает новое назначение и едет в Казахстан министром госбезопасности Казахской ССР. Кто-то, возможно, скажет – ну вот это уж точно ссылка.

"И опять-таки это не так. Ведь не надо забывать, что Казахстан был второй по размерам республикой Советского Союза. А кроме того, Казахстан – это в те годы прежде всего Семипалатинский полигон и открываемые урановые месторождения", - отмечает Бондаренко.

Очень символичным выглядит то, что спустя три недели после того, как Фитин возглавил органы госбезопасности в Казахстане, на Семипалатинском полигоне была успешно испытана первая советская атомная бомба РДС-3 с обогащенным ураном, который как раз был получен при Павле Михайловиче на тех самых заводах под Свердловском.

После этого в советских ядерных испытаниях была взята пауза длиной без малого в два года – до августа 1953 года, когда состоялось испытание первой отечественной, созданной по собственным оригинальным "рецептам" термоядерной бомбы РДС-6с. Судя по тому, что американцы опять-таки довольствовались скудной информацией о том событии, охрана советских атомных секретов вновь оказалась на высоте.

Можно без риска серьезно ошибиться предположить, что наработки, как говорится, по оперативно-чекистскому обеспечению первого советского атомного полигона пригодились затем при создании на казахстанской земле полигона Сары-Шаган, где испытывались отечественные противоракеты, а позже, конечно же, и космодрома Байконур.

Впрочем, Фитин с марта 1953-го, после смерти Сталина, уже работал опять на Урале, начальником Управления МВД по Свердловской области. Если учесть, что тогда объединенное МВД СССР было создано на базе органов госбезопасности и внутренних дел, то можно понять, насколько серьезным стало и это назначение. Вот только Фитин проработал на новой должности ровно четыре месяца и был освобожден от нее после ареста Берии. А в ноябре 1953-го и вовсе уволен из органов "по служебному несоответствию" и без пенсии.

"Чтобы мотивировать увольнение, нашли такую унизительную формулировку. Это Фитин-то, столько сделавший для страны, не соответствовал своим должностям?!" - говорит Бондаренко.

Павел Михайлович Фитин ушел из жизни 24 декабря 1971 года, и его имя надолго оказалось в забвении.

Возвращение памяти

…В один из октябрьских дней 2017 года небольшая территория около здания пресс-бюро СВР России в центре Москвы была до отказа заполнена людьми. Ветераны-разведчики, приехавшие с Урала земляки Павла Фитина, общественные деятели, журналисты – все они пришли на открытие памятника начальнику советской внешней разведки времен войны.

Под звуки государственного гимна России директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин снял покрывало с монумента.

Директор Службы внешней разведки РФ Сергей Нарышкин на открытии памятника руководителю советской внешней разведки в годы Великой Отечественной войны Павлу Фитину в Москве. 10 октября 2017

"Долгие годы имя Павла Фитина было незаслуженно забыто. И только теперь, после того, как вышла в свет книга "Фитин" в знаменитой серии "ЖЗЛ", сняты фильмы о Павле Михайловиче, а мы открываем памятник легендарному руководителю отечественной разведки, его имя, я уверен, станет известным не только на Урале, но и по всей стране", - сказал тогда глава СВР.

"Имя Павла Фитина возвращается в нашу память, в нашу историю", - подчеркнул Нарышкин.

"Глядя на бронзовую фигуру Павла Михайловича в наброшенной на плечи шинели, можно думать, что начальник разведки, узнав об окончании войны, с улыбкой шагает навстречу Победе, для которой он и его коллеги сделали все возможное", - рассказывал РИА Новости автор памятника, народный художник России Андрей Ковальчук.

Память о своем выдающемся земляке чтят и на Урале: так, в 2016 году мемориальная доска, посвященная Фитину, в канун 75-летия со дня начала Великой Отечественной войны была открыта в Екатеринбурге на здании Свердловского управления ФСБ. Наконец, относительно недавно стало известно, что планируется снять и телесериал о Фитине – его хотят приурочить к 100-летию Службы внешней разведки, которое будет отмечаться в конце 2020 года.

…Имя "Виктор" на латыни означает "победитель". Этот оперативный псевдоним, взятый молодым начальником советской разведки, стал по-настоящему "говорящим": команда Павла Фитина переиграла спецслужбы врагов и "заклятых друзей" своей страны. И в истории России он по праву останется победителем.

 РИА новости