5 декабря исполнилось бы 95 лет замечательному русскому поэту-фронтовику Николаю Константиновичу Старшино́ву (1924—1998), который в 1960—1980-х годах возглавлял молодогвардейский альманах «Поэзия».

Николай Старшинов (слева) и Геннадий Красников

С моим учителем, старшим товарищем, коллегой Николаем Константиновичем мы почти два десятилетия выпу­скали альманах «Поэзия» в издательстве «Молодая гвардия». Это были счастливые годы дружбы – челове­ческой и творческой. У себя в архивах я нашёл давнюю свою беседу, которую записал весной 1998 года, за несколько месяцев до ухода Николая Старшинова. Состоявшемуся разговору больше 20 лет, но мне пока­залось, что вместо юбилейной статьи читателю будет интересней прочитать и узнать живые мысли, чувства, переживания выдающегося человека. Этот честный, очень искренний разговор может больше сказать о поэте, чем любая статья о нём. Тем более что, как мне кажется, многое высказанное Н. Старшиновым инте­ресно не только с исторической точки зрения, но и се­годня звучит весьма актуально и современно.

– Николай Константи­нович, как в наше время спасти свою душу, мож­но ли «отключить» грубые инстинкты самосохране­ния, а ввести в действие духовные силы, сохранить себя на высоте «образа и подобия» Творца?

– О сохранении человека как «образа и подобия» Творца русская литература беспокои­лась во все времена. Об этом в ХIХ веке болел душою и Нико­лай Семёнович Лесков, заду­мавший написать целую книгу о людях «праведных». Эпигра­фом к ней были взяты слова: «Без трёх праведников несть граду стояния». Лесков так объяснял свой замысел: «Как, – думал я, – неужто в самом деле ни в моей, ни в его, ни в чьей русской душе не видать ниче­го, кроме дряни? Неужто всё доброе и хорошее, что когда- либо заметил художественный глаз других писателей, – одна выдумка и вздор? Это не толь­ко грустно, но и страшно. Если без трёх праведных, по народ­ному верованию, не стоит ни один город, то как же устоять целой земле с одной дрянью, которая живёт в моей и твоей душе, читатель?»

– А вы знаете в сегодня­шней нашей смутной жизни «трёх праведных»?

– Вот живёт в Новомосков­ске Тульской области Глеб Иванович Паншин, талантли­вый писатель, неравнодушный человек. На одном энтузиазме, вопреки обстоятельствам, он построил в городе спортивный техникум с залами европейско­го уровня, в которых проводятся международные соревнования. Когда произошёл экономиче­ский обвал и практически недо­ступными для людей оказались литературные журналы, он организовал в Тульской области общероссийский литературный журнал «Поле Куликово», кото­рый редактирует уже несколько лет, вытаскивая его буквально на нервах, зубами, на себе раз­возя пачки его номеров по всем областям, чтобы хоть как-то поддержать издание...

– Но ведь это – един­ственный пример.

– Почему же? В Тверской области живёт известный скульптор В. Силис. Он на соб­ственные средства восстано­вил и отреставрировал мест­ную церковь, построенную ещё в ХVII веке. Чтобы сохранить нерестилище на местной реке, опять же за свой счёт и по соб­ственному проекту соорудил плотину... А русский писатель Иван Васильев, ныне покой­ный, который у себя на Псков­щине, в деревне Борки Вели­колукского района, постро­ил военно-художественный музей!

– Однако литературе, наверное, сейчас не до геро­ев и подвижников – она, как и вся страна, переживает период безвременья?..

– Я бы так не сказал. Инте­рес к литературе сохранился, особенно в провинции. Как-то мы с Владимиром Крупиным, Владимиром Костровым, Семё­ном Шуртаковым, Владими­ром Ситниковым проехали по Нижегородской и Кировской областям. Выступали в город­ских, районных библиотеках, в леспромхозах – и всюду пол­ные залы. Приходили учителя, школьники, студенты, рабочие, задавали массу вопросов. Кста­ти, о положительных героях: разве работники наших биб­лиотек – не герои? Не забуду, как прекрасно встречали нас в посёлке Шаранга Нижего­родской области. Заведующая районной библиотекой Мария Ивановна Комарова просто оча­ровала нас. У неё прекрасный читальный зал, вместе с кол­легами она занимается созда­нием энциклопедии по истории родного края…

– Значит, герой нашей литературы и должен быть таким, как Мария Комарова или Глеб Паншин?

– Во всяком случае, этот герой не похож на положи­тельного персонажа западной литературы. Ведь кто на запа­де «герой»? Тот, кто знает путь к преуспеянию, человек, умею­щий делать «бизнес».

– В нашей литерату­ре тоже есть образчики так называемых деловых людей…

– …и это, как правило, про­хиндеи типа Остапа Бендера. Почему нас не могут понять на Западе те, кто к этому стре­мится, внимательно вчитыва­ясь в русскую прозу XIX века? Потому что для них «положи­тельное» – это именно тяготе­ние к праведности.

– Но в истории недавней нашей литературы есть, мягко говоря, не самые луч­шие страницы с так назы­ваемыми положительными героями – бригадиры, отка­зывающиеся от премии, «кавалеры Золотой Звез­ды». Они были дальше от жизни, чем небо от земли…

– Когда литературой начи­нают руководить с помощью директив, неизбежно появля­ется то, что критика называла «бесконфликтностью». Если конфликт и допускался, то лишь «хорошего с отличным», что просто анекдотично. Но это не значит, что в нашей литера­туре не было по-настоящему положительного. Я, например, очень ценю прозу Константи­на Воробьёва. В его рассказе «Друг мой Момич» или, в дру­гом варианте, «Тётка Егориха» и героя-то нет никакого. Но есть просто хороший человек, деревенский житель, от которо­го исходят доброта, юмор, муд­рость… Замечательной я считаю повесть того же Воробьёва «Уби­ты под Москвой», и опять его герои – без громких слов, без пафоса и патетики – потрясают своей человечностью, праведно­стью, если хотите, неказённым патриотизмом. А ведь критика ругала автора за то, что он яко­бы сгущает краски, деморали­зует читателя. Мне же верится, что если герой повести перенёс такие трагические испытания, если он прошёл такие круги ада, то и у меня, грешного и слабого, на всё хватит сил.

– А в вашем творчестве есть «герои»?

– Мне очень хотелось напи­сать о хорошем человеке, не герое, конечно, но о ком-то очень достойном. Так появилась у меня поэма «О старом холостя­ке Адаме», о человеке, от которо­го не ждёшь хамства, корысти. Считаю, что и героиня моей поэ­мы, написанной в частушечном ритме, «Семёновна» – достой­ная женщина. Она работящая, одна подняла на своих плечах ребят – одним словом, поло­жительный человек из народа, может быть, в традициях некра­совских героев, его крестья­нок… Хотя не все мои читатели согласны с таким мнением. Мне приходилось на выступлениях слышать, что вот, мол, она у вас и гулящая, и язычок у неё с пер­цем, и от выпивки не откажется. Но я ведь не собирался писать икону, я писал о живом челове­ке. И вообще, я всё больше убе­ждаюсь, глядя на то, что творит­ся вокруг, что именно в народе, в народной среде сохранился ещё этот тип положительного человека, далёкого от безобраз­ной драчки за деньги, за власть, за шикарные лимузины…

– После окончания Вели­кой Отечественной войны прошло немало времени, но появляются всё новые и новые книги о ней. Может, уже и не стоит вспоминать трагическое прошлое и тра­вить душу людям новых поколений?

– Искусственно это не оста­новить, пока есть душевная потребность осмысливать про­шедшее. Думаю, что в этом – нравственный инстинкт само­сохранения от повторения подобной трагедии…

– Ощущаете ли вы себя старшим среди нынешних литераторов? По опыту, ответственности, когда нет стариков – Твардовско­го, Ахматовой, Смелякова, Пастернака, Заболоцкого?..

– У меня хорошие отношения со всеми в нашем поколении, врагов нет, но я всегда чувство­вал себя моложе, потому что дружил с теми, кто шёл вслед, со следующими поколениями поэтов, и сейчас мой круг обще­ния моложе меня. Поэтому гра­ницы времени для меня нико­гда не были разделяющими на патриархов, учителей, с одной стороны, и неразумных учени­ков – с другой. Я не чувствую противоречий в отношениях поколений.

– Вы ощущаете себя впи­савшимся в современную реальность?

– Не вписался и никогда не впишусь. Я другой человек. В этом времени не чувству­ешь, что тебе уютно... Идёшь по улицам – вывески, вывески на иностранных языках, как писал Есенин: «В своей стране я слов­но иностранец...»

– Вы считаете, ваше поко­ление рассказало полную правду о войне?

– Я не знаю ничего сильнее повести Константина Воробьёва «Убиты под Москвой»! Я человек не сентиментальный, но до сих пор, когда перечитываю, у меня слёзы выступают. Там потря­сающая правда рассказана. Или «На войне как на войне» Викто­ра Курочкина, «В окопах Ста­линграда» Виктора Некрасова, «Сашка» Вячеслава Кондрать­ева... – замечательные книги. Или взять антологию военной поэзии. Там прекрасные сти­хи – и Наровчатова, и Дудина, и Межирова...

– В вашем стихотворе­нии «Ракет зелёные огни» есть строки: «Никто не крикнул: «За Россию!..», / А шли и гибли за неё». Для меня это стихи о подлинном патриотизме. Сейчас много кричащих о России, но мало понимающих суть её исто­рии...

– Да, и слева, и справа, со всех сторон слышны крики. Это становится спекуляцией. О люб­ви к Родине узнают по делам, а не по словам. Как сказано две тысячи лет назад: по плодам судите о дереве…

Николай Красников, «Литературная газета»