Великие люди Святой Руси
В путешествие по своей книге «Святые старцы» Вячеслав Бондаренко приглашает интригующими словами: на ее страницах «перед читателем откроются совсем иные XVIII, XIX и XX века, нежели те, что знакомы нам по учебникам истории».
В самом деле, найдешь ли в нашей учебной литературе, что школьной, что вузовской, до сих пор сохраняющей сугубо светско-советский подход к явлениям истории, рассказ о духовной подоплеке человеческих судеб и жизни государств, о молитвах святых, коими все еще стоит мир, о христианской соли, которая сдерживает гниение этого мира с его ускоряющейся апостасией, богоотступничеством, о монашестве, которое есть «свет миру», о старцах — самой крепкой соли? Разве что в изданиях для духовных школ да в пособиях по основам православной культуры. Читателю светскому, внецерковному эта тема — как темный лес.
Вячеслав Бондаренко подвесил над этим лесом яркую лампу, чтобы как раз такой читатель мог хотя бы из любопытства пройтись по его тропкам, заглянуть в его таинственную глубину и в тишине заповедного бора увидеть совсем иной темный лес — собственную душу. Впрочем, от того что книга издана в светской серии «ЖЗЛ» и очерки о святых старцах написаны вовсе не в житийных канонах, а в научно-популярных, не стоит думать, будто воцерковленному человеку она будет бесполезна. Напротив — душеполезна, не говоря уж об информативной насыщенности.
Смотрите также: Вячеслав Бондаренко на ММКВЯ-2019
Под одной обложкой собраны десять биографических очерков о старцах, «утончивших свой ум благодатью и способных в свете ее видеть души других людей, руководить ими», говоря словами архимандрита Рафаила (Карелина). Эта книга — логическое продолжение работы В. Бондаренко в рамках темы русского православного старчества, первым плодом которой была биография старца нашего времени Иоанна (Крестьянкина). Но принцип «коллективности», «многолюдности», использованный при создании книги, делает ее не просто собранием очерков-жизнеописаний. Границы темы тут шире. Кажется, это первая в отечественной светской научно-популярной литературе книга, посвященная христианскому феномену старчества — духовного наставничества. Старцы — сложнейшее, тончайшее, благодатнейшее явление в среде православного монашества. В России оно было от ее Крещения, но старчество древности и новейшего времени различны — ну, скажем, как большое озеро и полноводная река. Старчество XVIII—XX веков — это как спасательный канат для крещеного народа в тяжелую для Церкви эпоху, когда сама она пребывала в кризисе, под державным прессом, в пренебрежении от властей, наконец, в гонениях и в узах богоборческого режима.
От самого первого героя очерков, малоизвестного преподобного Василия Площанского (Кишкина), до старцев советского периода, также мало знакомых нашей современности, Симеона Псково-Печерского (Желнина) и Серафима Глинского (Романцова) видим, как старчество пробивало путь к своему великому служению, точно зеленый росток сквозь асфальт, через запреты, непонимание, укоризны и брань; а затем — как цветущее уже старчество закатывали в асфальт вожди безбожия. Видим, как родник живой, не казенной веры, глубочайшего смирения возникал не только в монашеских обителях, но являлись стяжатели благодати Духа Святого и в миру, на обычных приходах. В книге таких двое: два святых праведных Алексия, Бортсурманский и Московский. Видим и оптинских столпов — тех, кто составил славу русского старчества: Льва, Макария, Амвросия, Нектария.
Хотя очерки писаны светским языком, христианский взгляд на вещи, четко выстраивающий ценностную иерархию, позволяет автору акцентировать главное. То, что для стороннего, особенно малоцерковного, взгляда кажется самым поразительным в старцах — прозорливость, чудотворения, исцеления, предсказания, есть лишь приложение к их необычайному смирению, отвержению своей воли ради слышания и исполнения воли Божией. Это-то смирение и делает старца старцем, и в череде героев очерков мы раз за разом видим прежде всего эту главнейшую христианскую добродетель. Кротость, смирение, самоотвержение ради ближнего, труды до изнеможения, несмотря на собственные болезни, когда толпы страждущих мирян осаждают келью старца. Эти черты общие для них всех и как будто делающие их очень похожими друг на друга, разнящимися лишь обстоятельствами жизни.
Цари, аристократы, офицеры, купцы, писатели, художники, врачи, журналисты, богачи и бедняки, здоровые и больные, верующие и сомневающиеся, епископы и атеисты припадали к благодатному источнику старчества. У многих при этом менялись судьбы, делая крутой поворот или, наоборот, исподволь. Меняющиеся судьбы мало-помалу сдвигали русло истории. Подобные сюжеты любят писатели-фантасты, засылая своих персонажей в прошлое, где те совершают мелкий шажок, который полностью переворачивает картину их настоящего времени. Только влияние святых на историю и судьбы мира — вовсе не фантастика, а реальность, просто скрытая от глаз тех, кто верит лишь в материю. Потому справедлив и тезис автора книги: во главе списка великих людей — правителей, полководцев, поэтов, ученых, властителей дум, составивших славу России, должны стоять православные старцы, святые, держащие мир на своих смиренных молитвах. Они наше национальное достояние. Ни больше, ни меньше.
